Отражение: Разбитое зеркало (СИ) - "Snejik". Страница 52

Минут через двадцать они догнали стаю дельфинов, и Барнс пошел параллельным курсом, чтобы не пугать животных и случайно не травмировать их, наехав бортом.

Дельфины, заметив соседей, даже повыныривали, высоко подпрыгивая, рядом с яхтой, обдавая все вокруг солеными брызгами.

— А китов ты тут видел? — спросил Франсуа, любуясь дельфинами.

— Нет, китов не видел, — ответил Барнс.

Они какое-то время шли рядом с дельфинами, но потом те устремились в океан, а Барнс повернул к берегу, от которого они ушли довольно далеко. Спустил паруса, и яхта стала медленно останавливаться.

— Давай купаться, — предложил Барнс. — Можно голышом.

Вокруг был мелко волнующийся океан, вдали зеленел шапкой невысокой горы остров, и не было вокруг ни души. Почти полное единение с природой.

Франсуа порывисто обнял Баки.

— Спасибо, что взял меня с собой, — сказал он. — Я никогда еще не был в таком потрясающем месте — и чтобы не надо было ни в кого стрелять.

— Я теперь всегда буду брать тебя с собой, — пообещал Барнс, прижимая Франсуа к себе, кладя голову ему на плечо, — в потрясающие места. Где не надо ни в кого стрелять.

— Мне шестнадцать было, — принялся говорить Франсуа, гладя Баки по спине, — когда я твое голо увидел и понял: мне надо к этому человеку! Два года потом рекомендации выбивал. И дрожал, не знал, возьмешь в свою школу или нет.

— Теперь мы вместе, — тихо сказал Барнс, еще крепче прижав к себе Франсуа.

Он знал, что значит ждать, но даже не представлял, как это — ждать без надежды.

— Спасибо тебе. Что снова сделал меня живым, что оказался смелее, чем я, — Барнс говорил так тихо, что его слова почти заглушал плеск волн о борта яхты. — Что ты есть.

— Ну, я просто отчаянный отморозок, — улыбнулся Франсуа. — Меня же Барсуком не за покладистый мягкий характер прозвали.

— Пойдем купаться, — усмехнулся Барнс, потянув с Франсуа футболку. — Можешь натянуть гидру и понырять, если хочешь. Я с тобой поплаваю. Хочешь?

— Хочу, — согласился Франсуа. — А ты и гидру по моему размеру взял?

— Да, на тебя налезет, не волнуйся, — улыбнулся Барнс, обхватил лицо Франсуа ладонями и поцеловал, лаская губы. А потом отпустил и пошел доставать снарягу для Франсуа и фонарик для себя.

Франсуа переоделся в гидру, проверил все снаряжение, включая индикаторный браслет на левом запястье, посмотрел на Баки.

— В воду?

Барнс кивнул и, оттолкнувшись от борта яхты, красиво нырнул, сразу уходя на глубину. Вода, теплая на поверхности, становилась холоднее с каждым метром, и Барнс завис в ней, освещая мощным налобным фонарем темноту тут внизу. Он решил подождать Франсуа, который не плавал с такой скоростью.

Под водой было невероятно, ты словно попадал в другое измерение, в котором было темно, холодно и невероятно свободно.

Франсуа нырнул, темная фигура на фоне светлого неба, и не спеша опустился к Барнсу. Он умел пользоваться современным аквалангом, но практиковался нечасто — Атлантический океан вокруг Большого Таскета был не слишком гостеприимен.

Доплывя до Баки, Франсуа тронул его за запястье. Мимо них проплыла какая-то длинная флегматичная рыба.

Барнс кивнул и схватил рыбу за хвост. Та тут же начала вырываться, и он отпустил ее, улыбаясь Франсуа, а потом показал пальцем вниз, предлагая погрузиться еще ниже, насколько это было возможно. В темноту и холод Тихого океана, в котором до сих пор было полно неизведанного, таящегося в его темных глубинах.

Они рука об руку поплыли вниз, мимо рыб и странных существ, не похожих ни на что. Над ними была толща воды, под ними была глубина без признаков дна.

Барнс смело пытался разгонять косяки совершенно индифферентных к нему рыб, просто обплывающих его, и ему это быстро надоело. Барнс мог плавать и плавать, но вода отнимала слишком много сил, хотя и казалось, что их еще полно, поэтому он предложил Франсуа всплывать. Они и так проболтались на глубине, которая ощущалась как центр нигде довольно долго.

