Эти непредсказуемые зигзаги любви (СИ) - "-Avalanche-". Страница 4

— А вот тут ты ошибаешься, котёнок, — тихо, но с предупреждением в голосе сказал брюнет. — Ничего между нами не кончено. Честно говоря, я даже ничего ещё не начинал.

— Катись ты… И я не котёнок.

Рис оттолкнул плечом Никоса, затем нагнулся, подхватил обувь и широкими шагами направился прочь от брюнета, даже ни разу не обернувшись. Но это не мешало ему чувствовать взгляд в спину. Это не может быть правдой, но тем не менее происходит здесь и сейчас. И Рису стало по-настоящему страшно. Его шестое чувство подсказывало, что это далеко не конец истории.

Придя в номер, светловолосый молодой человек дал волю негодованию.

— Я не позволю этому человеку вновь вторгаться в мою жизнь, — говорил себе Рис. — Единственно верным решением будет завтра же покинуть остров. В моей жизни больше нет места для Никоса Кристофидиса.

Приняв это решение, он лёг спать, чтобы скорее наступило утро. Проснувшись рано утром и заказав билет на самолёт прямо из своего номера, Фэлкон спустился на завтрак в мини-кафе, а после, захватив вещи из номера и сдав на ресепшн ключи, он поспешил на взлётную площадку. Он быстро сел в небольшой самолёт и стал ждать взлёта.

— Пристегнитесь, погода портится, будет болтанка, — сказал лётчик, направляясь на своё место.

Рис осмотрелся. Все места в небольшом самолёте были заняты, кроме того, что было позади. Он прикрыл глаза, решив, что вот-вот они отправятся подальше от этого места, а значит от Кристофидиса.

— Опаньки, как тесен мир! — услышал мужчина ненавистный голос и распахнул глаза.

Над ним стоял улыбающийся Никос — самый страшный кошмар его жизни. Он спокойно разместился в кресле позади Риса и пристегнул ремень безопасности.

«И снова противный брюнет на коне. Из нас двоих именно я веду себя как ребёнок, огрызаясь и капризничая», — подумал недовольно Фэлкон.

— Нам лететь сорок минут, Рис. Давай ты не будешь шипеть, словно котёнок, а я не стану тебя провоцировать, так и быть, — раздался над ухом вкрадчивый голос.

— Договорились, Кристофидис.

Он больше не прибавил ни слова, погрузился в себя и снова закрыл глаза. Рис слышал, как шелестят бумаги Никоса, который стал просматривать документы, не желая впустую терять время. Буквально за десять минут до посадки самолёт стало ощутимо потряхивать.

Похоже, начался ураган.

— Рис, я знаю, что ты не любишь летать. Ты как, нервничаешь? — участливо спросил Никос.

— Ничуть, — отрезал Фэлкон.

Он не хотел, чтобы именно Кристофидис видел его слабость. Он радовался, что самолёт, наконец, пошёл на посадку.

— Рис, ты бледен, даже губы посинели, — тихо прошептал Никос. — Ты принял таблетки перед вылетом?

— Да, но меня всё равно укачивает, как видишь. Всё, отвали.

— Мы приземляемся, потерпи.

— Слава тебе, Господи!

Рис не торопился, чтобы Кристофидис первым покинул самолёт. А он затем смешался с толпой и растворился среди множества туристов, да и просто желающих отправиться по своим делам. Он не спеша подошёл к регистрационной стойке, где служащий аэропорта что-то объяснял пожилому мужчине. Рис против воли прислушался.

— Очень жаль, — сказал служащий вежливо, — но из-за разыгравшейся стихии все рейсы отменены, увы. Мы приносим извинения за такие неудобства.

— Спасибо, — ответил мужчина и вместе с Фэлконом отошёл в сторону.

«Что же, мне теперь придётся ночевать в аэропорту на скамье», — подумал Рис. Он присел на свободное место и стал устраиваться удобнее.

Вдруг прямо перед ним, словно призрак, возник Никос.

— Подъём, мне удалось забронировать номер в отеле недалеко отсюда.

— Ага, а я тут причём?

— Не беси, Рис, поехали. Это был последний свободный номер. Я обзвонил достаточно гостиниц, и все они переполнены.

— Ну, раз ты такой сердобольный, то поехали, чёрт с тобой.

Они вышли из здания аэропорта и тут же попали под проливной дождь. В считанные минуты они промокли до нитки. Мужчины сели в первое же свободное такси, и Никос назвал водителю отель, куда их нужно доставить как можно скорее.

