Любовь между нами - Сью Ники. Страница 12

– Отлично. Юлечка, мне нужна твоя помощь завтра. Один смотритель заболел, а заменить некем. Ты не смогла бы помочь?

Я спрыгнула с парты и подошла к Ане.

– Без проблем. Униформа, время и… обязанности? – уточнила я, пока Леваков заканчивал с гирляндой.

– Быть красивой, – засмеялась президент студсовета. – Можно платье покороче, – в этот момент стул, на котором стоял Антон, почему-то пошатнулся, и Леваков едва не упал.

Я вздрогнула от страха за парня, но быстро себя одернула. Хватит! Нужно помнить о его словах. Должна же быть гордость, в самом деле! Однако как бы я ни пыталась думать плохо про Антона, сердечко все равно ныло, тянулось магнитом к тому, кому оно не нужно.

– Эй, а во сколько мероприятие? – внезапно спросил Леваков, спускаясь на пол в целости и сохранности.

Он отлично справился с гирляндой, и мне искренне хотелось поблагодарить парня, но я промолчала. Пусть не думает, что подобная мелочь может загладить вину. В любом другом случае он вряд ли бы предложил помощь.

– В шесть, – ответила за меня Аня. – Тоже хочешь быть смотрителем?

– Ему нельзя, – выпалила я и, схватив свой рюкзак, стоявший в другом конце зала, двинулась к выходу.

– В смысле? – прилетел мне в спину удивленный вопрос Антона.

– Друзья не поймут. Не забывай!

Леваков ничего не ответил, а я прошмыгнула за дверь на дрожащих ногах. Как же тяжело быть сильной и уверенной перед человеком, от которого перехватывает дыхание. Просто безумие! Но я справлюсь. Не сегодня, так завтра. Все проходит, и мои чувства пройдут. В конце концов, от неразделенной любви еще никто не умирал. Вроде бы.

Глава 10

Антон

Антон всю неделю плохо спал, почти не ел и постоянно с кем-то ругался: то с преподавателями, то с родителями, даже друзьям хамил. А уж с Костровой вообще произошел серьезный и неприятный разговор. Она ждала его в гости, и Леваков, конечно, приехал, хоть и без особого энтузиазма. Он думал: сейчас настроится, расслабится, да только ничего не настраивалось. Сперва он и сам не мог понять, в чем дело.

Машка встретила гостя в одном черном пеньюаре. Взяв Антона за руку, она повела его за собой в ванную комнату, где в воздухе уже парили сладкие ароматы геля для душа.

Изящным движением девушка скинула с себя пеньюар, демонстрируя все свои достоинства, и соблазнительно провела языком по губам, словно они были слаще спелой вишни. Томно выдохнув, она опустила ногу в воду и выжидающе посмотрела на Левакова. Обычно у Антона все вспыхивало от подобной картины, но сейчас что-то шло не так. Его все жутко раздражало: и дурацкие пошлые фразочки Машки, и вкус ее губ. Так что вместо поднятия боевого духа они поругались. Кострова высказала, какой Леваков козел и что так с девушками поступать нельзя. И вообще, будто бы ей одной нужны эти отношения. Антон не стал ничего отвечать, хотя по факту так оно и было. Ему отношения были не нужны.

От Машки Леваков уехал еще более недовольный. Оказавшись дома, Антон решил попытаться смыть с себя злость, от которой набухали вены.

Он набрал ванну и, скинув вещи на пол, погрузился в воду, сразу нырнув с головой. Задержал дыхание и вдруг осознал: что-то не так. Нет! Что-то чертовски не так! Пазл сложился мгновенно, стоило только подумать о Юльке. Каждый проклятый день она говорила ему теплые пожелания, дарила дурацкую улыбку. Долбаный ритуал. Никому не нужный ритуал! Так он считал ровно до момента, пока не оскорбил Снегиреву в столовой. А теперь что? Почему он как дурак бегает по универу в поисках этой навязчивой девчонки?

Нет! Да быть не может! Это точно не симпатия. Просто он по какой-то неведомой причине продолжал ждать ее «хорошего дня» или улыбки, такой искренней, открытой и очень теплой. Продолжал прислушиваться к голосам в коридоре, выискивать взглядом в толпе студентов знакомую фигуру. Нет! Это точно не симпатия.