Они не спеша, чтобы избежать декомпрессии, поднялись на поверхность. С удовольствием высунув голову из воды, Франсуа с некоторым трудом вскарабкался по трапу на яхту. Солнце стояло в зените. Франсуа снял акваланг, ласты, гидру и подставил обнаженное тело теплым лучам.

— Знаешь, — сказал он Баки. — Это было очень круто. Но погружения — пожалуй, все-таки не мое. Я лучше на поверхности поплещусь.

— Хочешь, я поймаю тебе рыбку? — спросил Барнс, все еще плещущийся в воде. Прикидывая, что пора бы и поесть приготовить, а то будет как с утра.

— Хочу, — кивнул Франсуа. — Толстую и вкусную.

— Какую поймаю, — рассмеялся Барнс и нырнул за рыбой.

Рыбу уже давно не ловили в морях и океанах, разводя на специальных фермах, поэтому рыбы было много и ловить ее было легко. Барнс проплавал за ней минут двадцать, пока не увидел то, что ему понравилось.

— Чистить будешь сам, — заявил Барнс, шлепая еще живой рыбиной об палубу и выбираясь на яхту. — Но я обещаю ее тебе приготовить.

Франсуа нырнул в каюту, достал из своего рюкзака нож и воткнул его рыбе в голову. Та дернулась и обмякла.

— Вот теперь можно чистить, — сказал Франсуа.

Он почистил и выпотрошил рыбу, вымыл палубу и предъявил Баки результат своих трудов.

— Лучше жареную, — сказал он.

На маленьком камбузе нашлось все, чтобы пожарить рыбу, но обедать Барнс предложил на палубе, а не в еще меньшей столовой внизу, рассчитанной явно не на двоих здоровенных мужиков, а на китайцев. Зато кровать была большая и двуспальная.

Они пообедали, а потом Франсуа намазался кремом от солнца и растянулся на палубе. Он был доволен и сыт, и рассчитывал еще искупаться, когда переварит еду.

Наевшийся и прекрасно себя чувствующий Барнс сначала улёгся рядом с Франсуа, но он не привык лежать загорать, поэтому быстро начал приставать к спокойно лежащему рядом телу, а потом просто устроился между ног, добрался до члена и лизнул его, солоновато-горьковатый от морской воды.

Солнце и тепло тоже оживляли Барнса и неслабое повышали его либидо, делая просто ебарем-террористом, который хотел и мог просто постоянно.

— А давай поиграем в пиратов? — внезапно предложил Франсуа.

— Как? — недоверчиво спросил Барнс, которого оторвали от интереснейшего и одного из приятнейших занятия — минета. — Реи тут нет, чтобы на ней вздернуть. Пушек тоже нет.

— Цепей нет. Кандалов нет. Попугая нет… — принялся перечислять Франсуа. — Какой-то ты негодящий пират, Баки.

— Отлично, ты перечислил, чего у меня ещё нет, — Барнс сел, складывая руки на груди. — И как же ты хочешь поиграть?

— Ну теперь даже и не знаю, — Франсуа раскинул руки. — Привязать-то ты меня все равно никуда не можешь.

Барнс хитро улыбнулся. Мачта, к которой можно успешно привязать, у него была, веревка тоже. Оставалось только совместить Франсуа, веревку и мачту, чем он и решил заняться.

Плавно поднявшись, Барнс спустился в каюту, нашел там небольшой кусок мягкой веревки, которая не резала бы руки, и вернулся к Франсуа. Постоял над ним, а потом одним простым движением подхватил его, и закинул себе на плечо.

— Привязать, значит, никуда не смогу, — проворчал Барнс и, поставив Франсуа к мачте, закинул его руки вверх, над гиком, стянул руки веревкой, сложенной хитрым узлом, и привязал ее к гику. Все попытки своего любовника освободиться или как-то помешать процессу он быстро и без затей пресек. — Ну вот и стой тут теперь.

Франсуа делано закатил глаза и выпятил задницу.

— О, я в ужасе! Что со мной сотворит коварный пират? Я трепещу!

— Ты у меня сейчас доиграешься, — предупредил Барнс, пытаясь вернуть себе игривое, а не стебное настроение, — что будешь стоять тут и ничего не получишь.

Франсуа горестно вздохнул и повертел задницей. Барнс подошел к нему сзади, прижался всем телом, положив руки на бедра и поцеловал в плечо. Настроение медленно, но верно, возвращалось к нему, тем более, что голый Франсуа этому очень способствовал.