Они принадлежат всем. Для диких животных места нет - Гржимек Бернгард. Страница 71

Кстати, я вспомнил, как однажды такое вот «великое переселение» муравьев выгнало нас из собственного жилища. Намеченный муравьями путь, как назло, проходил именно через то место, где стояла наша палатка, а от выбранного направления эти насекомые, как известно, не отклоняются. Напрасно мы сыпали ДДТ поперек их дороги, создавая, как нам казалось, непроходимые барьеры. Но муравьев это нисколько не смутило, они бесстрашно форсировали опасную зону, утаскивая на себе наш порошок, а по трупам павших перебирались все новые и новые неисчислимые полчища сородичей. Мы поливали перед палаткой бензином и поджигали его, но горел он какие-то секунды, а потом муравьи появлялись снова как ни в чем не бывало. Словом, в неравной борьбе с муравьями мы потерпели поражение и позорно капитулировали: ушли на целые сутки из собственного дома, предоставив его этим рыжим разбойникам. Вернулись мы только после того, когда их шествие закончилось и они добровольно освободили наше помещение…

У Михаэля от жары снова появились фурункулы, и я вынужден был его опять колоть. К сожалению, подобного рода неприятности в Африке случаются отнюдь не редко. Как-то в Аруше я на всякий случай сделал себе анализ крови, и оказалось, что я заражен бильгарциозом. Пришлось мне пройти отвратительный курс лечения, чтобы избавиться от этой напасти.

Вот о чем надо беспокоиться, когда едешь в тропики и собираешься жить вдали от городов и привычных средств сообщения! А вовсе не о диких животных и ядовитых змеях, о которых нас всегда с такой опаской расспрашивают!

Каждый раз, когда мы после вылазки в лес возвращались в лагерь, нам навстречу бежали маленькие смешные существа, стараясь растянуть во всю длину прикрепленную к ошейнику цепочку. Это были детеныши шимпанзе. Каждый из них протягивал нам пустую консервную банку, чтобы мы дали ему попить. Разумеется, мы тотчас же шли за водой, наливали ее каждому по нескольку раз, и изрядно возились с обезьянками. Я так никогда и не мог понять, действительно ли им хотелось пить или они подобным способом старались привлечь к себе наше внимание, чтобы с нами пообщаться? Ведь шимпанзе — наиболее родственные человеку животные, такие же деятельные и всем интересующиеся, как и мы. Постоянно им хочется играть, что-нибудь затевать и ничего для них нет страшней одиночества. Мы уже тогда думали о том, как счастливы будут эти маленькие озорники, когда попадут в прекрасные условия нашего павильона для человекообразных обезьян.

У одного детеныша левая рука была сильно изранена: он попал в капкан — орудие пыток, поставленное совсем на других животных. Не скоро ему удалось преодолеть свой шок от этого страшного события в его жизни. Сначала он каждый раз, когда я подходил к нему, удирал на дерево, за которое был привязан. Если цепь его запутывалась и он удрать не мог, то в отчаянии делал попытки напасть и укусить. Четырнадцать дней понадобилось на то, чтобы завоевать его доверие.

У другого малыша был огромный вздутый живот и желтое личико. Целый день он сидел, безучастный, перед своим деревянным ящиком, служившим ему ночлегом. Это был смертник. Но благодаря ему я обогатился очень важной информацией, которая, возможно, спасла жизнь тем животным, которых мы увезли с собой во Франкфурт.

Один польский бактериолог, работавший в Конголезском научно-исследовательском институте, посетив проездом лагерь по отлову окапи, увидел этого больного шимпанзе и взял у него пробу крови. Выяснилось, что у него тяжелейшая форма малярии. До этого момента я и не подозревал, что у обезьян может быть малярия, но понял, чем привезенных в зоопарк заболевших обезьян можно лечить: ведь малярия — болезнь, с которой мы научились сравнительно легко бороться!

Ho не подумайте, что эти детеныши шимпанзе специально отлавливаются для зоопарков. Да и вряд ли кто-нибудь сумел бы в лесу отнять у семейства шимпанзе их детенышей. Сюда, в лагерь, они попадают совсем по другой причине. Если проследить каждый случай в отдельности, то непременно убеждаешься в том, что мать-шимпанзе, невзирая на закон об охране, была застрелена. Обнаружив у кого-нибудь детеныша шимпанзе, предназначенного для тайной продажи или содержащегося в частном доме в качестве игрушки, департамент охоты немедленно его отбирает. Таких детенышей передают в зоопарки, которые могут создать для них необходимые условия.