И откуда рождалась злость, Антон тоже понять не мог. Увидел Юльку в компании того парнишки и почувствовал, как кулаки сами сжались. Какого черта?! Это же не симпатия.

С другой стороны, выходит, у нее так быстро прошла любовь? Или это была банальная благодарность с ее стороны, а он, дурак, напридумывал себе? Вряд ли. Скорее всего, Снегирева просто демонстративно крутила носом, обиду показывала.

Антон вынырнул из воды и провел рукой по лицу. В воздухе парил запах морской соли, растворяя напряжение от прошедшего дня. Громко вздохнув, он откинул голову назад. Вспомнились слова друзей, как они ехидно поздравляли Антона с тем, что дракоша наконец-то отстала, радуйся.

И они вроде как правы – надо бы радоваться долгожданной свободе, но Антон никак не мог понять, что же его так гложет. Наверное, все дело в привычке. Он днями напролет видел Юльку, слышал ее тоненький голосок и задорный смех, ловил теплую улыбку и привык. Ко всему привыкаешь же, и вот результат налицо – Антон попал в ловушку, о которой не подозревал. И с этим нужно что-то делать, вот только что – непонятно.

В пятницу Леваков задержался в универе и почему-то пошел другой дорогой к выходу из корпуса. Проскользнул мимо актового зала, а там она – Юлька. Антон остановился, заглянул в проем и вдруг не смог отвести взгляда. Снегирева стояла на стуле, пытаясь повесить украшение на окно, ей приходилось подниматься на носочки, чтобы достать, уж больно невысокого роста она была.

Рассматривая девушку, Антон ощутил неожиданную легкость, как если бы вошел в прохладное море, позволив волнам обволакивать кожу ног. Приятно. Вот и ему сделалось вдруг так тепло. Куда-то подевались злость и раздражение на весь мир. А когда он подхватил Юлю на руки, доблестно спасая от падения, в груди вообще наступила долгожданная весна.

От Снегиревой вкусно пахло ягодами и кокосом. До жадности хотелось впитать в себя этот запах, зарыться носом в волосы Юльки, оставить свой след на ее бархатной коже. Он тут же себя одернул: что за ерунда?! Это же Юлька! Снегирева! Она ему никогда не нравилась! А потом вдруг вспомнил, что они не виделись целую неделю – или вечность, подумалось ему, – и от этой мысли все стоп-сигналы разлетелись прочь, подобно листве, сорвавшейся с дерева поздней осенью. Леваков всеми силами пытался отвести взгляд, уйти скорее оттуда, но ничего не получалось. Головой он понимал, что ведет себя странно: не бывать им вместе с этой, как прозвали ее друзья Антона, «дракошей» – но продолжал играть роль ее супергероя. Только Юлька не позволила ему насладиться нахлынувшим хорошим настроением.

Она вообще словно покрылась колючками. Настояла даже на том, чтобы Леваков гирлянду вешал сам, без ее участия. В другой раз Антон бы отказался, но почему-то подумалось, вдруг Снегирева реально упадет со стула. Она вон какая растяпа, то у нее на дороге бумага разлетается, то прохожие в нее врезаются, то вот сейчас – чуть не поцеловалась с полом. Желание оградить ее от опасности возникло само собой, поэтому Антон и полез на стул.

А уж когда услышал про дискотеку, короткое платье и боевой настрой Снегиревой, чуть сам равновесие не потерял. Опешил. В голове вспыхнул дикий образ Юльки в красном облегающем платье, с алыми, как вино, губами, и улыбкой, заставляющей сердце остановиться. Как ни крути, а девчонка она симпатичная, может, чуть хуже остальных, но в целом очень даже миловидная. Однозначно, приди Юлька в таком наряде, парни на нее станут засматриваться, захотят пригласить на танец или чего больше.

Не похоже это было на Снегиреву, конечно. Раньше Антон ни разу ее на студенческих дискотеках не замечал, а тут такая активность. Мысль в голове вспыхнула сама – надо тоже пойти. Не столько ради Юльки, конечно, убеждал себя Леваков, но и на нее разок глянуть можно было. Так сказать, удостовериться, чтобы ее никто не утащил.