Вакуум (СИ) - Македонов Дмитрий. Страница 53

Затянув повязку так, чтобы та не сковывала движений, Владимир посмотрел на панель с кнопками и решил, что будет лучшим решением нажать на первый этаж (Главного корпуса). Но так, очевидно, думал и Контур. Нет, нужен другой этаж. Он нажал на третий. Створки лифта закрылись, и кабина медленно поползла вверх. Медленно? Нет, так ему казалось. Минус пятый — тридцать секунд — минус четвёртый… Владимир положил руки на поручни и отставил раненную ногу. Пусть отдохнёт. Олеся не сводила с него напряженного взгляда. Будто ждала чего-то.

— Ты чего? — спросил Владимир.

Она моргнула, словно смотрела ему не в глаза, а сквозь них.

— Прости. Просто мысли всякие.

И тут же лифт с грохотом остановился. Свет погас.

— Я так и знала! — закричала Олеся. Тут же последовал удар по створке.

— Тихо ты. — Владимир включил фонарик и тут же отправил свет на потолок. Тот по-прежнему оставался целым.

— Как далеко мы…

— Между минус первым и минус вторым. — Владимир нажал кнопку с изображением раздвигающихся створок. Заскрипел специальный механизм, работавший без электричества. Створки раздвинулись, и на секунду Олесе показалось, что они уткнулись прямо в стену, то нет — внизу образовался проём примерно полметра в ширину. Владимир присел и посветил в проём. Пустой бесконечно длинный коридор. Вдоль стен стояли больничные койки, некоторые перевёрнутые. Видимо, они оказались в больничном отделении.

— Я первый. Держи фонарь. — сержант отдал фонарик и сел на пол, свесив ноги из кабины.

Жуткое ощущение, что лифт вот-вот покатится вверх. Ноги останутся в коридоре, а остальное тело поедет прямиком в небеса. Владимир резко спрыгнул в коридор, схватил автомат из лифта и вскинул автомат. Стояла тишина.

— Спускайся. — его шепот пробежался по стенам. Послышался лёгкий стук. Олеся спрыгнула.

— Всё спокойно?

— Иди за мной. Медленно.

Владимир шагнул вперёд, как вдруг раздался звук, которого он так боялся. Металлический удар, а за ним скрежет. Олеся тут же обернулась к шахте лифта с фонариком наперевес, откуда, как ей показалось, исходил удар. Владимир остался в темноте.

— Ко мне обернись, дура! — зашипел он.

Цаер повиновалась. Владимир глядел вперёд, стараясь разглядеть что-нибудь сквозь тьму. Он вслушивался, но ничего более не происходило. Вновь угрюмый коридор ничем не отличался от внутренностей мертвеца.

— Может, что упало?.. — пискнула Олеся.

Вдруг, позади раздался грохот. Товарищи обернулись и вместо приоткрытой кабины увидели зияющую дыру шахты. Ничего больше они не услышали. Почти наверняка, подумал Владимир, кабина опустилась неглубоко. А это значит, что какая-то тварь обрушилась на неё и поджидала момента.

— Нам лучше уйти… — Владимир держал шахту на свету и медленно, придерживая Олесю за плечо, двинулся назад. И тут же позади них загремели, будто в танце, койки-каталки, а вместе с ними и скользящие по кафельному полу когти. Владимир обернулся вовремя — свет чиркнул по туше огромного человекоподобного пса, «оборотня». Тварь тут же метнулась к потолку и скрылась в жерле вентиляционной шахты.

Раздался крик и глухой удар. Олеся попытался зацепиться за сержанта, но только цапнула его фонарик. Тот упал. Нечто волокло девушку к шахте. Владимир прыгнул на пол и успел ухватить Олесю за руку. Удалось подловить и крутящийся, словно револьверный барабан, фонарик. Силы монстру не доставало — Олеся не двигалась с места, продолжая вопить. Как у тварей не лопнули перепонки, Владимир не понимал. Когда свет фонарика уже коснулся шахты, тварь схватила Владимира за шиворот и потянула к потолку. Фонарик снова упал на пол. Благо, хоть не разбился. Вмиг поняв, что его шея расколется о потолок, а рёбра сложатся как пружина, Владимир схватился за олений рог и с силой ударил острием по лапе монстра. Неожиданно рог не сломался, а тварь завыла, ослабив хватку. Сержант рухнул на пол. Рядом упал рог. Владимир схватил фонарик и направил свет в вентиляцию. Оборотень сбежал. Луч устремился к лифту.