Ho и с этими шимпанзе у нас получилась та же история, что и с окапи: кого выбрать? И скольких? Все они были милейшие существа! Клички им давали по рекам и местностям их родины: Ируму, Бута, Йинди, Попейе, Коки.

Двух, которых мы не взяли с собой, позже отправили в Филадельфию и Антверпен.

Дима становилась день ото дня нахальнее. Если мы недостаточно быстро замешивали новую порцию молока в ведре, она начинала драться, толкала нас головой или старалась вырвать ведро из рук. Тогда нам приходилось волей-неволей спасаться бегством в свою палатку, а Дима бежала следом и то ли нечаянно, то ли нарочно сшибала колышки, к которым крепились растяжки.

Нашей палатке вообще приходилось переживать разные передряги. Так, Ируму — один из маленьких шимпанзе с хитрыми раскосыми глазками — был законченный разбойник: он обладал феноменальной способностью ускользать из любых оков. Если ему удавалось раздобыть плоскогубцы или молоток, он до тех пор обрабатывал ими свою цепь или расшатывал вбитый в землю крюк, к которому она крепилась, пока не оказывался на свободе.

Боже упаси, если в такой момент никого из нас не оказывалось дома или нашего боя не было поблизости. Ируму спешил в палатку и «наводил там порядок». Однажды, вернувшись домой, мы застали такую жуткую картину, что не могли даже поверить, что это дело рук всего только одного маленького шимпанзе! Чемодан с фотопринадлежностями был открыт и тщательно изучен, стопка свежевыглаженных рубах перемазана вареньем, пустая банка из-под которого валялась тут же, а сахар и растворимый кофе были щедро рассыпаны по нашим кроватям…

Рабочий слон, к которому пристала наша Дима, постепенно начал чувствовать свою ответственность за маленького подкидыша. Это чуть было не стоило мне головы! Как раз незадолго до этого другой рабочий слон, привезенный из Гангала-на-Бодио, пропорол бивнем и растоптал своего погонщика-корнака. Еще хорошо, что этот случай заставил меня относиться более осторожно даже к ручным слонам. Завидя, как я прогоняю Диму от нашей палатки, ее опекун вдруг издал короткий резкий крик, растопырил уши и буквально прыгнул мне навстречу. Я отскочил, но поскользнулся в вязкой луже, в которую мы сливали помои, остающиеся после нашей кулинарной деятельности. Я уже представил себя лежащим под ногами рассерженного слона, но в последний момент успел вскочить и отбежать несколько шагов назад. За это время корнак, сидевший на спине слона, с помощью своего железного крюка снова овладел животным и заставил его повиноваться.

А вообще-то атака слона обычно отличается быстротой действия: ему достаточно нескольких секунд, чтобы расправиться с человеком. Должен признаться, что до этого случая я всегда посмеивался над тем, что на станции по приручению слонов Гангала-на-Бодио введено твердое правило: в присутствии посетителя перед каждым большим слоном становились два погонщика с копьями, направленными острием на голову великана. Теперь меня это почему-то перестало смешить…

Случаи, чтобы слоны долго преследовали врага, которого не удалось поймать в первый же момент, чрезвычайно редки. Но бывают. Так, в этой части национального парка Вирунга, которая открыта для посетителей, какая-то машина остановилась, потому что туристам захотелось понаблюдать за дракой двух здоровенных слонов. Но совершенно неожиданно один из драчунов отвернулся от своего противника и бросился на машину. Водитель сразу дал газ и поехал к находящемуся неподалеку дому смотрителя парка. Слон же продолжал бежать следом. Поскольку он не отставал, машине пришлось объехать вокруг дома и по той же дороге вернуться обратно — другой здесь не было. К счастью, противник назойливого слона все еще стоял поблизости, а увидев его, преследователь машины направил весь свой гнев опять на соперника, и битва возобновилась с новой силой. На следующий день обходчики парка нашли одного из слонов мертвым недалеко от места этого поединка.