Смерть и танцующий лакей - Марш Найо. Страница 9

— Прекрасно, — громко сказал доктор Харт. — Я посмотрю.

Мадам Лисс вытащила руку в перчатке из-под укрывающего ее пледа и легко коснулась пальцем за ухом Фрэнсиса Харта.

— Я ведь правда люблю тебя.

— Ты знаешь мой характер, — сказал он. — Ты очень ошибаешься, если думаешь, что сможешь водить меня за нос.

— А может, я вожу за нос Николаса Комплайна?

— Хорошо, — повторил он опять. — Посмотрим.

Из окна своего дамского салона, носившего название «Цикламен», Херси Эмблингтон наблюдала, как по улице мелкими шажками, нарочито виляя задом, двигались две ее клиентки. Вот они постояли минуту у проклятых окон «Студии Лисс» и, немного поколебавшись, скрылись за дверью. «Отправились покупать крем Лисс, — подумала Херси. — Вот почему они отказались от массажа».

Она отправилась к себе в кабинет и, идя через зал, улавливала привычное гудение сушилок для волос, чувствовала запахи жидкостей для укладки и химической завивки, слышала громкие и нескромные разговоры клиенток с мастерами:

— …и кормить давно бросила. А вот ведь краше в гроб кладут. А уж как я себя чувствую, никто не спросит.

— …уж как хорошо-то после массажа, как хорошо. Что ни говори, а массаж — это первое дело.

— …я не помню его имени, вот почему не встречусь с ним еще раз. «Все простые женщины, — подумала Херси. — Теперь все мои клиентки — простые женщины. Черт подери эту Лисс! Пиратка проклятая».

Она посмотрела на часы. Уже четыре. Сейчас она обойдет кабинки и уедет, оставив здесь помощницу. «Если бы не мой снобизм, я могла бы спокойно процветать на излишках этой Пиратки».

Она взглянула в зеркало, стоящее на столе, и машинально поправила локоны.

— Все седею и седею, — пробормотала она. — Но скорее я застрелюсь, чем начну краситься.

Она хмуро и беспристрастно посмотрела на свое лицо. «Не очень-то ты, старушка, цветущая. Побольше жирного питательного крема, Херси, для твоих увядающих прелестей. Ну, ладно».

Она обошла кабинки, обменялась с косметичками несколькими профессиональными фразами, которые должны были убедить клиенток в небывалом улучшении их внешности. В разговорах с самими клиентками она сочувствовала, утешала, ободряла. Она отказалась от обеда с дамой, пришедшей на массаж, и выслушала жалобу другой, делающей химическую завивку. Когда она вернулась к себе, ее помощница разговаривала с кем-то по телефону:

— А в какой день мадам хочет прийти? Ах, не надо. Ладно.

— Кто это? — устало спросила Херси.

— Горничная миссис Энсли сказала, что та не придет делать массаж в обычное время. А девочки видели, как она выходила из «Студии Лисс».

— Чтоб у нее борода выросла, — пробормотала Херси и улыбнулась. — А ну ее к черту! Как у нас с записью на прием?

— Все в порядке. Занято на три дня вперед. Но просто публика не такая шикарная, как раньше.

— Не все ли равно? Я ухожу, Джейн. Если завтра понадоблюсь, я буду у своего родственника Джонатана Ройяла, из Хайфолда, знаете?

— Да, леди Херси. Похоже, что эта Лисс тоже куда-то отправилась на уик-энд. Я видела, как она с час тому назад вышла из салона и села в машину доктора Харта. Интересно, правда, что о них болтают? И чемодан у нее был большущий.

— Пусть хоть мебельный фургон берет с собой, — сказала Херси. — Меня просто тошнит от одного имени этой негодяйки. Может грешить со всем Дорсетом, только бы не включала в свой маршрут Хайфолд.

Помощница улыбнулась.

— Ну уж это вряд ли возможно, леди Херси, правда?

— Слава Богу, да. До свиданья, Джейн.

Глава 3

СТОЛКНОВЕНИЕ

— Конечно, погода не самая подходящая, чтобы осматривать плавательный бассейн, — сказал Мандрэг, — но все же я хотел бы его показать.

