Путь к себе: 6 уютных книг от Ольги Савельевой - Савельева Ольга Васильевна. Страница 45

– Сижу в саду, жду Катю из бассейна. Кофе не пила, кофеварка сломана, – докладываю я.

– Я починил, – пишет муж. – Давай я сделаю кофе, в термос налью и принесу тебе туда, в сад?

С одной стороны, да – это просто мечта.

С другой – ну, мне осталось минут 15 подождать дочку, переодеть, и вот оно, свидание с малиновым латте. На улице унылый дождь и сильный ветер, муж сейчас будет одеваться, идти под ливень, нести мне этот кофе ради 15 минут? В свой выходной?

– Не придумывай, я потерплю, – пишу я.

– Прям слоган твоей жизни – «я потерплю», – подкалывает муж.

Вроде шутка, а мне стало неприятно. Зачем он так сказал? Вот зачем? И еще где-то я совсем недавно слышала что-то подобное в свой адрес…

А, вспомнила!

Вчера болтали с сыном. На выходные мы едем к друзьям, а сын не едет – у него другие планы со своими друзьями (день рождения у кого-то).

Мы уедем утром в пятницу, а приедем поздно в воскресенье. Почти три дня сын будет дома один, получается.

– Мне так тревожно, – делюсь я с ним своими ощущениями. – Будто мы тебя бросаем.

– Я же сам умолял тебя разрешить мне остаться и сходить на днюху к Славе, – недоумевает сын.

– Это да. Но ты по факту три дня будешь один…

– Блин, мам, мне 12 лет! Не пять, а 12! У меня скоро паспорт будет…

– Просто мало ли что может случиться…

– Что? Ну вот что? Я в городе, кругом полно людей, соседи, бабушка с дедушкой, если что, магазины. Что ты придумываешь?

– Просто тревожно.

– Прямо слоган твоей жизни – «просто тревожно»…

Второй раз мне кто-то близкий говорит, что слоган моей жизни – «просто тревожно» и «я потерплю». Почему у меня так много эмоций в этом месте, так много вот этого… нет-нет-нет, не может быть. Наверное, потому что… да?

О боже. Что я поняла! Неужели…

Базовые состояния моего бытия – терпение и тревога. Тревога и терпение. И никак иначе!

И если мне нечего терпеть, я немедленно организую. Если нет повода тревожиться – будет. Я найду!

Я не умею просто наслаждаться, просто кайфовать, просто… жить. Я больше про выживать. Про преодолевать. Выгрызать, заслужить, пахать, не спать, страдать. Про приносить себя в жертву.

А если не надо никуда себя приносить? Ни в какую жертву? Надо просто радоваться жизни и принести себя в кофейню за латте с малиновым сиропом?

Что с этим делать? С этими установками из прошлого? Они устарели вместе с прошлым, наступило новое будущее, где старые правила уже не работают.

Их надо выполоть изнутри, как сорняки. Если не выполоть, они прорастут снова. Не пустят в будущее.

Так и буду ехать вперед, глядя в зеркало заднего вида. Вроде физически уже в будущем, а ментально – в прошлом. Как же это неудобно!

Но заметить этот сценарий – уже много, а захотеть перепрожить его иначе – вообще большой шаг вперед.

Приступаю к прополке сорняков. Какой же это тяжелый труд. Без латте с малиновым сиропом никак не справиться!

Ангел

Я пишу тексты на заказ.

Дорогие, но красивые и эффективные.

«Эффективные» – правильный эпитет, точный, как дротик в дартсе – в десяточку прям.

Просто любой текст имеет цель. Автор что-то хочет им (текстом) и им (читателям) сказать: раскрыть, оправдать, обрисовать, влюбить, пояснить. Мое мастерство заключается в том, чтобы как можно точнее сформулировать мысль заказчика: чем ближе к сути, тем лучше.

Я кайфую от этой части моей работы. Она самая интересная, потому что мне заказывают очень разные тексты из очень разных сфер.

Ну, например, я писала и математические потешки для малышей, и текст про то, что надо сделать, если встретил тарантула (это такой паук), и рекламу такой косметологической процедуры, про которую даже думать страшно.

