Убийца с реки Дженеси. История маньяка Артура Шоукросса - Олсен Джек. Страница 25

Выйдя в коридор, Кубински сказал помощнику окружного прокурора Хью Гилберту: «Он отгораживается от меня, будто мы даже не в одной комнате. Точно так же он вел себя и в деле Блейка».

Было воскресенье, шесть часов утра. Прокуратура пришла к выводу, что улик для ареста все еще недостаточно. Кубински хмурился, когда вызывал патрульную машину и усаживал Шоукросса на заднее сиденье. «Глянь на этого мерзкого сопляка, – сказал он себе, когда машина отъехала и направилась к «Кловердейл апартментс». – Я не засну, пока не прижму его как следует…»

В самом начале девятого на полицейскую стоянку въехал универсал, из которого вразвалочку вышел Редстоунский капрал. Это была собака, чистокровная ищейка с вялой шкурой, подрагивающими ноздрями и свисающими до земли ушами. Капрала показывали на ярмарке штата в Сиракьюс, в ста двенадцати километрах к югу, когда поступил запрос о том, что требуется ищейка.

Кубински, шеф Лофтус и другие офицеры стояли у моста на Перл-стрит и наблюдали, как звездный пес берется за дело. Детектив предложил начать с места преступления, но хозяин собаки посмотрел на крутой склон и острые камни и объявил, что Редстоунский капрал слишком ценен, чтобы так им рисковать. Собака обнюхала итальянскую сандалию Шоукросса, прошлась вдоль железных перил, притормозила у решетки на тротуаре и остановилась в том месте, где был припаркован велосипед. Затем легкой рысью повела хозяина и несколько полицейских машин вверх по Перл-стрит.

Передвигаясь на свободном поводке, Капрал повернул налево на Старбак-авеню и проследовал к задней стороне «Кловердейл апартментс», в шести кварталах к северу вдоль ограждения «Нью-Йорк эйрбрейк». Помедлив у нескольких дверей, пес ткнул лапой в заднюю дверь квартиры 233. Это была квартира Шоукроссов.

15.

Третья жена Артура Шоукросса копам из Уотертауна не обрадовалась. «Когда прекратится это давление? – возмущалась Пенни Николь Шербино Шоукросс. – Каждый раз, когда кто-то пропадает, полиция мчится к бедняге Арту. Почему? Из-за того, что он насовал траву в штаны какому-то сорванцу? Ну так это безобидная забава. Всем насрать!»

И вот теперь, в воскресное утро, они уже в третий раз, начиная с полуночи, волокли ее мужа в управление полиции.

– Я должен предупредить, что вы – подозреваемый, – сказал Арту один из копов.

Пенни знала, что Арт не способен на такое преступление. Он расстроился, когда умерла золотая рыбка. Да, он немного странный, не такой, как все. Но он любит детей, играет с ее двухлетней девочкой и четырехлетним мальчиком, носит их на спине, покупает им конфеты и подарки. Он хотел собственного ребенка, но тремя месяцами ранее у Пенни случился выкидыш. Она помнила, как он тогда расстроился.

– Мне жаль, Пенни, – сказал тогда Арт, отводя взгляд, чтобы она не видела его глаз. – Мне очень жаль.

Она никогда не видела его таким. Он едва сдерживался, чтобы не заплакать. Еще больнее было оттого, что в больнице им не сообщили пол их так и не родившегося ребенка.

Полицейские забирали его в третий раз, и Пенни настояла на том, чтобы поехать с ним. Ей было что рассказать копам, в основном о них самих. Они с Артом обсудили убийство Карен Хилл, пока собирали его одежду, и он заверил ее, что непричастен к этому. Потом он удалился в спальню и сидел в темноте, уставившись в пространство. Такое уже случалось раньше, он как будто отстранялся от всех. И кто бы мог его винить, если против него было все чертово полицейское управление?

Зловещего вида детектив провел их обоих мимо стойки регистрации и дальше по коридору муниципального здания. За ними следовал угрюмый парень, оказавшийся помощником окружного прокурора.

– Арт, – начал полицейский, – я хотел бы задать тебе еще несколько вопросов.

Когда Пенни услышала то, что последовало за этим, она не выдержала и заплакала.

16.

