Кёнинг от звёзд к звёздам. Тетралогия (СИ) - Тутынин Антон. Страница 19

Лишь методично изменял геометрию куска обсидиана, уже вовсю налитого белизной, после чего, закончив, ввинтил в рот пленнику стеклянный кляп. Тот моментально изменил свою форму ещё раз, заняв почти весь рот Курта, тем не мене образовав две дырки, через которые было возможно дышать.

— Вчера я кое-где побывал. Видел такую мерзость, что и вспоминать противно. Алтарь, что мучал невинные детские души десятилетиями, запечатав их в их собственных трупах. Но знаешь, для тебя я сделаю исключение, и даже улучшу эту тёмную технологию! Твоя душа будет заперта в твоём трупе, видя и слыша всё что происходит вокруг. При этом она будет испытывать такую боль, что твоё нынешнее состояние покажется светским раутом с куртизанками! — наклонившись над мычащим пленником, Вальтер буквально прожигал его взглядом своих раскалённых глаз. Те вновь стали словно угли, дополняя его жуткий вид. — Ты лично увидишь падение своего отца и гибель своей семьи. Всё потому что не смог удержать свой хер в штанах вовремя! И потому что сам по себе ты — высокомерное говно, не ценящее жизни невинных! Но для начала…

Вальтер отстранился от стола, обошёл его, и, сформировав на своём пальце небольшой огонёк, поднёс его под яйца жертвы. Снова потянуло жжёными волосами, и тут же обездвиженный пленник конвульсивно задёргался, воя от боли.

Это продолжалось недолго, минуты три-четыре, но для Курта они показались целой вечностью! Когда Вальтер посчитал дело сделанным, в горнице уже отчётливо тянуло горелым мясом, мочой и фекалиями. Всё-таки измученный организм молодого аристократа в итоге не выдержал пыток.

Не говоря больше ни слова, барон Кёнинг сложил на полу небольшую горку из обсидиана, после чего заставил тот поплыть словно воск. Руками слепил его вместе, превратив в плоский блин размером с голову человека, и вытянул из центра стержень, высотой сантиметров в пятнадцать.

Подняв странную конструкцию, он водрузил подставку на грудь пленника.

— Ты умрёшь окончательно, когда я закончу с твоей семьёй. Я не садист и не наслаждаюсь чужой болью. Но ты обязан понести наказание за то, что сделал! Как и твой отец, что отвечает за весь ваш род и за всех своих людей. За всё что они тут творили!

Вдруг его руки перестали светиться, начав пылать белым огнём. Левая рука легла на лоб пленника, едва державшегося на границе сознания от жуткой боли, а вторая на шею, после чего тело его вновь затрясло. Но вскоре всё прекратилось, а голова Курта взмыла в воздух, отделившись от туловища. Однако при этом его глаза продолжали моргать, вращая зрачками, а разум функционировать!

— Добро пожаловать в свою персональную бездну, ублюдок, — водрузив голову на подставку, Вальтер совместил стержень и отверстие его гортани. После чего основание подставки поглотило место разреза шеи, зажав его словно в тисках, а стержень в центре сросся с ранее воткнутым в него кляпом. Подняв живую ещё голову за волосы, барон Кёнинг повернул её в сторону обезглавленного трупа.

— Взгляни на своё туловище в последний раз. Видишь, как хрупки человеческие жизни? Так почему ты относишься к ним так небрежно?

«Шурш-ш-ш!» — тело очень быстро истлело, осыпавшись серым пеплом. Жутко наверно наблюдать со стороны как твоё собственное тело исчезает у тебя на глазах. Но Курт больше не мог никому ни о чём рассказать, кроме самого Вальтера, владевшего ключами от его темницы, так что остальным об этом можно было только гадать. Очутившись в ловушке из собственной плоти, сейчас он испытывал невероятную боль, раз за разом терзаемый силой чистого пламени. Эта сила могла как причинить боль, так и очистить его душу от скверны, и даже восстановить часть нанесённого урона, напитав её силой. Вот почему эти бесконечные циклы теперь стали его самой прочной тюрьмой. Не выдержит душа и сгорит — он умрёт. Разобьют подставку, напитанную силой ифрита, и он умрёт. Снимут голову иным способом — он всё равно умрёт… Вальтер пожелает его отпустить — и он тоже умрёт. При любом сценарии финал всегда один. И не потому что так справедливо. Не благодаря карме или злому року, нет. Потому что так пожелал Вальтер Кёнинг! Только сила даёт власть над окружающим миром.

