Не будите спящую собаку (СИ) - Мах Макс. Страница 40

— Нет, парень! — улыбнулся Роб портье, — ночь я предпочитаю проводить в своей постели и, как правило, не один!

Кивнув на прощание, он направился к лестнице, проигнорировав лифт, и тем выиграл еще немного времени, чтобы «сканировать» фойе. Судя по всему, за ним здесь никто не наблюдал, а ребята, занятые вином и рекламой, на самом деле, думали лишь о том, как бы побыстрее оказаться в номере и наедине.

«Извините, ребята, — вздохнул мысленно Роб, поднимаясь по лестнице и на ходу натягивая кожаные перчатки, — у меня просто нет другого выхода!»

В коридоре третьего этажа он прислушался — и в прямом, и в переносном смысле слова, — но ничего подозрительного не услышал. Двери в номерах были солидные, с хорошей звукоизоляцией, и ковровая дорожка, которой был выстелен коридор, великолепно гасила звук шагов. Добравшись до двери в торце, Роб достал из кобуры пистолет и снял его с предохранителя. Затем он вставил ключ в замочную скважину и осторожно повернул. По ощущениям за дверью никого не было, так оно и оказалось. Засада располагалась внутри номера, и Роб уже понял, как собираются действовать оперативники неизвестной принадлежности. Один из них притаился в номере — его обрывочные мысли Роб уловил еще из коридора, — а второй поднимается по наружной лестнице. Его Роб «слышал» плохо, но зато, напрягшись, мог слышать звуки его шагов.

«Отлично!» — теперь Роб действовал так быстро, как мог.

Два широких шага вперед — к внешней двери — и короткое движение рукой. Задвижка, запиравшая дверь изнутри, отсекла того агента, что находился на лестнице, но Роб теперь мог о нем не думать, главное — не оказаться на линии огня, если парень вдруг откроет стрельбу на поражение прямо через дверь. А вот второй, притаившийся за дверью в номер, был куда опаснее. Однако и на него у Роба имелся прием, поскольку он-то знал о мужике за дверью, а вот мужик Роба пока не услышал. Роб встал в угол между двумя дверями и хотел, было, вставить ключ в замок, когда сообразил, воспользовавшись для этого недодуманной мыслью противника, что дверь не заперта, а открывалась-то она вовнутрь. Так что всех дел оказалось, что бесшумно сменить позицию и врезать ногой по двери со всей силы. Получилось впечатляюще. Удар по двери прозвучал ужасающе громко, но важнее другое — парня ожидавшего в засаде приложило так, что Робу пришлось догонять его почти через весь номер, да и тогда мужчина средних лет, отлетевший от двери на добрых четыре метра, все еще находился в прострации. Так что Роб лишь добавил чуть, окончательно отключая противника, и бросился к стенному шкафу, в котором оставил прошлым утром сумку с вещами. Разумеется, сумку обыскивали, но ничего существенного, как и следовало ожидать, в ней не нашли, зато теперь Робу было, куда складывать добычу. Первым делом он «раздел» бесчувственное тело, бросив в сумку наручники, светодиодный фонарик, телефон, рацию с гарнитурой, портмоне, связку ключей, набор отмычек, шокер и наплечную кобуру с устрашающего размера и веса пистолетом Desert Eagle.

«Н-да, — подумал Роб, оставляя „раздетого“ противника лежать на полу и направляясь к сейфу Барбары — или у тебя комплексы немереные, или голливудских фильмов насмотрелся!»

Второй оперативник все еще копался с замком, не сообразив, должно быть, что дверь заперта изнутри. Это давало Роберту немалую фору по времени, но, с другой стороны, если этот второй мужик такой же псих, как и первый, у него вполне может оказаться на вооружении что-нибудь не менее устрашающее, и если он начнет палить через дверь, мало не покажется. Тем не менее, и выбора особенного у Роба не оставалось. Стараясь действовать быстро и тихо, он открыл сейф и как раз начал, не глядя, выгребать в сумку все подряд, когда враг — а, судя по его действиям, это был именно враг, — открыл огонь. Роба спасло лишь то, что первые выстрелы были направлены в замок. Человек за дверью тупо открывал себе дорогу крупнокалиберными пулями, но и Роб не мешкал. Бросив последний взгляд внутрь сейфа, чтобы удостовериться, что ничего не пропустил, он повторил свой давешний прием, врезав со всей души в начавшую открываться дверь. Это дало ему еще пару секунд, чтобы выскочить под вопли и брань получившего в лоб мужчины в коридор и захлопнуть вторую дверь. Повернув ключ в замке, Роб побежал к лестнице, на всякий случай, петляя, чтобы не попасть под выстрел. Он добежал до лестницы в рекордное время. Скатился вниз, едва ли прикоснувшись к ступеням более пяти раз. Вылетел в фойе, где народ только начинал заторможено реагировать на прозвучавшие наверху выстрелы, схватил на бегу присмотренные заранее ключи и телефон, и через тридцать секунд уже мчался на угнанной машине в сторону эстакады.

