Ось МираМедынское золото - Логинов Святослав Владимирович. Страница 19

– Кто?.. – выкрикивала Анрат, спешно сплетая хитроумные узлы волшбы. – Кто здесь?

– Ты меня не узнала? А ведь мы однажды встречались, совсем недавно, на Медовом Носу. Я тогда лишился одного из своих драконов.

– Ты жив? Я думала, что стёрла тебя вместе с твоим чудовищем!

– Как видишь, жив. И сейчас я пришёл забрать у тебя Покров небес.

– Не выйдет! Меня не так просто убить!

Я видел, что Анрат готова к сражению, но не знает, куда бить. Она чуяла чужое присутствие, но не могла понять, откуда я говорю с ней.

– Я не собираюсь тебя убивать, – произнёс я как можно спокойнее, – да и не смог бы этого сделать, разве что ценой собственной жизни. Я пришёл за Покровом небес, а потом сразу уйду и постараюсь больше не тревожить тебя.

– Ты его не получишь!

– Я мог бы взять его минуту назад, пока тебя ещё не было тут, могу взять его и сейчас, так что ты не сумеешь мне помешать. Но я не хочу раздирать Покров небес, мне надо, чтобы ты сама отдала его, своими руками и по доброй воле.

– Зачем?

Всё–таки маг всегда остаётся магом. Прежде всего ему требуется знать, затем – мочь и лишь потом – всё остальное. И старуха, отжившая почти девятьсот лет, стоя перед лицом противника, пришедшего отнять самую ценную вещь из всего, что она скопила за свою невероятно долгую жизнь, не умоляла, не ругалась и не грозила. Она спрашивала, потому что понимать – важнее, чем иметь. Не ответить на её вопрос было бы самой большой несправедливостью, какую только можно измыслить.

– Мы пришли в этот мир, – сказал я, – чтобы владеть им, создавать и устраивать. Но вместо этого мы растаскиваем его на куски, раздираем на части, и каждый тащит оторванное в свою нору. Рачительные хозяева так не поступают. В мире есть предметы, которыми никто не должен владеть, потому что они олицетворяют существование той или иной ипостаси этого мира. Насколько я знаю, таких предметов четыре, и три из них уже сорваны с мест и принадлежат отдельным людям. Более того, их уже использовали в битве друг против друга. Чудо, что вселенная уцелела в тот день. Теперь надо исправлять порушенное. Покров небес должен вернуться на своё место.

– Какой в этом толк, если твою Черепаху раскололи на части, а молот Тора бил уже трижды?

– Черепаху можно разбить лишь с четырёх ударов. Зародыш Черепахи остался цел, и я вернул его туда, где он должен быть. Теперь очередь за Покровом небес.

– Никто не может поворотить время вспять. У меня уже не хватит сил, чтобы подняться в ту высь, где парила эта тряпица.

– Она не просто парила. Покров небес – единственное, с помощью чего можно управлять природной магией. Некогда он сдерживал её поток, не давая бесследно исчезать в пустоте. А теперь мир истекает магией, как раненый кровью.

– Ты мне–то не ври. Уж я–то знаю, что Покров ничем не умеет управлять. Простой тряпкой можно стереть со стола грязь, этой тряпицей можно стереть любую магическую сущность. И всё, не более того. Если бы я не использовала её так недавно, я бы попросту стёрла тебя сейчас, несмотря на все твои хитрости и уловки.

– Ты права, пока говоришь о сущностях хоть как–то ограниченных. А ты не пробовала стереть своей тряпкой подземный хаос или Ось Мира?

– Ты сошёл с ума! Люди не могут играть в такие игры!

– Тем не менее они в них играют. И ты – первая среди игроков. Лишь потом Ашх добыл молот Тора, а я – яйцо Великой Черепахи. Ашх уже не сможет ничего исправить, он умер, но ты жива и должна вернуть Покров.

– Ты оглох, да? Я уже говорила, что не смогу второй раз подняться в эти поганые горние выси. Там не было ничего, кроме пустоты и слепящего света. Там нечем дышать, не на что опереться, не на чем остановить взгляд. Такой свет ещё хуже, чем тьма, он выжигает не просто глаза, но душу. И в то же время нет ничего твёрже этой пустоты. Небесная твердь – она существует! Представляешь, каково было пробиться сквозь эту нематериальную твердь? И ты полагаешь, я поднимусь туда второй раз, чтобы отдать мой Покров?

