Ямата-но Орочи (СИ) - Чудинов Халег. Страница 32

— Мизукаге же был джинчурики, — вспомнила Сара, непонимающе посмотрев на меня и на мужа. — Убив его, Акацуки не поймали Исобу?

— Мизукаге погиб не непосредственно от их рук, — не вдаваясь в подробности, ответил я. — В тот момент они не были готовы к изъятию биджу. Теперь им придется дождаться, пока Треххвостый воплотится вновь.

— Исобу приноровился это делать быстро, — почесал затылок Шукаку. — Паршиво. Может, ему не торопиться?

— Возродиться ему стоит и сразу же сообщить свое местоположение тоже, чтобы попытаться организовать защиту, — ответил я биджу. — Ты можешь сказать, где сейчас Кокуо или Сон Гоку?

— Нужно спросить, они в перемещении не самостоятельны сейчас, так что не всегда могут сориентироваться… — неуверенно ответил Ичиби. — Где-то на севере — это точно. Но ты и так в курсе.

— Страна Земли не особо бережет своих джинчурики, — нахмурившись, заметил я. — Они даже в Иве годами не появляются, больше напоминая отшельника и наемника, поэтому могут быть и не в своей стране. И именно поэтому, скорее всего, с них начнется сбор. Это привлечет меньше внимания. Предупреди об этом их. Особенно Кокуо.

— Просто предупредить? — посмурнел Шукаку.

— Вызволить их будет непросто, — помассировав висок, ответил я. — Я подумаю еще, что можно сделать. Роши выглядит смышленым малым, с ним можно попробовать договориться, но он упрям, как Оноки. Хан? Его я знаю меньше. Но так или иначе говорить они со мной даже не подумают, пока хотя бы один из биджу не будет пойман Акацуки. Сайкен пока запечатан, не знаю, как к нему будут подступаться Акацуки. За Гьюки, а, точнее, за своим названным братом Четвертый Райкаге присматривает плотно, так что он будет атакован одним из последних. Мататаби… Я присмотрю за ее джинчурики. Но в Кумо трения между кланами из-за разногласий Третьего и Четвертого Эя, и клан Нии сейчас не в фаворе. И в Акацуки угодил Сасори, так что они могут рассчитывать на его шпионов в Суне, которых Казекаге пока держит в надежде выманить своего врага. Также считается, что Яшима еще не до конца исцелился. Так что именно Мататаби в Нии Югито и ты в Яшиме будут одними из первых целей наряду с джинчурики Ивы, как мне кажется.

Будь Чомей в Такигакуре, которая тоже своим джинчурики тяготилась и не могла найти ему применение, то он бы тоже был одной из первых целей. У Акацуки помимо Сасори еще есть Шисуи, поэтому и Курама мог бы быть одним из первых в списке на поимку, но сейчас Кьюби, в отличие от канона, сидит не в мальчишке-неумехе, а в опытной куноичи, так что это может быть сдерживающим фактором. Чомея пока вовсе никто не должен знать в лицо, поэтому была создана обманка в виде юного лже-джинчурики Семихвостого, чтобы стимулировать Акацуки к действию.

Правда, кажется, упоминалось, что биджу нужно запечатывать в Гедо Мазо согласно какому-то порядку, но в итоге ловили их все-таки как попало.

— Я Ичиби и всегда первый, — тем временем криво ухмыльнувшись, гордо выдал Шукаку.

— Дорогой, — с укоризной посмотрела на него Сара, заставив биджу смущенно закашляться. — Папа, раньше ты планировал отдать Акацуки по части хвостатых, сымитировав целого биджу. Сейчас это не получится сделать?

— Думаю, в Акацуки не дураки и заметят подвох, — ответил я дочери. — Один-два половинчатых биджу они могут стерпеть, но больше — не знаю. Сейчас меня бы устроило, если бы Акацуки смогли собрать лишь малую часть чакры биджу.

— Вообще не понимаю, зачем позволять этой шайке получить хоть какую-то силу, — резко высказалась Сальма. — Если и передавать им чакру, то прошедшую стихийное преобразование — залить неугасимым огнем и дело с концом.

— Заманчиво простое решение проблемы, — согласился я, — но мне не кажется, что оно станет окончательным.

— Опять твои пророческие видения? — полюбопытствовала Сальма.

— Можно и так сказать.

— Если бы ты согласился раскрыть мне их содержание, то я могла бы дать тебе совет, — с намеком произнесла королева.