Поход по магазинам отнюдь не худший способ активного отдыха. Может быть, даже лучший. Во всяком случае, попав в какой-нибудь пассаж или мол Лиза, которой нечасто доводилось бывать в подобного рода местах, чувствовала себя там просто замечательно. Даже если не собиралась ничего покупать. Однако, имея целью что-либо приобрести — и ведь мы не говорим об обыденных вещах, типа упаковки ватных палочек — она ощущала невероятный душевный подъем. Такой прилив чувств, какой возникает лишь после вдумчивого употребления баночки мороженного «Рачелли» из итальянского кафе «Дольче вита» на набережной короля Иоана-Корабела.

И сейчас был как раз тот случай, когда все преимущества шопинга реализовались в одном и том же месте и в одно и то же время. Лиза находилась в «Паризиан плаза» — самом стильном торговом центре столицы, построенном под гостиницей «Эксельсиор» и площадью Королевских гренадер. Разумеется, место было недешевое, но и посмотреть здесь было на что. Лиза попадала сюда нечасто, — и досуга не хватало, да и денег, — но, если все-таки оказывалась в этом парадизе общества потребления, неизменно получала немереное удовольствие от неторопливой прогулки по изящно и разнообразно оформленным и освещенным галереям, вдоль бутиков, модных кафе, дорогих парикмахерских салонов, магазинов мировых брендов, ресторанов, баров и винных погребов. Здесь никогда «не заходило золотое солнце», было в меру тепло зимой и прохладно летом, играла музыка — Моцарт, Верди, Офенбах или что-нибудь еще в этом же роде, — и женщин всегда было больше чем мужчин, притом, что среди последних попадалось больше геев, чем стрейт. И все это — только «раз», потому что «два» — это приятное общество. А общество Барбары в этом, как, впрочем, и во многих других смыслах, было более чем подходящим. С ней было весело, приятно, и да, с ней было безопасно.

Лиза могла только дивиться на свою нервную систему, оказавшуюся наредкость устойчивой к стрессу. Тем не менее, исследование душевных глубин подсказывало, что паника, родная сестра истерики, никуда, собственно, не делась, всего лишь отступив до времени в тень. Она притаилась на краю сознания, выжидая, поджидая, пережидая, и в этой ситуации лучше было не оставаться надолго одной. Ну и, кроме того, невысокая изящная Бабс удивительным образом проецировала вовне спокойствие и уверенность в себе. С нею, как ни странно это звучит, Лиза ощущала себя в большей безопасности, чем с кем-либо другим.

Торопиться им было некуда, поэтому для начала Лиза и Барбара сделали все необходимые покупки в недешевом, но не слишком пафосном универсальном магазине на минус третьем этаже. Снесли покупки в Ленд Ровер, припаркованный двумя этажами ниже, переоделись, воспользовавшись затемненным салоном внедорожника, и уже после этого отправились на неторопливую психотерапевтическую прогулку по елисейским полям высокой моды. Звучала музыка, негромкая, но неизменно в мажорной тональности. Приятно пахло «весенним лесом» какого-то удачно подобранного ароматизатора и разнообразными духами — где больше, где меньше, в зависимости от вкуса и воспитанности проходивших мимо мужчин и женщин. В воздухе было растворено золотое сияние элизиума, а Лиза и Барбара медленно и с чувством продвигались мимо бесконечных, словно вселенная, Nanette Lepore, Agnes B, Bulgari и прочих феретти. Было славно, но, к сожалению, недолго.