Шеф-повар Александр Красовский 3 - Санфиров Александр. Страница 16

– Чего такой кислый? Не заболел случайно? А то поговаривают, что Гонконгский грипп снова появился.

– Да, нет, устал просто, работаю вне графика. Венто опять на гастролях, уехал в Швецию, а мне отдувайся за него, да роль в театр готовлю.

– Понятно, ну, ничего, ты парень молодой, справишься с трудностями. Я чего звоню то. До Нового года тебе нужно кровь из носа, написать характеристики на своих коллег и передать их мне.

Я глянул в мамину комнату, мама с увлечением смотрела передачу «В мире животных» и ничего больше не замечала. Пашки дома не было.

– Женя, а ничего, что я не занимался сочинением характеристик. И вообще странно, в отделе кадров имеются характеристики на весь персонал, наверняка твои коллеги с ними давно ознакомились.

Санек, все правильно, знаем мы о твоих коллегах многое, и писать характеристики тебя никто не учил. Но нам хочется получить именно твою оценку, взгляд так сказать, со стороны, незамыленный, понимаешь?

– Хорошо, напишу, – буркнул я. – Что-нибудь еще требуется от меня?

– Нет, пока только то, что я уже сказал. Ну, давай, не буду напрягать, отдыхай.

– Пошел ты! – с выражением прошептал я, положив трубку. – Не будет он напрягать. Можно подумать мне больше нечего делать, как всякую ерунду писать. Интересно, на кой хрен ему понадобились характеристики?

И тут я вспомнил одну статейку, читанную когда-то. Если осведомитель КГБ не хотел давать подписку, ему просто поручали задание написать какое-либо донесение в письменном виде. А потом вкладывали в личные дела.

– Понятненько, ребята, вы значит самые умные. Посмотрим, что скажет мой куратор, когда я передам ему характеристики, напечатанные на машинке. – С усмешкой подумал я, представляя разочарованное лицо Ильина.

– Что ты там печатаешь, поинтересовалась мама, когда я в первый раз сел за пишущую машинку и приступил к печатанию характеристик.

Она, конечно, больше интересовалась, не сломает ли сын её драгоценную машинку «Москву» с которой она сдувает пылинки, но мне все же пришлось ответить, что Хельми Эйнаровна попросила перепечатать несколько характеристик, написанных ей для формы Т2.

– Саша, а твою характеристику можно почитать? – заинтересовалась мама.

– Улыбнувшись, я развел руками.

– Увы, мам, моей характеристики здесь нет. Наверно, Пятеляйнен боится, что я исправлю её в лучшую сторону.

К сожалению, полюбоваться разочарованной рожей куратора не удалось. Потому, что передал я ему напечатанные характеристики, сложенные в пакет из плотной бумаги и на улице. Зато ему будет настоящий новогодний сюрприз, когда он на работе начнет просматривать мои труды.

Двадцать восьмого декабря меня снова разыскал Воронин.

– Саша, в общем, так, завтра утром приезжает Матильда. Она уже в Питере.

Я купил четыре билета в муздрамтеатр на балет Золушку, а после него начнется новогодний бал-карнавал. Так, что готовься. Я кстати нашел тебе пару на этот вечер.

– И кого ты мне нашел? – спросил я голосом, которым можно замораживать океан.

– Лиду Ермолаеву, – ответил приятель.

– Так у неё же есть муж!

– Был да сплыл, – сообщил Колька. – А Лида, между прочим, сразу согласилась, но сказала, что пойдет только в том случае, если я тебя уговорю.

– Ну, что, не оставлю же я одноклассника на растерзание девушке, раз уж сам его спровоцировал на ответное письмо. Теперь придется доводить дело до логического завершения, – подумал я, соглашаясь на Колино предложение.

– Тогда с тебя пятнадцать рублей, – сообщил приятель. – Места у нас в партере за них по два пятьдесят и по пятерке за карнавал. Естественно мы платим за девушек.

– А что так дешево? – удивился я.

– Ты, что совсем не в курсе? – удивился Воронин. – У нас совместный праздник, профсоюз его организовал для работников телецентра и дома радио. Денег из профсоюзной кассы ушло немало. Еще же утренник будет для детей сотрудников и подарки, как же без них.

