Студент 3 (СИ) - Советский Всеволод. Страница 11
Ну что сказать?.. Идеальный образец женщины. Действительно Елена прекрасная. Я заметил, что она немного вздрагивает, как бы одновременно и стыдясь немного, и гордясь собой. Уверен, что наедине с собой Лена подолгу могла вертеться голышом перед зеркалом, упиваясь своим телесным совершенством.
Наконец, она стесняться перестала, и мы долго, трепетно ласкали друг друга, и нечего скрывать, что я успел погладить ладонью самое сокровенноедевичье имущество, при этом сам постепенно высвобождаясь из одежд…
И вот достигнув в этом деле полной свободы, я лег рядом с девушкой, обнял ее, а она раздвинуланожки…
Глава 6
И мы окунулись в омут любви.
Да, это любовь. Нет сомнений. Нежность переполняла нас, и сомкнувшись, мы думали только о том, чтобы не разомкнуться. Чтобы «слияние галактик» было вечным. Чтобы бежали годы и века, сверкали зарницы, ручьи звенели, сияли в пол-неба рассветы и закаты, а над нами не были властны силы разлук, что мы едины, мы нашли друг друга во Вселенной, и отныне вместе навсегда…
Духовно это было так. А физически…
Физически секс с девственницей — штука не очень ловкая. Вязкая, с перепадами фрикций. Это не то, что с Любой, где все летело, как по маслу. Здесь так малость со скрипом, Лена тряслась от страха, точней, от ожидания того, что будет больно — кто-то, видать, вдудел ей в уши, что будет так. А оказалось: нет, вполне нормально. Но по неопытности девушка вела себя топорно, что уж там. Это, конечно, было заметно, о едином слаженном ритме не было и речи. А кроме того, дверь в комнату я не закрыл, и с запозданием, уже вовсю совокупляясь, вдруг подумал, что вдруг чертова Муська, привлеченная необычной сценой, припрется, прыгнет на кровать… Представил мысли в кошкиной башке: как интересно хозяйка с гостем играют! Я тоже хочу так поиграть… И вцепится когтями в жопу.
Сей плод воображения занозой встрял во мне, впрочем, не мешая дело делать, а главное — испытывать упоение от любви. Плевать на все, главное — Лена такая чудесная, такая милая, такая нежная… Короче! Это моя женщина, она появилась на свет затем, что на этом свете должен быть я. Все!
С этой мыслью я и кончил как вулкан. Ленапискнула, затрепетала, что есть сил стиснув меня, прижавшись всем телом, а главное — щекой к щеке, жарко дыша в ухо:
— Родной мой! Родной! Родной!.. — так бурно переживая то, что в ее женскую глубину хлынуломужское начало, и все это таинственно слилось в единую плоть.
Я отвечал ей поцелуями с не меньшей любовью, чувствуя, что эта девчонка мне роднее всего на свете, что я не смогу жить без нее, что совершенно не могу представить ее с каким-то другим мужиком. Да мир перевернется, сердце разорвется, если так! Если кто-то хоть пальцем тронет то, что дано только мне. Еще раз: это моя баба! На всю жизнь.
Все эти мысли летали во мне невыразимо приятными перламутровыми облаками, обвевающими душу как невесомый шелк. И Лена тоже обнимала меня живым бархатным облачком,шептала какие-то бессмысленные, но волшебные слова, в которые можно было не вслушиваться, но пусть они звучат.
Я не сказать, что совсем не вслушивался. Так, краем уха. Девичий лепет обтекал его, как медовый ручеек, погружая меня в прелестный полусон… но вот зазвучало то, отчего этот полусон как ветром сдуло:
— Васенька… — умильно прожурчала вчерашняя девственница, — а я… хочу тебя спросить…
— Да?.. — благосклонно откликнулся я.
— А как ты думаешь, я уже беременная?..
Ничего себе. Копнула в корень.
— Надеюсь! — постарался сказать я как можно бодрей, смекнув, что мямлить или идти в отказ тут не годится.
Беременная особа с удовольствием завозилась подо мной, мечтательно закатив глазки.
— И… это что, я к Новому году уже с пузикомбуду?..
— К Новому-не к Новому, а к Восьмому марта уже будешь раскорякой ходить. А к Первомуподарочек вылезет маме с папой. Здрасьте, бабушка, здрасьте, дедушка!
