Любовь между нами - Сью Ники. Страница 7

– Выглядишь не очень, – озадаченно произнесла она, закидывая художественное чтиво в сумку.

Сегодня Снегирева надела короткую белую майку и джинсовую юбку, расширявшуюся от бедер вниз. Волосы, как обычно, затянуты в тугой хвост, а из макияжа только блеск на губах. Хотя они и без этого выглядели довольно чувственно, словно спелая вишня.

– Голова болит, – пожаловался Леваков. Надо было идти на пару, но он почему-то стоял и ждал ее будничного пожелания. Словно это ритуал, который нельзя нарушать, иначе не миновать беды.

– Ой, хочешь, я таблетку дам? – Юлька торопливо полезла в сумочку за волшебной пилюлей.

– Ну… если она реально поможет. Я не особый фанат лекарств, – пожал он плечами.

– Поможет, главное – верить. Ты слышал об эффекте плацебо? – Снегирева порылась в сумке и вытащила маленькую коробочку с красными капсулами и бутылочку с водой. Антон принял лекарство и продолжил ждать. Ну, чего же она молчит? Солнце припекало плечи, хотелось уйти в тень, а лучше – под кондиционер. А может, во всем виновата проклятая пульсация в висках?

– Пойду я, – попытался намекнуть девушке Леваков.

Снегирева тут же подскочила, ее губ коснулась счастливая улыбка, словно девушка только что попробовала сахарную вату.

– Хорошего дня, Антон!

Юноша беззвучно выдохнул. «Надо же! – удивился он сам себе. – Как человеку важны банальные ритуалы, к которым он привык». Без пожелания Снегиревой даже ноги не шли, а теперь будто кто-то повернул ключик в спине и дал команду – «Вперед».

Юлька глянула на экран телефона и сообщила, что ей тоже пора, поэтому они наскоро попрощались и разошлись каждый в свою сторону.

Первой парой у Антона стоял высший менеджмент, который вел молодой педагог с жутко скверным характером. Препод постоянно твердил, что он сам предмет знает на четверку, а студенты, дай бог, хотя бы до тройки с минусом дотянут. Спрашивал он всегда больше нормы, частенько пытался подловить на ответах, и каждый нет-нет да и попадал ему под горячую руку. Сегодня «жертвой» стал Антон – преподаватель закидал его вопросами с прошлых тем, а Леваков не смог ответить. Разве возможно держать все это в голове? Девиз настоящего студента: сдал сессию и все забыл.

С пары Антон вышел злой как черт, еще и Машка закидала стикерами и сообщениями в мессенджере. Делать ей больше нечего, что ли? Вишенкой на торте стал отец, который позвонил и отчитал сына из-за штрафов за превышение скорости и проезд на красный. Вроде бы такая ерунда – всего пару тысяч заплатить, но нет же, отец решил прочесть нотации.

И когда казалось, что еще сильнее ухудшить настроение Антону никто не сможет, появился Сашка Фомин. Он несся на всех парах со стаканом айс-латте, а Антон в это время отодвигал стул. Как итог: произошло столкновение и холодный напиток вмиг оказался на белоснежной майке Левакова.

– Твою налево… – раздраженно выдохнул Антон, разглядывая мокрое пятно на груди, и хотел было выругаться, высказав другу парочку «комплиментов», но заметил Снегиреву. Она медленно шла вдоль узкого прохода между столами, держа в своих тонких пальцах картонный стаканчик.

Приблизившись к парням, Юля протянула стаканчик Антону и мягко произнесла:

– Это тебе.

Она протянула стакан, смотря прямо в глаза Левакову, словно совсем не замечала мокрого пятна на его майке. Может, она и в самом деле ничего не видела, но это уже не имело значения. Антон достиг максимальной точки кипения, как вулкан, готовый вот-вот извергнуться потоком лавы. Сдерживаться больше не было ни сил, ни желания.

С губ слетел тяжелый раздраженный вздох, а рука сама принялась за дело: Антон выхватил стаканчик из рук девушки и со всей дури кинул его в урну, стоявшую возле соседнего столика.

Снегирева испуганно подпрыгнула на месте, не ожидая такой реакции, глаза ее расширились, в них читалось недоумение. Вспышка злости охватила тело Антона, будто тысячи иголок попытались пронзить кожу – всего на секунду, на короткий миг, но этого оказалось достаточно.