Он отправил гостей в обход по лесной дорожке, покрытой толстым слоем промокших листьев, мимо образцовой фермы Джонатана и потом по круто поднимающейся вверх аллее, выходящей к северной стороне дома. А сам двинулся, прихрамывая, напрямик, чтобы встретить их там. Все остановились на широкой террасе. Под ними, у подножия каменной лестницы, был большой цементный бассейн, обсаженный лавровыми деревьями и окруженный с двух сторон ровными лужайками. На противоположном конце стоял прелестный павильон в стиле восемнадцатого века, весь засыпанный снегом, как на рождественской открытке. Дно бассейна было ярко-голубым, но сейчас, покрытая рябью и испещренная мертвыми пятнами опавших листьев, вода казалась неприятного серостального цвета. Мандрэг рассказывал, что когда-то павильон был птичником, но Джонатан отстроил его в стиле ампир и летом намерен устраивать у своего нового бассейна приемы, которые будут отличаться этаким чинным и манерным весельем.

— Положим, сейчас все это отличается только неприветливостью, — заметила Клорис, — но я представляю, как будет…

— А что, Клорис, не искупаться ли нам здесь до завтрака для бодрости духа? — сказал Николас. — Ну, соглашайтесь же.

— Нет, спасибо, — ответила Клорис.

— Ты попал бы в неловкое положение, — произнес Уильям, — если бы Клорис согласилась. — Это были первые слова, сказанные им брату.

— Ничего подобного. — Николас отвесил Клорис еле заметный насмешливый поклон.

— Ставлю десять фунтов, — проговорил Уильям, ни к кому не обращаясь, — что никакие силы не заставят тебя войти в такую воду ни до, ни после завтрака.

— Хочешь пари? — воскликнул Николас. — Я готов. Но ты все равно проиграешь!

Миссис Комплайн стала тут же возражать, напомнила Николасу о его больном сердце. Уильям насмешливо хмыкнул, и Николас, пристально глядя на Клорис, повторил, что принимает пари. Этот нелепый разговор грозил перейти в неприятный обмен колкостями. Внезапно Мандрэг почувствовал на щеке ледяное прикосновение и, стараясь переменить тему, показал на редкие снежные хлопья, кружащиеся в воздухе.

— Я думаю, — сказала Клорис, — что мы уже нагулялись. Пойдемте к дому.

— А что же пари? — спросил Николас брата.

— Остается в силе, — ответил Уильям. — Даже если тебе придется разбивать здесь завтра лед.

Они направились к дому под сопровождение энергичных и нескончаемых протестов миссис Комплайн. С каждым новым поворотом событий Уильям все больше интересовал Мандрэга. Это был не человек, а просто кладезь всяких неожиданностей. То он внезапно предлагает это глупое пари, то вдруг тащится сзади с испуганным видом побитой собаки, что-то говоря матери. Та, плотно сжав рот, искривленный как у трагической маски, ничего ему не отвечала. Уильям, посмотрев на нее со странной смесью злобы и робости, зашагал за Клорис, шедшей рядом с Мандрэгом. К ним присоединился Николас. Мандрэг почувствовал, что Клорис сразу вся напряглась. Когда Уильям взял ее за руку, она вздрогнула и слегка отодвинулась. Всю дорогу им пришлось выслушивать раздражающую болтовню Николаса.

Когда поднялись на террасу перед домом, стало ясно, что прибыли еще гости. Машину Николаса отогнали в сторону, на ее месте стоял элегантный трехместный автомобиль, из которого слуги выносили дорогие чемоданы.

— Это машина не Херси Эмблингтон, — сказала миссис Комплайн.

— Нет, — ответил Николас и громко добавил: — Послушайте, что это затеял Джонатан?

— Что ты имеешь в виду, дорогой? — быстро спросила его мать.

— Ничего, — ответил Николас. — Просто мне кажется, я узнаю эту машину.

Николас потоптался, пропуская остальных в дом и поджидая Мандрэга. Он так и не снял плащ, который Джонатан набросил на его военную форму, и Мандрэгу пришло в голову, что эту вольность он позволил себе лишь потому, что понимал, какой у него в нем эффектный вид. Они были одни. Николас придержал Мандрэга за руку.

— Скажите все-таки, Джонатан на самом деле ничего не затевает?

— Я не совсем вас понял, — сказал Мандрэг, размышляя, как ему отвечать, чтобы угодить Джонатану.

— Мне кажется, что это довольно странно подобранная компания.

— Вы так думаете? Видите ли, я совершенно никого не знаю.