Выплата (СИ) - Каляева Яна. Страница 21

— Не ссы, Олежа. Не сожрут тебя в Штабе. Там пусть и стремные, а все же люди. Ты помни главное — что ты им нужнее, чем они тебе. Проявляй уважение к ним, но не позволяй неуважительно относиться к себе.

— Это тебе легко говорить, Саня. Ты такой, что все тебя уважают…

Ну кто бы сомневался — Олежа будет ныть. Как та лягушка из анекдота «ну коне-е-чно».

— Ну какой я, какой? Что во мне такого, чего в тебе не может быть? У нас половина генов общая, между прочим…

— Ты держишь себя так, что… ну, всем сразу ясно, что лучше тебя уважать. Вот вроде ничего такого особенного не говоришь, не делаешь, вежливо себя ведешь… а считывается, что если что-то пойдет не так — ты ударишь.

— Так для мужчины и важна готовность ударить, Олежа! И даже не ради себя, а ради другого. Ради женщины, ради того, кто беззащитен… — оглядываюсь на дверь: мама все еще в кухне. — Иногда бывает правильно бить, причем бить первым, бить сильно. Нет, думать тоже надо, конечно… но не сопли жевать. А впрочем, иногда и думать нет времени. Если в тебе есть готовность бить, то до ситуаций, когда это необходимо, дело будет доходить очень редко.

— Ну это же ты у нас крутой, как яйца, а я-то, я не такой… — привычно заводит шарманку Олег.

— А теперь тебе придется стать таким. В Штабе будешь учиться и стрелять, и драться, и общей физподготовкой замучают. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Тебе полезно будет, это навыки для реального боя, не игрушки дурацкие…

Олег вздрагивает и съеживается, словно я ударил его. Забыл, что мама предупреждала — доктора велели не обсуждать эту тему. Хотя сам я, честно говоря, вообще в Олегово нервное истощение не особо верю — вечно у него то понос, то золотуха, только бы на нормальную работу не выходить. С другой стороны, больше года непрерывно играть…

— Не знаю, как я там не отъехал кукухой с концами, Саня, — тихо говорит Олег. — Хотя там ведь и умереть толком нельзя было. В играх все время умираешь, причем больно по-настоящему… А потом уровень перезапускается, и ты понимаешь, что это никогда не закончится. Но я знал, что ты меня вытащишь. Наверно, потому от меня вообще что-то осталось… Потому что ты — не как я, Саня, ты не останавливаешься ни перед чем.

— Ну ладно, ладно, что тут такого… Любой бы так поступил на моем месте.

— Ты правда не понимаешь, Саня? Не любой. На самом деле, никто.

Хмурюсь. Неловкий какой-то разговор, не люблю вообще розовые сопли эти все. Хотя психолог Алия говорила что-то похожее: мол, я потому и смог отдать Дар, что стремление найти брата стало этой, как ее, обсессией. Слова такие громкие еще — «доминанта», «мания».

Не люблю психологию.

— Ты не такой, как все, Саня, — распаляется Олег. — Ты сильный, решительный… добрый, хотя и жесткий. И мне так паршиво было всю жизнь, что я такой никчемушник. Рядом с тобой особенно. Но если когда-нибудь помощь будет нужна тебе, я все для тебя сделаю. Выше головы прыгну, но сделаю.

— Не смеши мои тапочки, Олежа, ну что ты там сделаешь… Ты о себе научись заботиться, чтобы мне не приходилось больше тебя вытаскивать. Вот это и есть лучшее, что ты можешь для меня сделать.

Входит мама с тортом, и мы мгновенно меняем тему. Утром за Олегом приехал черный джип.

Остался осадочек, что маловато я уделил внимания младшему брату, но так уж вышло — были занятия поинтереснее. С Марией мы общались все больше как по работе, так и вне ее. Как я давно подозревал, образ сексуальной бизнес-леди был своего рода социальной маской, а на самом деле Мария куда интереснее и глубже этого клише. Однажды я видел, как она чуть не плачет от досады, сломав ноготь — ничто человеческое ей не чуждо. Увлекалась Мария не только йогой, что объясняло великолепную осанку, но и спортивной стрельбой — она была кандидатом в мастера спорта. Сам я стрелял где-то на уровне первого разряда, хотя и без официального диплома — некогда было мотаться по соревнованиям. В оружии и его истории Мария разбиралась лучше меня. Разумеется, это не было связано с основной профессией. Только в кино жизнь частного детектива состоит из беготни, стрельбы и разудалых приключений. В реальности это обычно сбор документов для бракоразводных процессов или расследование пропажи ниток с завода по производству кальсон.