Сначала он подумал, что Олеси больше нет, но оказалось, что она ещё держалась — только напряженные руки и остались на створках лифта. Учёная кричала, но скорее не от ужаса, а от ярости. Сержант подбежал к лифту и направил луч в шахту. Ему хватило доли секунды, чтобы разглядеть голову и тело мутанта. Несомненно, то была девушка. Когда-то давно. Глаза серые, будто пораженные катарактой; густые волосы облепили потное лицо, покрытое красной сеткой кровяных сосудов; и что самое страшное, из её огромного, не лишенного маленьких острых зубов рта торчала костистая красная рука, державшая Олесю за лодыжку. Тут же раздался вопль. Тварь провалилась в кабину лифта (он действительно оказался близко к проёму), а Владимир уже схватил насмерть перепуганную девушку за локоть. Он потянул её на себя, но тут же рука Олеси вырвалась из его хватки. Сила, с которой он держал девушку, по инерции повалила Владимира на пол. Снова разнёсся крик. Глухой удар. Олеся ударилась об пол, и тело её тут же скрылось в темноте шахты. Владимир схватил фонарик и направил его вниз. Цаер лежала без сознания на крыше лифта, а голова твари выглядывала из-под открытого люка кабины. Свет испугал её. Тварь сбежала, но тут же Владимир заметил, как напряженные мышцы троса, державшего лифт, ослабили хватку и покатились вниз, набирая скорость. Сопровождаемые скрипом каната и противовеса, девушка и лифт пропали с поля зрения фонарика.

— Нет! — разнёсся отчаянный крик сержанта. Эхо покатилось вслед за лифтом.

Он остался один.

XXVI

Новый план

Первое, что он хотел сделать, это, пожалуй, прыгнуть вслед за ней, в бездну, как тогда, в детстве. То был редкий случай, когда Владимир, ещё Вовик (как странно называла его бабушка) отдыхал с семьей в Сочи. Они были на яхте, и отец решил бросить сына в воду, научить плавать. «Учить» он собирался, конечно, подшофе. Никто его, почему-то не остановил (хотя мама потом сильно извинялась, а Владимир не понимал за что), поэтому отец, тогда ещё капитан, бросил его в воду, в бескрайнюю чёрную бездну. Падал он не больше двух секунд, но запомнил тот момент, словно он летел сквозь время и пространство. Именно это ощущение, пропажи тверди под ногами и бескрайнего полета всплыло в нём, набралось новых сил. Владимир стоял, держа фонарик в руке и не замечал, как свет дрожит. Если не прыгнет, всё равно его сожрёт тот пёс, а если свет спугнёт его, то эстафету подхватит та стрёмная дамочка и завершит начатое. Ему конец. Так или по-другому.

Но разум сбил с трона мышления эмоции, надел корону и начал предлагать варианты. Неожиданно, их оказалось не мало. Первая идея донельзя простая — спуститься по шахте либо на тросе, либо по направляющим лифта. Владимир подошел к порталу и подсветил трос, затем направляющие. Не вариант — фонарик (и автомат) закрепить ему негде, да и если б нашлось куда его прицепить, как минимум наполовину Владимир оказался бы в темноте. И значит он станет лёгкой добычей для твари с катарактой. Вторая идея, более реальная — найти аварийную лестницу и спуститься по ней. Это займёт больше времени, но у него будет автомат и фонарик наперевес. Ну, и призрачные товарищи смогут помочь советом — в шахте лифта навряд ли они смогли бы что-то посоветовать. Был и третий вариант, но Владимир его сразу перенёс в разряд экстренных решений, которые в списке идей не так далеко от самоубийства. Самоубийство? Тоже неплохой вариант выйти из положения. Но нет. Слишком уж просто для Контура и всех этих тварей. Если и помирать, то свернуть им всем кровь, а уж потом и в последний путь.

Владимир выбрал аварийную лестницу.

Но где её искать? За всё время, пока они петляли по коридорам комплекса, Владимир не понял логики этих тёмных коридоров. Однако он понимал, что больничное крыло не должно стать проблемой — их никогда не делали запутанной сетью, чтобы пациент так или иначе пришел к своему врачу. Это было логично. На практике Владимир встречал подобное почти всегда (и в бесплатных клиниках тоже), но он стоял не посреди больницы в центре города с уютной кафешкой «Больничная», а внутри кишок самого жуткого места планеты (хотя в последнем он засомневался). Единственная дельная мысль, которую ем подсказал «король»-разум — идти куда ноги несут. Владимир вскинул автомат, левой рукой прижав фонарик к цевью и направился вперёд, огибая койки, которым так и хотелось заскрипеть своими ржавыми колёсами. Тишина могла показаться не нужной — твари всё равно знали, что он здесь, но так сержанту было спокойнее.