Но однажды мне пришел… самый удивительный в жизни заказ.

Сначала человек просто уточнил стоимость, я ответила. А потом он заказал… прощальный текст.

Оказалось, что мой потенциальный заказчик сейчас в терминальной стадии рака, он борется, конечно, прямо сейчас находится в клинике, например, но понимает, что болезнь побеждает.

«Чувствую, как жизнь уходит из меня, я похож на сдувающийся воздушный шарик», – сказал он.

Ему много лет. Он сформулировал это так: «Я прожил больше, чем рассчитывал, и благодарен Богу за эту возможность».

А еще он сказал, что хочет написать письмо людям, которые его любят. Таких людей много: он прожил отличную жизнь, у него большая семья, «только одних внуков уже восемь, и еще двойню ждем!»

Но он не умеет писать текстов. «Не дано мне», – сказал заказчик.

Он честно пробовал сам, но получается коряво, а он хочет, чтобы было красиво.

Письмо приложат к завещанию. Зачитают при всех.

Он знает, как это будет, в какой комнате, где и кто будет при этом сидеть, и он хочет, чтобы его последняя прямая речь была стройной и красивой, а «не бессвязной попыткой выстроить мысль от умирающего старика».

– Не говорите так. Вы не умирающий старик, – возражаю я.

– А кто же я?

– Человек, который прожил хорошую достойную жизнь.

– Это одно и то же.

– Совсем нет. Моя версия уважительная. А ваша – такая, немножко обесценивающая.

– Это потому, что моя версия – правда. Правда всегда безжалостна и прямолинейна. Она не обесценивает, а иронизирует.

– Над чем вы иронизируете, «умирающий старик»? – подколола я.

– Над страхом смерти.

– Бояться смерти – естественно, мне кажется.

– Бояться следует другого. Например, прожить никчемную жизнь. Это страшнее смерти.

– Вам это не грозит.

– Поэтому я и не боюсь…

Как интересно с ним.

Я сказала, что мне нужно подумать.

Я не уверена, что это этично – писать за человека его прощальную речь. А мой заказчик улыбнулся:

– Вы что, откажете в просьбе умирающему старику?

И я подумала, что… не откажу. Я уже знала, что возьмусь за этот текст. Мне было очень интересно его написать.

– По понятным причинам я оплачу вперед, – сказал заказчик.

Понятные причины – это что он может не успеть. Я испугалась: я точно не смогу взять денег с умирающего человека. Это как-то… ужасно несправедливо, как-то не по-человечески.

– Почему? – не понял заказчик. – Я оплачиваю вашу работу, что тут ужасного?

– То, что я жива, здорова, так еще и деньги беру с того, кто не здоров.

– И «не жив», вы хотели сказать?

– Не хотела.

– Хотели, но постеснялись. Оля, я умираю не из-за вас. А потому, что мое тело изношено яркой жизнью. И я хочу быть красавчиком даже в своем последнем письме, которое прочтут уже без меня. Это же мое желание, хотелка моя. Помогите ее реализовать и возьмите деньги за свою работу. Не обижайте меня. Я вполне себе обеспеченный человек.

– Взять деньги с умирающего старика? Вы за кого меня принимаете?

– Возьмите деньги с человека, который прожил хорошую, достойную жизнь… – повторил он мои слова.

Потом он наговорил мне длинное аудиосообщение. Там он сказал все, что хотел бы сказать родственникам после того, как уйдет.

Это было тесто, которое мне предстояло замесить и испечь текст.

Срок исполнения заказа у меня обычно неделя, но тут… Я не могла думать ни о чем больше, только об этом удивительном, страшном и прекрасном заказе.

Да и была ли она у него, эта неделя?

Я села за работу немедленно. И написала красивый текст.

Возможно, лучший в моей жизни текст на заказ. В нем было много силы духа, любви, благодарности и заботы. И даже юмор.

Это был очень сильный текст. По понятным причинам я не могу его опубликовать. По факту его услышит не так много людей, но точно больше десяти (у него только внуков уже десять) и, скорее всего, только один раз, но. Он и правда прекрасен.