Тигр снегов. Неприкосновенная Канченджанга - Тенцинг Норгей. Страница 61

К 10 марта мы все собрались в «Рангните», особняке четы Гендерсон, возле Дарджилинга. Из сада мы смотрели на север, на нашу гору. Всего 74 километра отделяло нас от нее по прямой. Большая терраса, Сходни, Серп — вот они все перед нами…

Первая часть пути не обошлась без осложнений. Пожалуй, только содействие Гималайского клуба помогло нам одолеть все препятствия. Недаром, прибыв в Дарджилинг, я испытывал такое чувство, словно половина дела уже сделана. Действительно, позади было немало трудностей: хлопоты с багажом, бесконечные споры с мелкими чиновниками относительно различных деталей, не предусмотренных существующими постановлениями. Харди и Маккиннон совершили томительное путешествие в поезде по жаркому пыльному краю, следя за тем, чтобы багажный вагон не забыли на запасном пути и своевременно прицепили к нужному составу.

Стритер прибыл в Дарджилинг неделей раньше нас, чтобы нанять необходимых нам триста носильщиков. Ему помогала Анг Янгзин, жена Анг Тхаркая. Вместе с мужем она мобилизовала всех носильщиков, каких только можно было найти на базарах и окружающих холмах.

Я приехал в Дарджилинг последним, сначала пришлось побывать в Сиккиме. Незадолго до выезда из Англии нам сообщили, что сиккимское правительство возражает против попыток взятия Канченджанги. Восточная часть горы находится в Сиккиме, и название дано ей сиккимцами — оно означает «пять сокровищ великого снега»; сиккимцы считают Канченджангу своей богиней-хранительницей.

В Гангтоке меня принимал местный политический деятель Апа Б. Пант. Благодаря любезному содействию министра Н. К. Рустомджи я смог переговорить с сиккимским магараджей Таши Намгиалом и кумарским магараджей подполковником П. Т. Намгиалом. Я обещал, что мы не ступим на самую вершину, а прекратим восхождение, как только убедимся, что она достижима.

В Дарджилинге мы встретились и с нашими шерпами во главе с Давой Тенцингом. Ему было к этому времени лет 45–50; за последние три года мы трижды встречались с ним в Гималаях — в 1952, в 1953 и, наконец, в 1954 годах, когда он был сирдаром Барунской экспедиции. Высокого роста, очень смуглый, с удлиненным, необычно серьезным для шерпа лицом, он относился к числу немногих шерпов, которые даже после долгих лет сотрудничества с альпинистами продолжали носить косичку. На Эвересте он дважды без кислорода поднимался с грузом на Южное седло и вполне мог бы идти дальше, если бы это понадобилось. Том Маккиннон и Нормэн Харди тоже хорошо его знали.

Я просил Даву Тенцинга отобрать для экспедиции лучших шерпов в Соло Кхумбу, кое-кого назвал поименно, остальных предложил выбирать ему самому. Мне хотелось именно солокхумбцев, потому что я знал многих из них, знал их родину.

Несколько человек я увидел в первый же день по прибытии. Уркиен — умное широкоскулое лицо, сильный, хорошо освоивший технику лазанья, будущий сирдар высокого класса; Аила из Порче — необычайно крупный для шерпа, грудь, как бочка, растрепанная косичка, громкий низкий голос — таким только созывать заблудившихся в тумане носильщиков; Анг Дава из Кунде — типично шерпские черты, очень выносливый, круглолицый, косоглазый, улыбчивый, любитель подшутить; Аннуллу, сводный брат Давы Тенцинга, — в войлочной шляпе, широкоплечий, сильный, сметливый, коротко стриженный, пройдоха, но неутомимый работник; Чангджуп — тоже старый приятель, первый весельчак. Подобно многим своим соотечественникам, Чангджуп отказался от старого обычая и расстался с косичкой, а также с серьгами из кораллов и бирюзы. При первой же встрече я поругал его за это, потом стал расспрашивать обо всем, что произошло за шесть месяцев, истекших с того дня, когда мы с Нормэном Харди видели их в последний раз.

От «Рангнита» до Канченджанги можно было следовать двумя путями: либо по примеру Кемпе двигаться вдоль Сингалилской гряды почти до самого пика Канг, затем через перевалы Чумбаб Ла и Земо Ла в Ялунгскую долину, либо оставить гряду у Пхалута и идти на Ялунг по долинам и отрогам западнее Сингалилы. Кемпе вышел из Дарджилинга 10 апреля; в северной части гряды он застал на перевалах снег. Его носильщикам это пришлось не по душе, и кое-кто из них дезертировал. Мы выходили четырьмя неделями раньше с караваном из трехсот носильщиков; любой обходный путь был для нас предпочтительнее маршрута по Сингалилской гряде.