– Он не твой, это Покров небес. Он олицетворяет небесную твердь, в которую верили некогда и которой не стало в ту секунду, когда ты схватила Покров. Именно тогда мир изменился и медленно двинулся к гибели. Великий артефакт должен не пылиться в твоей кладовке, а покрывать хрустальные сферы, пусть даже они существуют только в нашем представлении. Ты уже стара, прежние подвиги тебе не по силам, поэтому я сам поднимусь в твои горние выси и, если не завязну как мошка в янтаре, попытаюсь расстелить Покров, где ему положено быть. Но ты должна отдать мне его.

– Это–то тебе зачем?

– Это нужно не мне и не мирозданию. Это нужно тебе, чтобы ты не осталась в памяти как человек, который схватил чужое – и не отдал, совершил ошибку – и не стал её исправлять.

– Всегда удивлялась, глядя на заботливых палачей, – проскрипела Анрат. – Но обо мне можешь не заботиться, я как–нибудь сама разберусь со своей жизнью, смертью и посмертной памятью о себе. Я не стану отдавать тебе Покров – много чести для такого, как ты. Сумеешь – забирай и уматывай прочь! А меня оставь в покое.

Она уже не сплетала в огненный кулак боевые заклинания, не пыталась найти меня и вступить в схватку. Наверное, она поняла, как и откуда я говорю с ней. Не знаю и не возьмусь судить о таких вещах. Анрат просто уселась на скамью, стоявшую у стены. Теперь она больше всего походила на то, чем и была в действительности: на бесконечно старую уставшую женщину.

– Спасибо, мать, – сказал я.

Святилище Анрат… или лаборатория… или сокровищница… как её ни назови, было богато убрано узорными тканями. Покровы на стенах, полу, столах. Расшитые шелками, украшенные жемчугом и самоцветами, в каждом из которых было довольно своей магии. Были здесь и другие волшебные вещицы, за любую из которых начинающий колдун отдал бы правую руку. У меня в пору могущества не было и четверти подобных сокровищ. Но мне был нужен лишь один, великий артефакт, не узнать который было невозможно, хотя я и не сумел сделать это, пока был в сокровищнице один, пробравшись туда, подобно вору.

Теперь я видел Покров ясно, словно уже держал его в руках. При взгляде из Оси он блистал немыслимо алым, зоревым светом, мгновенно приковывал взор, хотя взгляд, не обременённый волшебством, вряд ли остановился бы на этой вещице.

Я приблизился к Анрат, снял у неё с головы невзрачный серый платок.

– Знаешь… – прошептала старуха.

– Вижу, – ответил я.

Лишь после этого я коснулся второй части Покрова, в глубине которой мерцали неуловимые звёздные искры.

Внести развёрнутый Покров в Ось было бы невозможно, и я свернул его вчетверо и ещё раз вчетверо, пока он не обратился в тугой свёрток, но и тогда Ось возмущённо забурлила, почувствовав единственную силу, способную стать преградой её вольному течению. Оставалось надеяться, что, пока я держу Покров в руках, меня не убьёт. А там уж как судьба рассудит.

Исчезая, я видел простоволосую Анрат, которая бормотала, раскачиваясь на лавке:

– И даже проклятия ему не послать… Сиди и желай удачи мерзавцу, будь я проклята!

* * *

Странным образом до сих пор я не пытался, находясь в Оси, подниматься вверх. Должно быть, идея плоской Земли слишком прочно пустила корни в моём сознании. Утекает магия, ну и пусть утекает, в мире её много, не убудет. Если бы не Растон, упомянувший о трёх прорвах, я бы ещё долго не задумывался, куда девается магия Оси. Она вращает землю, а дальше?

Теперь, прижимая к груди скомканный Покров небес, я плавно возносился в те области, которые прежде назывались горними высями, а ныне ещё не получили своего наименования. Подъём можно было бы назвать приятным, если бы не мысль о чудовищной силе, что несёт меня. Проще было бы прокатиться верхом на ужаснейшем урагане: на торнадо, смерче, самуме или зимнем буране. Прежде, находясь в Оси, я в любой миг мог покинуть её, очутившись в ледяной камере, и уже через полчаса сидел бы в кресле перед очагом, попивая горячий сбитень из мёда с имбирём. Отсюда выходить было некуда. Покупая малину или забирая Покров, я переносил предметы или переносился собственной силой. При попытке двинуться наверх Ось начала перемещать не магическую мою составляющую, а меня во плоти.