— Сомневаюсь, что ты понимаешь лучше меня сущность материализованной воли и способы ее ликвидации, — невесело улыбнувшись, ответил я ей. — Но в любом случае, Я считаю необходимым, чтобы Акацуки собрали некоторую часть чакры всех биджу и завершили свой проект.

— О, ну только не это, — скривился Шукаку.

— Однажды это все равно произойдет, — отмахнулся я от биджу.

— Что произойдет? — вопросительно вскинула бровь Сальма. — Насколько я помню, ты говорил, что цель Акацуки — это Муген Цукиёми, вечная иллюзия, создающая желанный земной рай. Ты хочешь, чтобы они все-таки смогли захватить людей в это гендзюцу?

— Ну, на взгляд не такого уж малого числа, Муген Цукиёми — это не так уж и плохо, — скупо рассмеялся я.

И был недалек от истины. Я уже вспоминал недавно местную культуру. В ней не только отношение к материальному своему организму своеобразное, но и ко всему феноменальному миру, то есть материальному окружению тоже. Есть учения, которые отрицают сам факт его существования. Есть несколько концепций, но общими словами они все сходятся в том, что мир явлений считается иллюзорным, в то время как истинный мир, духовный, непостижим, и слияния с ним нужно добиться. Либо и духовного мира нет, и вообще ничего нет - вокруг лишь колебания двух частей единого бога, инь и янь. Последнее утверждение, кстати, скорее всего, растет из учения Рикудо, потому что на его скрижали эта мысль повторена едва ли не дословно. В общем, с таким мировоззрением принять жизнь в Муген Цукиёми достаточно просто. Если есть возможность поменять одну иллюзию, полную боли и страдания, на другую - счастливую и беззаботную, то выбор очевиден.

— Проект Акацуки и в самом деле состоит в сборе всех биджу для создания Вечного Цукиёми. Это мечта Мадары, идейного вдохновителя организации, — со вздохом пояснил я внимательно прислушивающимся ко мне Сальме и дочери, даже Шукаку это было небезынтересно, потому что прошлое он помнил не лучше Курамы. — Но между сбором биджу и Муген Цукиёми есть еще несколько этапов. Хвостатые звери — все части одного Десятихвостого. Если собрать их, то будет воссоздан Десятихвостый. Сам Десятихвостый — это Шинджу, Божественное дерево. И вместе с тем — это Кагуя.

— Мегами но Усаги? — задумчиво переспросила Сальма. — Знаешь, это похоже на ту сказку, которую ты рассказывал мне в молодости. Про бессмертного, который прятал свою смерть в разных животных. Кагуя в Десятихвостом, Десятихвостый в Божественном дереве... Утка в зайце и так далее.

— Может быть, — улыбнулся я странной ассоциации Сальмы, — только эта сказка реальна. На той картине, которую мы только что рассматривали, было изображение того, как Рикудо сражается именно с Десятихвостым. Но к тому времени Кагуя была… Ну, можно сказать, что она была джинчурики Десятихвостого. И не зря Узумаки зовут Рикудо и его брата Матереубийцами. Вместе с Десятихвостым они запечатали свою мать. Поэтому в процессе сбора биджу можно вернуть к жизни Десятихвостого, а вместе с ним и Кагую.

— Я не слишком хорошо помню детство, — озадаченно нахмурившись, пробормотал Шукаку, — но я припоминаю, что мать Старика была не самых приятных нравов, об этом он упоминал. Кажется…

— И ее ты хочешь возродить? — выслушав Шукаку, скептически поинтересовалась Сальма у меня.

— Да, у Кагуи есть свои неприятные стороны, — согласился я, — и именно поэтому я хочу попытаться завершить ритуал слияния биджу лишь с малой частью их чакры, возродив Десятихвостого ослабленным. Если это получится.

— Допустим… И зачем тебе это?

— Ох… Ну, просто интересно?

— Не смеши меня.

— Ладно. Есть некоторые упоминания, что Кагуя готовила армию. И я считаю, что она готовилась к нападению кого-то достаточно сильного, способного напугать даже ее — на тот момент Усаги но Мегами, всесильную богиню. И недавний инцидент с тем странным монахом подтверждает, что опасения ее могли быть реальными, — наконец выложил я свои мысли. — Мне нужно знать, к чему готовилась она, чтобы быть готовым самому. Предупрежден — значит, вооружен.