Когда отряд Кемпе возвращался в 1954 году, Гилмор Льюис решил пройти более западным путем. От Ялунга он совершил один дневной переход вниз по течению реки, затем вышел через невысокий перевал к деревне Ямпходин. Дальше он, идя вдоль непальских склонов гряды, миновал Кхебанг, Мехеле, Чьянгтхапу и снова поднялся на гряду возле Пхалута. По совету Льюиса мы избрали этот путь. Аджиба, который был сирдаром Кемпе, приготовил для нас в двух пунктах запасы муки и риса — около 700 килограммов в Чьянгтхапу и 2000 с лишним килограммов в Ямпходине. По прямой нас отделяло от Канченджанги всего 74 километра; на деле нам предстояло покрыть вдвое больше.

Последние дни наших приготовлений совпали с собранием «Плэнтерс ассосиэйшен» в Дарджилинге, 12 марта нас любезно пригласили на завтрак в «Плэнтерс клаб». Мы собирались идти на гору, которую члены клуба считали чуть ли не «своей», многие из них с детства наблюдали Канченджангу со своих чайных плантаций, и все желали нам успеха. Были здесь и наши друзья Джек и Джилл Гендерсон, в доме которых мы остановились, а также Питер Белл и Питер Вебстер, оба альпинисты, которые помогали нам в приготовлениях и вызвались подвезти часть отряда на своих автомашинах первые километры пути. Должно быть, участники завтрака ждали от меня рассказа, как мы собираемся взять вершину, но я ничего не мог им сказать, мог только поблагодарить всех за содействие и добрые пожелания.

Мы выступили двумя отрядами. В первом было семеро альпинистов, Дана Тенцинг и другие шерпы, а также двести носильщиков, днем позже вышли Том Маккиннон, Тони Стритер, остальные шерпы и сто носильщиков. Весь переход занял десять дней, из них три ушло на первый участок, по гребню до Пхалута. Идя по гребню, мы всматривались в горизонт, угадывая очертания знакомых вершин. Утром, на заре, вдали вздымалась Канченджанга, а один раз мы разглядели на северо-западе Макалу и группу Эвереста. Рододендроны еще не расцвели как следует, лишь кое-где розовым пятном на темной зелени выделялись отдельные цветущие деревья. Кроме того, мы дважды видели на гряде высокие магнолии с огромными белыми, точно восковыми, цветами на голых ветвях.

Спустившись с Сингалилской гряды, мы очутились в районах возделываемых земель Чьянгтхапу, Мехеле, Кхебанг, Ямпходин… Каждый клочок земли был использован, по склонам гор поднимались террасы. На этих террасах мы устраивали привал на ночь. В это время года земля не была еще засеяна, мы ставили палатки и разжигали костры на голой твердой почве.

За несколько дней мы втянулись в обычную походную жизнь альпинистов. Очень рано утром в холодном сумраке разгорались костры, и кружки наполнялись горячим сладким чаем; носильщики свертывали лагерь, спеша выйти в путь. Следовала лучшая часть дня, до наступления жары, когда дали еще не застилала мгла. Около восьми-девяти, отыскав источник и тень, чтобы укрыться от беспощадно палящих лучей солнца, устраивали привал на завтрак. Завтракали плотно: овсянка, бекон или колбаса, яички и местный пресный хлеб — чапатти, который ели горячим, с маслом и джемом. После привала мы раскрывали зонты для защиты от солнца и двигались уже не с таким напряжением. Наша скорость определялась расстоянием, которое могли пройти за день носильщики; они шли небольшими группами, часто останавливаясь для короткого отдыха. Время от времени мы присаживались на часок в тени баньяна на гребне между двумя долинами, овеваемые свежим ветерком. Наконец не позже половины пятого выбирали место для привала на ночь, после чего можно было фотографировать, удить рыбу, совершать экскурсии.

Ужин был основательный: консервы, овощи, рис, картофель. Носильщики обычно располагались поодаль от главного лагеря, среди деревьев и скал. И вот уже весь склон расцвечен кострами, на которых готовится пища, вокруг каждого костра объединялось человек пять — десять. Ложились мы обычно в девять часов, а в пять утра следующего дня уже готовы были начать очередной этап.