Я давно подозревал, что у Марии есть вторая работа — доходы ее фирмы вовсе не были запредельными, однако лоск сохранялся, сокращений персонала не проводилось. С расспросами я не лез — однажды Мария показала мне сама. Сказать, что я выпал в осадок — это ничего не сказать. Оказалось, наша гламурная бизнес-леди пишет военно-историческую прозу под псевдонимом Иван Молот. И не просто пишет, а нехило так на этом зарабатывает — входит в двадцатку топовых авторов одного из самых популярных коммерческих литературных порталов.

Я был потрясен не столько самими книгами Молота — они показались мне довольно примитивными, хотя это ценное мнение я оставил при себе — сколько статистикой их продаж. Прибыль детективного агентства действительно уходила на поддержание на плаву самого себя, а на роскошное белье, глянцевую квартирку и ежедневную доставку ресторанной еды зарабатывал суровый военный прозаик Иван Молот.

— Мария, тебе следовало родиться мужчиной… Ты мыслишь по-мужски.

Сперва говорю и только потом соображаю, что это сомнительный комплимент женщине, с которой я сплю. Хотя сейчас мы не в постели — на кухне, ради разнообразия, пьем какой-то невероятно изысканный китайский чай из крохотных чашечек.

Мария снисходительно улыбается:

— Нет женского и мужского мышления. Есть глупые люди, которые мыслят стереотипами, в том числе гендерно обусловленными. И есть те, кто способен к системному мышлению. Такие люди обычно и производят востребованный контент, настраиваясь на целевую аудиторию с ее комплексами. Деньги, как говорится, не пахнут.

— А для души ты не пробовала писать? То, что самой интересно?

С лица Марии спадает легкая усмешка, она отводит глаза, чуть прикусывает нижнюю губу:

— Когда-то давно. Не стоит оно того. Никому не нужно. А любое творчество должно быть востребовано, иначе это интеллектуальная мастурбация какая-то.

— Зачем тебе вообще нужно это детективное агентство, раз ты столько зарабатываешь писательством?

— Чтобы не сойти с ума, набивая каждый день текст, к которому ничего не чувствую. А потом, «Мария» еще раскачается, у нас есть потенциал. Кстати, о потенциале… что думаешь насчет слияния?

— Что за вопрос? Я всегда за слияние!

Тяну лапы к черному шелковому халатику — вернее, к тому, что под ним.

Мария смеется и шлепает меня по загребущим рукам:

— Не в этом смысле, балда! Я о слиянии фирм. Прикинула тут, сколько костов мы срежем, если объединим бизнес. В первом приближении на одной только аренде и рекламе сэкономим…

Мария называет числа, которые пролетают мимо моего сознания. Плоть, только что бурно восставшая так, что полотенце на бедрах сбилось, понуро сникает. Неужели вот ради этого все и было… Наверно, эта мысль отражается на моем лице, как на включенном экране — такой себе из меня секретный агент. Мария закатывает глаза:

— Саня, не воображай о себе. Конечно, для новичка ты неплохо развернул бизнес, однако если бы я решила прирастить капитал при помощи проституции, я бы, ты только не обижайся, нацелилась на что-нибудь более масштабное.

Вот поэтому Мария при всей своей сногсшибательной красоте одна — какой мужчина потерпит такое явное интеллектуальное превосходство?.. Предложение ее мне не нравится, однако в деловом плане оно не лишено смысла, особенно в свете того, что мне придется подолгу отсутствовать. Скрепя сердце, обещаю подумать. Надо посмотреть, как ребята будут справляться без меня…

Но вообще перспектива возвращения на базу Штаба с каждой неделей выглядит все более туманной; о сроках вызова мне ничего не сообщают. Такое ощущение, что там я случайно прожил кусочек чьей-то чужой жизни: тактические тренировки, обед в столовой по графику, редкие совещания, на которых моим мнением никто не интересуется — да и что ценного я могу сказать этим профи?.. Нет уж, лучше жить дома в полной боевой готовности. Потому я исправно посещаю ведомственный спортзал — только один раз заболел гриппом, и, когда позвонил тренеру предупредить, что не приду, он, похоже, об этом уже знал. Регулярные занятия идут мне на пользу — таких четких кубиков пресса у меня не было никогда. Нет, и я раньше себя не запускал, но одно дело — просто поддерживать форму, чтобы отражение в зеркале не вгоняло в депрессию и на пятый этаж подниматься без одышки, и другое — когда это становится долгом перед Родиной.