Загадай желание - Бэггот Мэнди. Страница 7

– Повеселилась вчера, да? – цокнул он языком. – И, Анна, серьезно, что это за елка вообще? Она такая огромная, что ей самое место на Трафальгарской площади!

Прежде чем Анна успела что-то сказать в ответ, дверь в гостиную распахнулась и на пороге показалась Рути. Она надела на голову капюшон толстовки и затянула шнурки на нем так, что были видны только ее глаза. Это означало: «Мне нужно стать невидимкой, потому что ситуация накаляется». На руках она держала кота. А тот, словно обученный актер, откинулся на сгибе локтя Рути и умилительно свесил голову.

– Прекратите орать! – прокричала Рути. – Вы оба знаете, что у меня сенсорные нарушения и закрытая дверь никак не убавляет громкость ваших криков.

– Прости, Рути, – тут же отреагировала Анна.

Тогда Рути подошла к Эду и без лишних церемоний вручила ему кота.

– Я не могу ее оставить. Если это она. Я не проверяла. Я бы проверила, если бы оставляла ее… его… но я не могу.

Кот не оценил свое новое положение, и довольное выражение его морды сменилось оскалом, когда Эд попытался устроить его как-то на руках.

– Рути, не глупи. Ты всегда хотела кота, и вот я принес тебе его. – Пока Эд говорил, кот начал карабкаться вверх по его свитеру.

– Но мама всегда была против, – напомнила Рути. – А я не люблю нарушать правила.

Анна сглотнула. У нее разрывалось сердце. Больше всего на свете она хотела разрешить Рути оставить у себя животное, но… так было нельзя. И Эд знал об этом.

– Да ладно тебе, Рути. Куда мне его теперь? Он же породистый и все такое. У него имя из четырех слов. Я и документы его взял.

Конечно! Пришел ткнуть носом в свои деньги, в то время как Анне приходилось усердно трудиться, чтобы поддерживать тот образ жизни, к которому Рути уже привыкла. У нее есть дом. Это было и всегда будет самым важным. Бабушка Гвен заложила фундамент их стабильности, но электричество стоит приличных денег, как и нормальный интернет. Эд имел возможность работать на полную ставку, а Анна – нет. А в качестве алиментов после развода Эду полагалось выплачивать какую-то смехотворную сумму.

– Оставь ее у себя, – сказала Рути, держась за дверную ручку. – Может, твоему новому ребенку она понравится.

Рути вышла из комнаты, а Анна покачнулась и упала прямо на рождественскую елку.

Глава 6

На странного вида знаке была надпись «Патни», один палец указывал в одну сторону, а другой, рядом с надписью «Ричмонд», – в другую. Глядя на два противоположных направления, Сэм осознал, что, хоть на этой развилке ему и предстоит сделать очередной выбор, вероятно, он будет гораздо менее важным, чем его решение сесть на самолет до Великобритании.

Когда самолет приземлился в аэропорту Хитроу, он нашел такси и попросил водителя самому решить, куда тот его повезет, но с единственным условием – не дальше чем на десять миль. «Ричмонд больше для богатеньких, но там очень прилично. Мы с женой ездим туда, если мне нужно загладить вину. Там хорошие рестораны и парки, есть где прогуляться. Все красиво украшено к Рождеству, но не покупайте там подарки, если только вы не так богаты, как тот парень, который продает дорогущие пылесосы. А Патни – рай для гребцов». В нерешительности Сэм вышел из машины на этой развилке в компании только своего рюкзака.

Он бросил его на землю и потянулся за телефоном. Сэм отключил его еще в самолете и с тех пор не доставал. При таком раскладе было легко притворяться, что он не пациент доктора Монро, а контракт с «Далласскими диггерами» все еще в силе, но как только доктор объявит результаты генетического обследования, эта новость разлетится повсюду. Сэм расстегнул кармашек на передней части рюкзака и поежился. В Англии было морозно, на траве блестел иней даже сейчас – а сколько сейчас времени? – в середине дня. В Огайо он привык к снежным зимам, и, вероятно, ему стоило вспомнить о них, когда он собирал вещи. Сэм смутно помнил, как закинул в рюкзак несколько рубашек, пару футболок, джинсы, тренировочный костюм и свитер. Кроме этого да еще ноутбука и нижнего белья, у него было только то, в чем он стоял прямо сейчас.

