Совенок. Вода и пламя. Шестая часть (СИ) - Боброва Екатерина Александровна. Страница 27

Пацаны из четверки, правда, ни разу не упрекнули за то, что их тоже наказали — работали честно, не отлынивая — только попросили рассказать подробно о том вечере. Оказалось, что он и Лексар помнили его по-разному, наверное потому, что на разных калкалосах летали.

С тех самых пор они вроде как ближе стали. Илья и забыл, когда последний раз над ним шутили или называли «малыш». Зато теперь троица постоянно, особенно Лексар, таскалась за ними. И даже здесь их нашли.

— Как вы сюда попали? — поинтересовался Ирлан, раздраженно вытаскивая колючку из рукава.

— Сюда секретный ход есть, — с насмешкой отозвалась Оля, — брат показал.

— Ну да, — не без зависти согласился Ахбад, — хорошо иметь Шестого в братьях.

Илья пожал плечами. Он брата не выбирал, как и родителей, но свою маму не променял бы ни на кого другого, даже самого чистокровного. А те, кто это не понимал — дураки.

— Вы что задумали? — спросил вдруг молчавший до этого Лексар, и все трое с подозрением уставились на двойняшек.

— Ничего, — не моргнув глазом, соврала Оля.

— Врешь, — прищурился Лексар. — Я успел тебя изучить. Просто так ты сюда брата бы не потащила. Признавайся, что задумала?

Девочка надулась, пробормотала:

— Почему сразу я… — и спросила с вызовом: — Вам какое дело?

— Такое! — рявкнул, заводясь, Ахбад. — Я го… гм, натаскался и наубирался за месяц. Хватит. Дайте хоть до лета спокойно доучиться, пламя вам в глотку!

— Вот и учись спокойно! — крикнула в ответ Оля. — А нам… — и она осеклась, посмотрела виновато на брата, вздохнула и согласилась: — Хорошо, я пойду одна.

— Нет! — грянул дружный вопль из четырех глоток.

— Не подерутся? — обеспокоенно уточнил безмолвный у товарища, прислушиваясь к воплям на поляне.

— Не должны, — покачал головой второй. — Хотя, лучше бы подрались. Мы, знаешь, как четверкой поначалу дрались? Постоянно с синяками ходили. Зато выковали настоящее братство. До сих пор собираемся.

— Мы тоже, — подтвердил первый безмолвный. Из кустов донесся тихий свист старшего тройки, приглядывающего за периметром.

— Жыргхва, засекли. Кажись, седьмой курс. Сюда идут, — вытянув шею, прокомментировал второй безмолвный.

— Позволить им надрать уши? — задумался его товарищ.

— Не было бы девчонки, а так… — и второй безмолвный скривил лицо: — Уши? Принцессе?

— Твой огонь, — согласился первый и пустил шарик пламени в сторону детей.

Илья первым увидел условный знак, дернул Лексара за рукав:

— Сюда идут. Уходим, быстро.

Ухватил сестру за руку и помчался в сторону второй секретной тропы. Сзади пыхтели, топоча, ребята.

Они выскочили недалеко от столовой, наткнувшись на группу пятикурсников. Те с подозрением оглядели потных, запыхавшихся, с колючками в одежде малышей.

— Откуда? — грозно спросил парень с нашивками старосты.

— В догонялки играли, — бойко ответила Оля и даже не соврала.

Курсант недоверчиво прищурился, шагнул ближе, снял колючку с плеча Лексара, покрутил в пальцах, размял…

— И что вас в кусты понесло? — уточнил с усмешкой.

— Вот они! — на дорожку вывались их преследователи.

— Мелкие, а шустрые, — возмутился семикурсник. Ухватил одной рукой за шиворот Ирлана, второй Илью, вздернул в воздух. — Опять на поляну шастали? Вам же простым языком сказали: нельзя.

Оля уже дернулась было к брату — ухватить за руку и разнести всех, как из столовой показались еще курсанты.

— Что здесь происходит? — нахмурился Шильярд.

— Снова на вашей поляне в игры играли, — встряхнул малышей курсант. Те задергались, задрыгали ногами, пытаясь освободиться.

— Не долго пустовала, значит, — расплылся в довольной улыбке Шиль и приказал семикурснику: — Отпусти их. Не видишь — смена растет.

— Шиль! — взвизгнула Оля, обнимая парня за талию. Тот подхватил ее, покрутил, поставил на землю и потрепал по голове: — Слышал, ты даешь тут всем огня. Смотри, не увлекайся. Жалко будет, если это место превратится в пепел.

Оля фыркнула:

— Я аккуратно, — пообещала.