Кубински решил добиться признания прежде, чем душитель потребует адвоката. Это элементарная полицейская процедура: зачитывая задержанному его права, в глубине души детектив молится, чтобы подозреваемый этими правами не воспользовался.

Пенни Шоукросс и помощнику окружного прокурора Гилберту досталась роль молчаливых слушателей. Два же главных героя этой сцены сошлись лицом к лицу в комнате «А» полицейского управления. Это небольшое кубическое помещение предназначалось для жестких допросов и обставлено было соответственно: никаких картин или безделушек, только несколько стульев и окно с видом на Стерлинг-стрит. Кубински опустил штору, и одним отвлекающим фактором стало меньше. Он хотел добиться полного внимания.

Детектив в четвертый или в пятый раз прослушал показания Шоукросса и снова отметил про себя слабое место между 12:00 и 14:30. В каждой версии своего рассказа Шоукросс менял те или иные детали и пересматривал факты, но этого все равно было недостаточно, чтобы обосновать арест.

Через пятнадцать минут после начала допроса полицейский в форме подозвал жену Шоукросса и помощника прокурора к выходу. Речь шла о получении ордера на обыск, и Пенни для этого нужно было вернуться в «Кловердейл апартаментс».

Оставшись наедине со своей добычей, Кубински пошел в атаку.

– Арт, посмотри на меня.

Шоукросс уставился в стену.

– Черт возьми, Арт, посмотри на меня!

Шоукросс продолжал смотреть в сторону.

– Я с тобой разговариваю, – настаивал детектив. – И ты разговариваешь со мной! Не отводи взгляд.

Ответа не последовало, и Кубински сменил тактику на более мягкую.

– Слушай, Арт, давай будем благоразумны.

Он прослужил в полиции восемнадцать лет, из них восемь лет детективом, но никогда еще не сталкивался с таким чудаком. Парень, казалось, считал половицы, и его плотно сжатые губы представляли собой жесткую прямую линию.

– Эй? – рявкнул Кубински. – Ты меня слышишь?

Шоукросс и глазом не моргнул. Детектив повысил голос:

– Знаешь, кто ты такой, парень? Ты гнилой сукин сын! Ты убил эту девочку. Ты это знаешь, и я это знаю.

«Послушай только себя со стороны, – подумал Кубински. – Ты одновременно и хороший, и плохой полицейский. Это что-то новенькое. Но что это мне дает? Ничего».

Он погрозил подозреваемому пальцем.

– Ты никчемный сукин сын. – Кубински понизил голос, чтобы его не было слышно в коридоре. – Мне бы следовало пристрелить тебя прямо сейчас, ублюдок! Подумай, что ты сделал с этой девочкой.

Лицо Шоукросса превратилось в маску. «Как, черт возьми, ему удается так от меня отгораживаться?» – думал детектив. Возможность провала в деле с этим ужасным убийством так взволновала его, что он вышел на улицу успокоиться. Рядом не было ни души. Вернувшись через какое-то время в комнату для допросов, Кубински услышал, как Шоукросс что-то бормочет. Прислушавшись, он как будто разобрал страшное слово «адвокат».

– Подожди минутку, Арт. Я сейчас вернусь.

В коридоре помощник прокурора разговаривал с патрульным. Пенни Шоукросс уехала в «Кловердейл апартментс». Оставалось только надеяться, что она уже не вернется. Преступники редко дают признательные показания в присутствии родственников.

– Парень начинает беспокоиться, – сказал он Хью Гилберту. – Думаю, он собирается просить адвоката.

Помощник прокурора посоветовал ему не делать ничего, что могло бы поставить под угрозу само расследование. Это означало одно: соблюдать до последней буквы правило Миранды [8].

Когда детектив вернулся в комнату «А», Шоукросс уже вставал.

– Погоди минутку, Арт, – быстро сказал он, похлопав его по плечу. – Садись. Давай поговорим еще немного.

Душитель нахмурился и сел. Кубински напомнил себе, что полицейский со значком имеет несправедливое преимущество перед бывшим заключенным, работающим на свалке. «С другой стороны, – подумал он, – как бы я ни обошелся с этим пройдохой, моя совесть будет чиста. Я знаю, что он убийца. И что, мне теперь нужно заботиться о его благополучии? А как насчет той маленькой девочки? Как насчет ее родителей, которые будут жить с этим горем всю оставшуюся жизнь?»