– У тебя что, совсем гордости нет? Вернись на землю, дура! Заядлые девственницы меня не интересуют! – с ядом в голосе произнес он.

В столовой повисла давящая тишина. Казалось, взгляды присутствующих сконцентрировались на одном-единственном столике, и все вокруг замерли, чего-то ожидая.

С минуту Юля молчала, видимо, ожидая получить извинения, и неотрывно смотрела на Антона. Грудь ее вздымалась в такт неровному дыханию, выдавая волнение. Но Леваков не спешил оправдываться. Хотя где-то в груди покалывало, какой-то сигнальный маячок бил тревогу, однако Антон в очередной раз отодвинул непонятные ощущения подальше.

Повисшую тишину нарушили друзья Левакова, подкинув пошлых шуточек в сторону Снегиревой, а студенты, молча наблюдавшие за происходящим, начали смеяться.

Это был первый раз, когда Антон открыто опустил Юльку. Раньше он всегда вел себя довольно корректно, предпочитая грубости сухие ответы или игнор, но сегодня вышел из себя, позволив эмоциям вырваться наружу, пускай Юля и не была виновницей его плохого настроения.

Антон понимал, что повел себя неправильно, не по-мужски, но как исправить положение дел – не знал, только чувствовал, что обратного пути у него уже нет.

Несмотря на смешки, перешептывания и пошлые шуточки, которые продолжали выдавать друзья Левакова, лицо Юли оставалось спокойным. Она как-то умело фильтровала происходящее, словно не позволяла проходить ему через себя. Они простояли так еще пару минут. Наверное, Юлька ждала, когда заработает совесть Антона. В конце концов, осознав, что извинений не последует, девушка развернулась и молча направилась к выходу из столовой.

Она ни разу не оглянулась и, держа идеально ровную осанку, говорившую о характере и выдержке девушки, вышла из помещения. Антон сглотнул. В груди вдруг вспыхнул тот тлеющий уголек, тот самый пожиратель души, который в простонародье называют совестью.

Леваков понимал, что нужно извиниться. Не сейчас, конечно, позже, когда рядом не будет посторонних зрителей. Подойти, объяснить, что Снегирева ни в чем не виновата. Это все проклятая боль в висках и другие раздражающие факторы. Наверняка Юля поймет.

Должна понять. Три года же понимала, и этот раз вряд ли станет исключением.

Остаток дня Антон был молчалив. Он, конечно, пытался вести себя как обычно: поддерживал беседу с друзьями, даже ответил на очередной звонок Машки, правда, едва сдержался, чтобы не послать доставучую девчонку. Однако в целостной картине мира Левакова не хватало одной детали – Снегиревой.

К своему удивлению, Антон взглядом искал ее повсюду – в коридорах, холле. Под разными предлогами ходил по корпусам во время перерыва, вызывался помочь преподавателям, чтобы попасть на кафедры – ему было необходимо пересечься с Юлей. А так как он не знал ее расписания, даже не знал точно, в какой она группе, приходилось блуждать слепым котенком по зданию. Под вечер Антон совсем отчаялся и заглянул в женский туалет. Мало ли, сидит обиженная и плачет. Но Снегиревой не обнаружилось и там. Куда только подевалась?

После пар друзья позвали отдохнуть в баре неподалеку, и Кострова тоже напомнила о себе, пригласив в гости, но Леваков всем отказал. Настроения не было. Он сел на мотоцикл и поехал по городу, разглядывая улочки. Возле книжного нет, рядом с курортной зоной тоже и у будки с мороженым никого. Это было странно. Антон и сам не понимал, что делает, но продолжал искать, почти переходя за грань отчаяния.

Остановившись на светофоре у старого санатория и выжидая, пока пройдут пешеходы, Антон осматрелся по сторонам. Его словно ударили под дых. Воспоминания будто острый крюк воткнулись в спину, несколько раз прокрутившись.

Справа от него по ступенькам спускалась Тася. Огненно-золотистые пряди развевались на ветру. Она шла вместе со своим парнем, тем самым высокомерным Даном, которого Антон в школе не переваривал. Леваков до сих пор не понимал, как эти двое вообще сошлись, настолько они разные. Тася смеялась и о чем-то рассказывала Дану, а тот не сводил с нее влюбленных глаз. «Такие счастливые», – подумал Антон.