Ну, мужей, жен, девушек можно будет пригласить на карнавал, сам понимаешь. Я уже второй год в профкоме, поэтому и билеты в партер смог достать.

– Что-то вы плохо народ в курс дела вводите, я, к примеру, первый раз об этом слышу, – сообщил я другу.

– Ха, да ты Красовский, когда последний раз объявления у входа читал? – засмеялся Колька. – Ты пару раз даже меня в коридоре не заметил. Где-то в облаках витаешь. Мне кое-кто уже говорил, мол, твой одноклассник зазнался малость. Наверно звездную болезнь подхватил.

– Ничего не подхватил, – сердито ответил я. – Просто последнюю неделю работы много, Сам знаешь, Венто на гастролях. Эльвира якобы заболела и пропала в неизвестном направлении. Я только успеваю бегать из студии в студию. Да еще связался с театром, роль вот учу который день.

– Ну, и что? Я думаю, правильно поступил, продолжай учить. Мне кажется, у тебя все получится.

– Это еще почему?

– Саш, вспомни, как ты на восьмое марта в девятом классе роль Эллочки Щукиной в миниатюре играл? Мы тогда чуть не обоссались от смеха. Весь зал ржал. Одни голые ноги тощие чего стоили. Тебе такой блондинистый парик классный нашли. На следующий день, помнишь, на уроке Людмила Николаевна наша учительница литературы сказала, что комик из Красовского получился, и что ему надо в артисты идти, а не в физики.

– Мда, насчет физиков она была права, – согласился я, – первая студенческая эпопея у меня оказалась короткой, всего один семестр. А что касается Эллочки, сам вспомни, как меня хором уговаривали, чтобы я платье одел. Что-то повторять такой опыт не хочется.

Договорившись завтра вместе встретить Матильду с поезда, мы отправились по своим делам.

Рано утром я очень пожалел, что согласился встречать девушку. Градусник за окном показывал минус тридцать один градус.

По этой причине не стал дожидаться автобуса, а быстрым шагом направился к вокзалу. Торопливая ходьба помогла. В овчинном милицейском полушубке стало даже жарко.

– Спасибо бате за тулуп, – думал я. Сейчас бы в пальтишке промерз, как цуцик.

Пришел я во время, на перроне уже появлялись встречающие. Воронин тоже находился среди них. В отличие от меня он был одет довольно легко для такого мороза и уже посинел от холода.

– Колька, чего ты тут торчишь? Иди скорее в вокзал, в зале ожидания погрейся.

– Некогда уже ждать, – стуча зубами, ответил тот, – Сейчас поезд подойдет.

Но я схватил друга в охапку и потащил внутрь здания.

Поезд пришел по расписанию, как полагается, через двадцать минут, за это время Воронин немного отогрелся и рвался на улицу.

Матильда спустилась на перрон с объемным чемоданом, поставила его на снег и с радостным визгом начала с нами обниматься.

– Ой, мальчики, как здорово, что вы меня встретили! Вы совсем не изменились за четыре года.

Долго обниматься мы не стали, мороз не позволил, и направились к стоянке такси.

Отстояв небольшую очередь, поехали к Матильде домой. Там её уже ждала бабушка.

Меня и Колю, она никак не ожидала и встретила не особо радостно, но когда я к ней обратился на финском языке, сразу сменила гнев на милость.

Для начала она решила, что я новый внучкин кавалер. Пришлось её разочаровать.

Долго мы у Матильды не задерживались, надо было идти на работу. Так, что, договорившись, когда и где встретимся завтра, мы распрощались.

По дороге на работу, я чуть язык не сломал, уговаривая Воронина, сегодня вечером снова зайти в гости к девушке. Тот же явно праздновал труса и пытался найти причину к ней не ходить.

– Коля, ты меня достал! Короче, если не пойдешь, я тебя сам туда отведу за руку, понял? – я заявил ему после всех уговоров.

За проходной мы расстались, он направился в дом радио, а я в телецентр.

Шел по заснеженной аллее и смеялся сам над собой, надо же, в третьей жизни заделался свахой, о чем никогда не мечтал.

Вечером тридцать первого декабря мы, вдвоем с Ворониным, топтались на ступенях муздрамтеатра. Проходившие мимо нас сослуживцы периодически интересовались, чего мы тут мерзнем и, не дожидаясь ответа, заходили в двери.