В номере отеля было темно: сказывались перебои со светом. Нервы Фэлкона были натянуты до предела. Что же это за пытка такая, за что?

Никос нашёл свечу, зажёг её и исчез с ней в ванной, перед этим полностью избавившись от одежды, демонстрируя своё шикарное тело во всей красе. Рис не заметил, откуда брюнет достал свечу, и стал искать. И тут свет появился, но мужчина продолжил поиски: вдруг он снова погаснет. Свечи нашлись в комоде возле телевизора.

— Рис, немедленно сними мокрые шмотки и переоденься в сухое, — сказал строго Никос, выходя в банном халате из ванной.

— Успею.

— Быстро, иначе я тебя вытряхну из одежды. Ты меня знаешь.

— Это что, угроза?

— Предупреждение, — он улыбнулся уголками губ. — Не провоцируй.

— Какая же ты сволочь, Кристофидис! Любого можешь заставить делать то, что угодно тебе.

— Ложь. Будь это так, — раздельно произнёс он, — то мне бы не пришлось радоваться урагану, чтобы оказаться в одном номере с тобой.

Слова Никоса поспособствовали тому, что нечто затрепетало в душе, и заставили проснуться давно забытые чувства. Внизу живота сладко защемило, посылая приятный импульс к члену. От неожиданного томления тела Рис с силой свёл ноги, а руки сжал в кулаки. Мужчина очень боялся, что Кристофидис заметит его волнение и поймёт, что он неравнодушен к его словам.

— Это просто невыносимо, что с тобой происходит, Никос? Подумай над ответом, пока я буду принимать горячую ванну.

Делая вид, что совершенно спокоен, Фэлкон проследовал в ванную, на ходу раздеваясь и бросая мокрую одежду на пол.

Жгучий брюнет уже откровенно веселился, собирая вещи Риса с пола. Его избранник упрям не меньше, чем он сам. И знание этой истины невероятно будоражило кровь. Он понимал, что их впереди ждут весьма интересные и забавные события. Но в итоге он сожмёт этого соблазнительного блондина в своих объятиях и останется в его жизни навсегда.

Рис прислонился к прохладной плитке и сполз по стене вниз. Он дрожал так, что пришлось обхватить себя руками, понимая, что это не холод, а некстати проснувшееся возбуждение. Резко вскочив на ноги, он открыл воду и встал под упругие тёплые струи, пытаясь обрести покой, так бесцеремонно нарушенный бывшим любовником.

========== Муки и терзания ==========

— Итак, Никос снова слишком близко подобрался к тем чувствам, что я не хочу воскрешать, — прошептал мужчина, стоя под тёплым ласкающим водопадом. — Ведь я обещал себе, что больше никогда не окажусь с ним в такой двусмысленной ситуации. И вот, пожалуйста, стоит только выйти за эту дверь, а за ней Никос тут как тут собственной персоной.

Вода ручьями сбегала по идеальному, покрытому золотистым загаром телу. Фэлкон запустил пальцы в мокрую гриву светлых густых волос, понимая, что он не знает, что теперь делать в таких весьма необычных обстоятельствах. Он запретил себе думать о том, что судьба часто предоставляет второй шанс оступившимся. А ещё в жизни часто говорят, что время лечит любые раны. Может, в его случае прошло мало времени, если рана до сих пор полностью не затянулась. Боль из сердца так и не ушла, а лишь притупилась, став не колющей, но ноющей, продолжая бередить душу, не давая закрыть уже поднадоевший вопрос несостоявшихся отношений навсегда.

Простояв так минут десять и не придя ни к какому выводу, Рис выключил воду и вышел из-под душа, аккуратно ступая на коврик. Прямо перед ним находилось зеркало, слегка затуманенное паром. Протянув руку, он несколько раз провёл рукой по гладкой серебристой поверхности, внимательно глядя на своё отражение. Что же, Фэлкон не мог не согласиться с мнением женщин, с которыми ему довелось делить постель: у него шикарное, в меру подкаченное тело, умеющее доставлять наслаждение, красивое, без изъянов лицо и холодное сердце, не желающее искренне любить и закрытое для чувств на засов.

Рис отступил на шаг назад, и коврик поехал на скользкой плитке. В ту же минуту неожиданно погас свет. Фэлкон дернулся и, окончательно потеряв равновесие, поскользнулся, рухнув на холодный пол, при падении больно ударившись затылком. Падая, он зацепил полку с туалетными принадлежностями и смахнул содержимое. Все баночки, бутылочки попадали с грохотом на плиточный пол. Последнее, что услышал мужчина перед тем как скользнуть в темноту, это встревоженный голос Никоса: