Сингл и Сингл - ле Карре Джон. Страница 12

Глава 4

За рулем сверкающего «Ровера» Артур Тугуд восседал, как королевский кучер на козлах. «Ровер» ехал первым, следом — минивэн Оливера.

— С чего такая суета? — полюбопытствовал Оливер во дворе хостела Армии спасения, когда Тугуд подал ему не тот чемодан.

— Никакой суеты нет, Олли, не надо так ставить вопрос, — возразил Тугуд. — Проверка. Такое может случиться с каждым, — настаивал он, на этот раз подав нужный чемодан.

— Какая проверка?

— Контролирующие органы не спускают с нас глаз, проверяют, убеждаются, что все в порядке, на какое-то время успокаиваются, — терпеливо объяснял Тугуд. — Обычно проверяется одно из направлений нашей деятельности. Ничего личного здесь нет. Поверьте мне.

— И что они проверяют сейчас?

— Так уж случилось, что фонды. В этом месяце они проверяют фонды. Корпоративные фонды, благотворительные, семейные, офшорные. В следующем могут быть ценные бумаги, или краткосрочные займы, или что-то еще.

— Фонд Кармен?

— Среди других, среди многих, да. Мы это называем мирным ночным налетом. Они выбирают отделение банка, просматривают документацию по некоторым счетам, задают какие-то вопросы, отправляются в другое отделение. Рутина.

— Почему их вдруг заинтересовал фонд Кармен? Тугуду этот допрос уже поднадоел.

— Не фонд Кармен. Все фонды. Они проводят текущую проверку всех фондов.

— Почему ее необходимо проводить поздним вечером? — не унимался Оливер.

Они въехали в крохотный ярко освещенный дворик здания банка. Три ступеньки привели их к стальной двери. Тугуд уже поднес согнутый палец к кодовому замку, чтобы набрать нужную комбинацию цифр, но передумал, положил руку на левый бицепс Оливера.

— Олли.

Оливер высвободился.

—Что?

— Вы не ожидаете… не ожидали какого-то движения по счету Кармен? Недавно, скажем, в последние несколько месяцев… к примеру, в ближайшем будущем?

— Движения?

— Поступления денег или снятия их. Все равно. Изменения суммы на счету.

— А почему я должен этого ожидать? Мы оба доверенные лица. Вам известно не больше моего. Что случилось? Что за игру вы ведете?

— Да нет же, никаких игр! Мы по одну сторону. И вас… не извещали о каких-либо изменениях? Независимо? Частным образом? Через кого-то? Вам не поступала информация о том, что ситуация со счетом… может измениться?

— Абсолютно.

— Хорошо. Отлично. Не отступайте от этого. Оставайтесь самим собой. Детским фокусником и массовиком-затейником. Абсолютно! — Глаза Тугуда сверкнули из-под шляпы. — Когда они будут задавать вам рутинные вопросы, отвечайте так же, как мне. Вы — ее отец, вы — доверенное лицо, как и я, выполняющее возложенные на него обязанности. — Он набрал номер. Дверь зажужжала и открылась. — Вас ждут Поуд и Ланксон из нашей лондонской штаб-квартиры, — продолжил он, ведя Оливера по серому коридору, подсвеченному редкими лампочками. — Поуд — маленького роста, но имеет большой вес в банке. Ланксон больше похож на вас. Здоровяк. Нет, нет, нет, вы первый, как говорится, молодым везде у нас дорога.

Перед тем как за ними закрылась дверь, Оливер увидел и звездное небо, и оранжевую луну, разрезанную на куски колючей проволокой, натянутой поверх стены, которая ограждала двор. Двое мужчин сидели у панорамного окна кабинета Тугуда за столом для совещаний. Поуд — маленького росточка, но с большим весом в банке, в твидовом костюме и бифокальных очках, с черными, аккуратно зачесанными назад заметно поредевшими, собранными в пряди волосами, между которыми белела лысина. Ланксон — крупный, с оттопыренными ушами, с галстуком в клюшках для гольфа и в каштановом парике.

— Не так-то легко вас найти, мистер Хоторн, — строго отчеканил Поуд. — Артуру пришлось носиться за вами по всему городу, не так ли, Артур?

— Моя трубка вам мешает? — спросил Ланксон. — Вы уверены, что нет? Снимите пальто, мистер Хоторн. Повесьте вон там.

Оливер снял берет, но остался в пальто. Сел. Напряженное молчание висело в кабинете, пока Поуд перебирал бумаги, а Ланксон выбивал трубку в пепельницу. «Белые жалюзи, — сухо отметил Оливер. -Белые стены. Белые лампы. Таков любимый цвет банков по ночам.

— Позволите называть вас Олли? — спросил Поуд.

— Пожалуйста.

— Мы — Рег и Уолтер… только не Уолли, если не возражаете, — вставил Ланксон. — Он — Рег. — Молчание вернулось. — А я — Уолтер, — добавил со смешком, который никто не подхватил.

«Вам бы седые пушистые бакенбарды, — думал Оливер, — и лиловые, прихваченные морозом носы. Часы-луковицы в карманах пиджаков, а не шариковые ручки». Поуд держал в руке блокнот. Оливер заметил, что надписи сделаны разными почерками. Имелись колонки дат и чисел. Но разговор начал не Поуд. Ланксон. Заговорил важно сквозь сигарный дым. Он сразу переходит к делу. Нет смысла ходить вокруг да около.

— Моя сфера деятельности, доставшаяся мне за мои грехи, — безопасность банка, Олли. То, что мы называем соблюдение инструкций. Сюда входит все, от ночного сторожа, который выпил на дежурстве банку пива, до кассира, который платит себе вторую зарплату из ящика с деньгами. — Опять же никто не рассмеялся.

— А сейчас нас интересуют, как вы уже поняли со слов Артура, фонды. — Затяжка.

«Короткая у него трубка», — отметил Оливер. Вспомнил, что в детстве у него была такая же, из китайской глины, чтобы пускать мыльные пузыри в ванне.

— Мы хотим у вас кое-что спросить, Олли. Кто такой мистер Крауч?

«Абстракция, — ответил Брок, когда Оливер задал тот же самый вопрос сто лет тому назад в пабе в Хаммерсмите. — Мы хотели назвать его Джоном Ду, но как-то не сложилось».

— Друг моей семьи, — сообщил Оливер берету, лежащему у него на коленях. «Тупость и еще раз тупость, — внушал ему Брок. — Старайся казаться тупым. Не показывай, что ты умен. Мы, копперы, тупость любим».

— Да? — в некотором недоумении переспросил Ланксон. — Что же он за друг, Олли?

— Он живет в Вест-Индии, — ответил Оливер, словно место жительства мистера Крауча и определяло степень их дружеских отношений.

— Ага! Как я понимаю, чернокожий джентльмен?

— Насколько мне известно, нет. Просто он там живет.

— Где именно?

— Антигуа. В досье это есть.

Ошибка. Проявление ума. Лучше выглядеть дураком. Тупость и еще раз тупость.

— Хороший человек? Вам нравится? — гнул свое Ланксон, поощряюще вскинув брови.

— Я никогда с ним не встречался. Он связывается со мной через лондонских солиситоров.

Ланксон одновременно улыбается и хмурится, выражая некое сомнение. Попыхивает трубкой, дабы успокоиться. Мыльные пузыри над ней не появляются. Корчит гримасу, которая среди курильщиков трубок сходит за улыбку.

— Вы с ним никогда не встречались, но он дарит фонду вашей дочери Кармен сто пятьдесят тысяч фунтов. Через своих лондонских солиситоров, — уточнил он сквозь облако дыма.

«Решение одобрено, — говорит Брок. В пабе. В автомобиле. Шагая по лесу. — Не будь дураком. Все подписано». Оливер стоит на своем. Весь день стоял на своем. «Мне без разницы, одобрено оно или нет. Я его не одобряю».

— Разве вы не находите, что это необычный способ вести дела? — полюбопытствовал Ланксон.

— Какой способ?

— Дарить такую большую сумму дочери человека, с которым никогда не встречался? Через солиситоров.

— Крауч — богатый человек, — ответил Оливер. — Он наш дальний родственник, троюродный брат или что-то в этом роде. Он объявил себя ангелом-хранителем Кармен.

— Это мы называем синдромом неопределенного дядюшки, — ухмыляется Ланксон, посмотрев сначала на Поуда, потом на Тугуда.

И получает отповедь от Тугуда.

— Никакой это не синдром! Это обычная банковская практика. Богатый человек, друг семьи, объявляет себя ангелом-хранителем ребенка — вот это синдром, тут я согласен, — торжествуя, заканчивает он, противореча себе едва ли не в каждом слове, однако отстаивая свою точку зрения. — Или я не прав, Рег?