— Ой, Васька! Скажет ведь… — она чуть не подавилась смехом, и мы еще минут десять всячески миловались, после чего хозяйка домасообразила, что надо бы привести себя в порядок.
— То есть подмыться, — я слегка включилциничный юмор.
— Фу! — фыркнула аристократка. — Выбирайте выражения, сэр.
Встали. Лена по причине благовоспитанности завернулась в одеяло, как римлянка в тогу, и зачарованно уставилась на небольшое кровавое пятнышко на простыне. И Муська возникла тут как тут, как будто ее звали. Вспрыгнув на кресло,смотрела немигающими зелеными глазищами.
— Это что?.. — тоненьким голоском задала Лена дурацкий вопрос.
— Это ваши жизненные соки, барышня, — мудрено выразился я.
Барышня неопределенно хмыкнула, не в силах отвести глаз от вишневой кляксы.
Ага, значит, прощание с невинностью… — так расценил я это явление. Решил, что попрощалась — и хватит.
— Так! Что стоим столбом, кого ждем?
— Вас!.. — закривлялась Лена.
Меня, так меня. Прошли в ванную, включили душ, оба забрались под его теплые струи… Что там говорить, это было очаровательно. Час, наверное, длились лизания и умиления в сочетании с водными процедурами. Ну, прямо Адам и Ева в раю. Или герои фильма «Голубая лагуна»… Иписьками потыкались, куда же без того. Правда, это была скорее формальность, но приятная.
Вечер и начало ночи у нас прошли в полной неге. Мы никак не могли насладиться нашими юными телами, Лена давно перестала стесняться, позволяя мне трогать все вплоть до самых секретных глубин. Признаюсь, что я до них добрался, потрогал, делал это очень ласково, а Лена млела, полузакрыв прекрасные серые глаза. Муськуиз комнаты выгнали, она возмущенно поорала за дверями, но потом затихла.
Нежась в объятиях, мы незаметно задремали, еще и успевая целоваться. Это и вправду словно полусон — то ли было, то ли нет… Я уже приготовился совсем погрузиться в сон, уголком разума подумав, что соседи по общаге могут встревожиться из-за моего отсутствия… но теперь уж не побежишь объясняться. Ладно, не помрут. Ночь поволнуются, а утром явлюсь как Христос народу.
Но этом я едва не уснул, но ожила Лена.
— Слушай! — она довольно бесцеремонно подтолкнула меня.
— Слушаю, любовь моя, — я зевнул.
— А что зеваешь?
— Случайно, — я энергично повел плечами.
Лена с фасоном помолчала, но решила не сердиться.
— Ты знаешь, — сказала она, — никогда никому не говорила… А с тобой хочу поделиться.
И тут моя любовь опрокинула на меня странное содержимое своего внутреннего мира.
Выяснилось, что она часто видит один сон — в разных вариациях, но суть одна и та же. А именно: стоит она, Лена, совершенно голая, и держит на руках тоже голенького новорожденного младенца…
— И знаешь, я как-то никогда не могу понять, мальчик это или девочка! Просто малыш, и все. Да такой чудесный! Здоровенький, крепыш такой. А я — зрелая женщина в самом расцвете, лет тридцать…
Да, Лена видела себя гораздо более возрастной и упитанной, самой настоящей аппетитной пышечкой, с такими формами, от которых мужики истекают слюной… И вот она стоит, готовая рыдать от умиления и счастья, готовая покрыть ребеночкамириадами поцелуев, и начинает кормить его грудью. Отчего молодецкое дитя в диком восторге, оно с таким азартом хватает и дерет сиську, что глаза на лоб лезут.
Лена горячо призналась, что она просыпалась от острой и сладкой боли, вспотевшая, с сильно бьющимся сердцем. Хваталась за грудь, не веря себе: сон это был или явь⁈ Приходила в себя, убеждалась, что сон — сгорала от стыда и никогда никому о том не говорила.
— Только тебе! — подчеркнула она.
Мое воображение вмиг нарисовало раздобревшую голую Лену, и я с трудом удерживал себя от смеха, понимая, что стоит только заржать, как будет смертельная обида на всю жизнь. То есть дня на два. Но и это ни к чему. А вот к чему вообще весь этот разговор?.. Похоже, что Лена явно зациклена на материнстве, и это, конечно, хорошо. Эти именно то, на что должна быть «заточена» нормальная настоящая женщина. Но…