Безумный - Джеймс Онли. Страница 3

— Чудак без границ? — спросила она, отбивая его руку.

— Чудак — это первая мысль, которая пришла мне в голову. Не думаю, что это пройдет с советом директоров.

Бьянка пожала плечами.

— Ты штатный профессор. Что они с тобой сделают? — Она щелкнула пальцами. — О, придумала. Рассеянный профессор.

Август закатил глаза.

— Я не рассеянный. У меня... избирательный слух.

— У детей избирательный слух. Ты живешь в своем собственном мире, — заметила она.

Август отмахнулся от ее заявления.

— Ты преувеличиваешь.

— Ты чуть не угодил в фонтан... дважды.

Она не ошиблась. Дело в том, что Август был рассеянным по своей воле. Когда человек страдает недугом, который заставляет его помнить дословно каждое слово, которое он когда-либо слышал, мозг такого человека превращается в хаотичный беспорядок, в клубок разговоров вчерашней и десятилетней давности. Одно-единственное слово может вызвать каскад воспоминаний, и те могут утянуть его на несколько дней.

Поэтому Август оставался избирательно рассеянным. Он приучил себя включать и выключать наблюдательность по собственному желанию, а не терять рассудок, впитывая обрывки разговоров с каждым шагом. Отключаясь от вещей, которые он считал неважными, Август мог сосредоточиться на более важных вещах, таких как спинтроника или методы рассеяния света и смешивания оптических волн, полупроводниковые квантовые точки и, иногда, даже лазерная физика.

В университетском городке он редко общался с кем-либо, кроме своих ближайших коллег и, конечно, студентов. Август старался рассматривать окружающую обстановку, не поглощая ее, никогда не позволяя себе надолго задерживаться взглядом на чем-то одном, если только речь не шла о жизни или смерти. И все же, как только Август увидел человека, идущего по площади, он не смог отвести взгляд.

Мужчина шел, засунув руки в карманы брюк, ссутулив плечи от ветра. Со своего места Август видел, что он привлекательный, хотя и несколько изможденный, одетый в джинсы и оливково-зеленый кардиган на молнии. Судя по одежде, он преподаватель, но по его беспорядочным светлым волосам и двухдневной щетине на идеально квадратной челюсти, можно сказать, что он студент. Возможно, он был помощником преподавателя.

Как и предсказывал Август, небо разверзлось. Студенты поспешно собирали книги и бумаги, запихивали их в рюкзаки и бежали. Мужчина не побежал, но ускорил шаг, направляясь прямо к Августу и Бьянке, которые стояли у входа в здание. Когда мужчина проходил мимо, он поднял голову и посмотрел в глаза Августу, задержав взгляд на целых пять секунд, после чего снова отвернулся и скрылся в здании. Его глаза были глубокого зеленого цвета, почти под цвет его свитера.

Август повернулся, глядя ему вслед через окна коридора, и почувствовал странную пустоту, как только тот скрылся из виду. Он покачал головой, сделал еще один глоток кофе. Погода навевала на него тоску и странную для монстра сентиментальность.

— Он симпатичный, правда? Жаль, что сумасшедший.

— Кто он? — наконец спросил Август.

Она мечтательно вздохнула.

— Лукас Блэквелл — адъюнкт-профессор криминальной психологии.

Август отпил еще глоток кофе.

— Лукас Блэквелл, — повторил он, наслаждаясь тем, как имя звучит на языке. — Не похоже на настоящее имя. Они наняли сумасшедшего, чтобы занять место О'Мэлли? Разве это не кажется контрпродуктивным?

— Весь психологический отдел - сумасшедшие. Он отлично впишется.

— Похоже, ты много о нем знаешь, — заметил Август.

Бьянка фыркнула.

— Ты действительно не знаешь, кто он?

— А должен? — нахмурив брови, спросил Август.

Бьянка оглядела Августа с ног до головы.

— Ты должен написать в анкете «безнадежно растерянный профессор». Все преподаватели с кафедры уже несколько недель жадно обсуждают все скандальные подробности, с тех пор как Эверли взял его на работу. Но до этого он был во всех новостях.

— Почему? Он Кеннеди или что-то в этом роде?

Бьянка покачала головой.

— Бывший любимец отдела поведенческого профилирования ФБР. Способный ребенок. Его взяли прямо из колледжа, потому что он говорил на трех языках и имел почти идеальные результаты на вступительных экзаменах.

Лукас Блэквелл на вид не выглядел старше тридцати лет.

— Бывший? Он получил травму?

— Можно сказать и так. У него случился какой-то сильный нервный срыв, и его перевели за стол. Они предложили ему работу преподавателя в Квантико, но он ушел в наш университет.

— Откуда ты все это знаешь? — спросил Август, несколько удивленный способностью Бьянки изучать астросейсмологию [2] белых карликов и быть в курсе последних университетских сплетен.

— Как ты можешь этого не знать? Я знаю, что обычно ты занят теориями запутывания или чем-то подобным, но ты любишь все жуткое, а Лукас Блэквелл... Жуткий.

— Как это? — Любовь Августа к «жуткому» хорошо известна в кампусе. Физики-теоретики не отличались любовью к парапсихологии. Но они рассматривали это как еще одну из его причуд. Август считал, что так оно и есть.

Бьянка слегка подвинулась, когда дождь начал забрызгивать их обувь.

— Ты знаешь, что большинство поведенческих профилей составляется за столом?

Он кивнул.

— По сути, это заработок на обоснованных догадках. Сомневаюсь, что для этого нужно много работать ногами.

Она хмыкнула.

— Ну, Лукас был очень внимательным. Даже слишком. Любил работать с уликами и посещать места преступлений. Говорил, что это помогает ему в процессе.

— Я не вижу ничего жуткого, — сказал Август, желая, чтобы Бьянка поскорее перешла к делу, пока ветер не задул дождь еще дальше под навес.

— Погоди, дальше больше. Ходят слухи, что он мнит себя... Как это называется, когда ты можешь получить, типа, экстрасенсорные видения, прикасаясь к вещам?

Август удивленно вскинул брови.

— Экстрасенс?

— Да! Он утверждает, что он экстрасенс.

— Значит, наш университет нанял психически неуравновешенного криминолога, который утверждает, что обладает сверхъестественными способностями?

— Ага.

Август усмехнулся.

— Он отлично впишется.

Бьянка засмеялась.

— Знаешь, это самое большое, что я когда-либо слышала от тебя о другом человеке, а я знаю тебя уже шесть лет.

Август выбросил чашку с кофе в мусорное ведро.

— Верно, но твоя жизнь обыденна. Без обид.

Бьянка поспешила за Августом, пока он возвращался в свой кабинет, чтобы взять вещи.

— Ты не можешь просто сказать «без обид» после того, как сказал что-то обидное, — произнесла Бьянка, хотя она ничуть не выглядела обиженной.

Никто не беспокоится о чувствах в такой области, как у них. Половина профессоров в кампусе обладала слишком сложным интеллектом, чтобы вести даже самые простые разговоры. Все они в той или иной степени страдали нейродиверсией [3]. Печально, но правда, что чем умнее был человек, тем меньше его волновали ожидания общества. Они говорили прямо, не заботясь о чувствах.

Ученые не могли позволить себе эго. Когда вы занимаетесь теорией, всегда есть кто-то, кто стоит в очереди и готов сказать вам, что вы сошли с ума, или пытается развенчать ваши исследования. Такова была природа их работы. Август стал таким... одомашненным, только потому, что его отец настоял на этом. Быть причудливым гением это нормально. Быть бесчувственным, безразличным психопатом - нет, во всяком случае, не на публике.

— В четыре состоится собрание факультета. Ты будешь там?

— Это обязательно? — спросил Август.

Бьянка кивнула.

— Да.

Август пожал плечами.

— Наверное, нет. Я обедаю с братом перед тем, как он уедет в аэропорт.

— Август...

— Я штатный профессор. Что они могут сделать? Уволят меня? — повторил он, ухмыляясь.