Смахнув остывший прах со стола, Вальтер поставил аккуратно живую голову по центру. Вернулся к дверям, подобрал руку, где на пальце покоился перстень, после чего точно также сжёг ноги, ставшие теперь бесполезными.

Посмотрев на голову Курта издалека, Вальтер лишь грустно вздохнул, пробормотав себе под нос:

— Видите, доктор, не бог убил эту девочку. Не судьба изрубила её, и скормил собакам не злой рок^[4], - отогнав прочь вспомнившуюся сцену из фильма, он медленно подошёл к голове, положив руку рядом. Пригодится. Голова же сейчас безумно вращала от боли глазами во все стороны, кривя рот в вечном беззвучном крике.

Ещё раз очистив помещение белым пламенем от следов пыток, Вальтер наконец ушёл к себе, спать в своей холодной постели. Больше не надеясь услышать лёгкие торопливые шаги, ставшие за эти пару дней такими привычными, разделся и рухнул под грубое одеяло. Верно говорят, что к хорошему быстро привыкаешь.

Вальтер устал, вымотавшись эмоционально, несмотря на то что до сих пор был взвинчен почти до предела. Гнев перерождённого ифрита буквально выжигал силы физического воплощения, заставляя действовать необдуманно, и вредя самому себе. И борьба с этим чувством забирала пока слишком много сил его человеческого тела. Отчего сейчас молодому барону хотелось просто забыться на время, чтобы наконец успокоиться.

Но сон так и не приходил, сколько бы он ни ворочался с бока на бок. В итоге юноша снова встал, оделся и вышел на улицу, предварительно подобрав три последних куска обсидиана с пола. Небо уже начало немного светлеть, а значит было часа три ночи на земной стиль.

Натаскав дров на старое место, Вальтер развёл костёр, усевшись рядом как он обычно любил. Сидя перед огнём и крутя в руках обсидиан, он задумался.

«С гневом нужно что-то решать. Как-то приглушить его, чтобы он не ослепил меня в самый неудобный момент. Может сделать диадему, превратив её в артефакт? Центр чувств и мыслей как раз в голове. Что-то вроде предохранительного клапана, что будет сбрасывать лишний гнев… Получится ли? Надо пробовать.»

Сперва пришлось повозиться с самой концепцией. Зациклить и упорядочить высшие энергии так, чтобы они стали совместимы с разумом древнего ифрита, создавая нужный эффект. Провозившись около часа, Вальтер в итоге получил приемлемый результат! Во всяком случае в теории. Теперь осталось только проверить.

После он сплавил все три камня вместе, сформировав острозубую диадему, и украсил её декоративными элементами из очищенного от примесей стекла. Обычные прозрачные кристаллики, ничего такого, но ему и не нужна была роскошь — лишь её имитация для красоты.

Надев свою поделку, Вальтер постарался высвободить подавленный ранее гнев, вспомнив обо всём что произошло: разграбленная деревня, изнасилованные и съеденные женщины, расчленённые дети, мёртвая любимая… Не сразу, но у него получилось! На секунду он даже захотел вернуться в дом чтобы убить Курта окончательно, или даже сжечь его душу прямо сейчас, но этот приступ через мгновение отступил, а над его головой распустилась настоящая солнечная корона, в виде череды белых всполохов.

Какое-то время она сияла, выжигая излишне сильную эмоцию, а через минуту затухла, оставив Вальтера совершенно опустошённым. Он так и просидел у костра до утра, мерно помешивая палочкой угли.

Глава 13

Когда полностью рассвело, Вальтер вспомнил что из-за своего гнева и печали совсем забыл о своих людях! В первую очередь о Рико.

«Ох малец! Лишь бы ты ещё был жив!» — с этой мыслью он вскочил от костра, едва не побежав к землянкам. Оказавшись недалеко от прогоревшей кроды, Вальтер ненадолго остановился, но убедившись, что прах уже заботливо собран женщинами, помчался дальше.