Сэм нащупал телефон и посмотрел на безжизненный блестящий черный экран. Одним нажатием кнопки он мог оживить его и встретиться лицом к лицу с проблемами, вставшими у него на пути. Мимо прошел человек, догоняющий свою лохматую белую собаку с банданой на шее, пока Сэм гадал, от кого будет первое сообщение. От его тренера в «Бизонах»? От Френки? Или от Чада с предложением посидеть только со своими? Хотя такие его посиделки всегда превращаются в вечеринки у бассейна, подобные тем, о которых рассказывают на TMZ [14]. От «Диггеров»? Нет, если бы они узнали, то связались бы сначала с Френки. У них же мультимиллиардный бизнес, вряд ли они отправят ему сообщение со словами: «Слышали о твоих проблемах, мы сваливаем».

Тионна. Сэм скривился. Он звонил или писал ей почти каждый день и водил ее в кафе-мороженое раз в две недели по пятницам. Ни разу не пропустил. Он попытался однажды, когда парни из команды настойчиво звали его в бар, а он до этого и так слишком много раз отказывался. Но Тионна недвусмысленно дала ему понять, что если он не придет, то у нее больше нет брата. Он знал, что она это не всерьез, но еще он понимал, что, какую бы крутую она из себя ни строила на публике, внутри нее все еще жила та маленькая девочка, которую дразнили за косички и которой нужен был ее старший брат. Что он ей скажет обо всем этом? Он всегда был ее опорой, а кем он стал теперь? Дефектным? Немощным? Его передернуло от этих мыслей.

Положив телефон обратно в рюкзак, он снова посмотрел на указатель. И принял решение.

Глава 7

Несмотря на то что в этом кафе постоянно было действительно много народа, Рути чувствовала себя здесь умиротворенно. Анна приводила дочь сюда, чтобы насладиться десертом, еще когда та некрепко стояла на ногах. Это место любила еще бабушка Гвен, но в ее времена оно называлось «У Спунера» и в нем с утра до вечера подавали завтраки, приносили еду в плетеных корзинках, а во второй половине дня можно было заказать большую кружку чая и кусок торта.

В этом кафе Рути чувствовала себя довольной и счастливой, а у Анны была возможность взять на это время небольшую передышку. Почему-то аромат молотого кофе в сочетании с теплом и паром, исходящими от кофемашин, создавали атмосферу спа-салона. Сюда заходили обычные люди, спешащие по своим делам, они брали кофе навынос и шли к себе в офис, или заказывали сок, чтобы выпить его после пробежки, или сидели здесь с друзьями возле цветочных горшков в ацтекском стиле и яркими декоративными бутылками. Это место в самом деле было необычным.

Сюда хотелось приходить для разнообразия, вместо того чтобы сидеть в четырех стенах своего, пусть и любимого, дома и завидовать мужу, который всегда может сбежать на работу. Конечно, Анна была невероятно рада рождению ребенка, но она ощущала себя совсем не так, как, по ее мнению, должна была, и не так, как ей полагалось, если верить книгам для новоиспеченных родителей. Материнство давалось ей с трудом. И дело только усложнялось тем, что ее собственная мать слишком рано бросила ее, оставив на попечение бабушки, которая потом и вовсе покинула этот мир и больше не могла помочь даже советом.

Анна думала, что она все-таки переняла у матери эмоциональную холодность и эгоизм. Может быть, ее мать когда-то искала утешения в кофейне, сокрушаясь о том дне, когда перестала принимать противозачаточные. Когда Рути только родилась, темные мысли взяли верх над Анной. Порой, взглянув на себя в зеркало, она видела в отражении тонкую и изящную фигуру с темными волосами, унаследованными от матери. Пустые глаза, улыбка властного человека, мысли, которыми она ни с кем не делилась, – все это помогло Анне понять, что ее матери нравилось на самом деле. Ощущение собственного превосходства.