— Тогда разрешаю вашей компании занять нашу поляну. Все слышали? — повысил Шиль голос, оглядывая собравшихся вокруг курсантов. — Там, по крайней мере, нечему гореть, — добавил он шепотом и подмигнул.

Малышня расплылась в довольных улыбках, рядом неодобрительно хмурились старшекурсники. Шильярд, считай, уже выпустился, а им еще с этими учиться…

— Я договорилась.

Оля уверенно шагала в сторону пещеры, академия спала, измученные тренировками курсанты десятый сон видели, но малышня решила, что эта ночь лучше всего подходит для задуманного. Завтра должен был состояться праздник огня, после которого всех первокурсников, кто был стабилен, отпускали домой. Надо сказать, счастливчиков вышло немного — преподаватели осторожничали, не желая потом выслушивать претензии от родителей, получивших незапланированный всплеск родного чада.

— Что ты сделала? — ошарашенно поинтересовался Лексар.

— Ничего такого, — пожала плечами девочка, — мама часто с ним разговаривает, еще и ругается. Вот и я попробовала.

Лексар остановился, как вкопанный. Сзади недовольно зашипел, наткнувшись на спину друга Ирлан.

— Ты про стихию? — осторожно поинтересовался Лексар. Оля тоже вынуждена была остановиться. Обернулась, посмотрела с превосходством на сгрудившихся позади нее мальчишек, ощущая себя главарем. По крайней мере на этот вечер.

— И что тут странного? — удивилась она. — В сказках почти со всеми можно договориться: с бабой Ягой, Морозом, а с кем не договориться, того обмануть.

— Никогда не слышал о таких сказках, — честно признался Лексар, настороженно сопя. Его продолжали раздирать сомнения: с одной стороны, они здорово рисковали, нарушая строгий запрет приближаться к источнику, с другой — завтра праздник. Он сам слышал разговор наставников, что малышей постараются отправить домой, дабы не болтались под ногами во время экзаменов. Вдобавок, его все равно накажут — Илья уперся, не желая отпускать сестру одну. Так что лучше быть наказанным за себя, чем за других. Ну и в-третьих, Лексару льстило, что о нем, первокурснике, уже говорят в академии. Пока с насмешкой, мол, покатался на калкалосе, но это пока… Да и отец говорил, чтобы держался двойняшек. Знал бы он, правда, что именно задумали эти двое…

— И как ты с огнем общалась? — уточнил скептически Ирлан. Ахмбад так вообще насмешливо прыснул, мол, придумала тоже… с огнем. Да стихии плевать даже на взрослых, он только королевскую семью выделяет, а уж про малышей и говорить нечего…

— Я к Майре ходила, у них там камин, — недовольно нахмурилась Оля, не став упоминать, что заодно и в крольчатник наведывалась. Наставница пыталась поначалу призвать непослушную ученицу к дисциплине и запретить покидать корпус по вечерам, но мама поговорила с ней и разрешение было получено.

Вначале огонь никак не реагировал на ее разговоры. Горел и горел. Но Аль рассказывал, что у него тоже не сразу получилось наладить контакт со стихией. Так что Оля упорно приходила, притаскивала своего любимого кролика, садилась ближе, устроив питомца на коленях и рассказывала о том, как прошел день, что она думала, что чувствовала. Тихий шепот вплетался в треск поленьев, тепло приятно овевало лицо, и девочка задремывала, просыпаясь от того, что безмолвный брал ее на руки и выносил на улицу.

— Засиделась ты, влетит, — ворчал он. Оля зевала, соглашалась, обнимала его за шею, сонно шептала:

— Спасибо, дядя Нальриф, — и засыпала дальше, просыпаясь, когда ее укладывали в постель.

Но одним вечером, когда она задремала, не досказав сказку, из огня вылетела искра и больно ее ужалила. Девочка подпрыгнула, открыла глаза.

— Дальше! — потребовал, высовывая мордочку из огня рыже-золотой кролик.

Ее собственный, белоснежный, неодобрительно посмотрел на двойника и чихнул.

Оля откашлялась, протерла глаза и продолжила свою любимую историю о Снежной королеве. Почему именно ее? Потому что Герда в ней была ужасно умной и храброй. В асмасских же сказках храбрыми были лишь мужчины. Женщины тоже совершали смелые поступки, но их всегда спасали мужчины, называя в конце «Мой огонек». А еще в этих сказках почти не было детей… Если и были, то они всегда попадали в неприятности из-за шалостей или собственных страхов, и тогда сильные и очень правильные взрослые их спасали. Одна сказка так и называлась «Мальчик, который боялся». Девочка ее на дух не переносила, настолько глупой она ей казалась, а малыша искренне жалела. И ни в одной сказке не было девочки…