Воды дивных островов - Моррисон Уильям. Страница 19

Женщина эта показалась нам довольно отталкивающей, а мне так прямо-таки мерзкой; но поглядели мы друг на друга, и поняли, что бесконечно опротивело нам расхаживать по лугу туда-сюда либо отдыхать в павильоне, и похоже было на то, что прогулка поможет нам немного развеяться; притом сочли мы, что зла эта особа причинить нам не сумеет, ибо нас было трое, и для женщин отличались мы достаточной силой, и корабельное дело знали не так уж скверно, чтобы не суметь при необходимости управиться с рулем и парусом. Потому тотчас же сошли мы в ладью, и старуха уселась на корме, и принялась проворно грести кормовым коротким веслом, и заскользили мы прочь от земли.

Вскорости удалились мы так далеко, что с трудом различали наш павильон сквозь дымку, что к тому времени несколько сгустилась, и наказали мы женщине, чтобы разворачивалась и правила к берегу, а затем мы поплаваем взад и вперед поблизости от наших владений. Она кивнула в знак согласия, и сделала вид, что готовит судно к возвращению. Но тут дымка превратилась вдруг в низко нависшее облако, налетевшее на нас с юго-запада на крыльях ледяного урагана, что с каждой минутой крепчал и крепчал, потому неудивительно, что кормчему не удавалось держать нос по ветру; и кто же тогда испугался и устыдился, как не мы!

Тут молвила эта особа, и в голосе ее явственно послышалась насмешка:"Не повезло, прелестные дамы! Ничего нам не остается, как отдаться на волю ветра, ежели не хотим утонуть. Однако похоже на то, что сумрак вскорости рассеется, и мы поймем по крайней мере, куда нас несет; и сможем либо повернуть, либо поискать другого укрытия; ибо я хорошо знаю озеро; я-то знаю, я-то все знаю".

От ужаса мы потеряли дар речи, ибо чувствовали, что ветер по-прежнему крепчает, и на озере поднимается шторм, и ладья раскачивается на волнах; но сумерки и туман и впрямь почти развеялись, над головою ярко синело безоблачное небо, и сияло заходящее солнце; однако не землю озаряли его лучи, но только темные волны и белые барашки пены.

Тогда разрыдалась Аврея, а вслед за нею и Виридис, но что до меня, я весьма разозлилась и закричала кормщице:"Проклятая карга! ты предала нас; теперь не успеем мы вернуться к павильону прежде, чем завершится турнир, и возлюбленные наши сочтут, что мы покинули их, и опозорены мы навеки". "Ну же, ну, - отозвалась старуха, - какое средство, кроме терпения, поможет противу ветров да волн?" И она расхохоталась издевательски. Ответствовала я:"Есть одно такое средство: вот ужо поднимемся мы трое, и схватим тебя, и сбросим тебя за борт, ежели ты тотчас же не развернешь ладью и не направишь ее прямиком к большой земле. Ибо ничуть не сомневаюсь я, что как наслала ты на нас этот гнусный ветер, так можешь ты вызвать и ветер попутный".

"Да вы только послушайте прелестную даму! - молвила старая карга, она, верно, почитает меня самим всемогущим Господом, и полагает, будто держу я ветра в своей ладони и унимаю волны одним словом! Вот новости! Создана ли я по его образу и подобию хоть отчасти, любезные дамы?" И жуткая усмешка исказила ее черты. Затем она продолжила:"А что до твоего средства, радость моя ненаглядная, кажется мне оно вздорным. Ибо как поплываете вы по этим штормовым водам без кормчего, ведь вы, похоже, корабельщики только от скуки?"

При этих ее словах налетела с наветреной стороны огромная волна, и нахлынула на нас, и наполовину залила лодку, и вздыбился нос челна, а в следующее мгновение устремились мы вниз в котловину; и я, устрашившись, задрожала, и более не произнесла ни слова.

Но вот солнце склонилось к закату, и ветер стих, и шторм успокоился, однако ладья летела по безбрежным водам так же стремительно, как и раньше.

И вот солнце село, и сгустились сумерки, и заговорила старая карга, извлекая из-под одежды сверкающий тесак:"Дамы, упреждаю вас, что теперь вам лучше бы во всем мне повиноваться; ибо хотя вас трое, а я одна, однако же, покуда при мне вот этот приятель с остро заточенным краем, мне так же просто лишить жизни любую из вас, или даже всех троих, как перерезать горло ягненку. Кроме того, в том доме, куда лежит ваш путь, вам же на пользу послужит, ежели я отзовусь о вас хорошо, а не дурно. Ибо госпожа этого дома обладает великим могуществом; и должна я сказать о ней вот что: хотя она и приходится мне родною сестрой, однако далеко не столь покладиста она и не столь добросердечна, как я, но отчасти груба и упряма, и лучше ей во всем угождать. Потому, девы, мой совет вам - будьте благоразумны".

Наши несчастные сердца уже утратили всякую надежду, так что не нашлось у нас слов, чтобы ответить старухе, и продолжила она:"Теперь исполняйте мою волю, и ешьте, и пейте, чтобы добрались вы до конца путешествия здоровыми и крепкими, ибо не хотелось бы мне подарить дорогой моей сестрице голодных заморышей". С этими словами карга выставила перед нами снедь, и отнюдь не скверную: мясо и хлеб, и сыр, и пироги, и доброе вино; а нас терзало не только горе, но и голод; и в ту пору голод превозмог горе, и мы поели-попили, и, хотели мы того или нет, но приободрились немного. Тогда снова заговорила старуха:"Теперь повелеваю я вам спать; достаточно тут подушек и шелков, чтобы соорудить вам роскошное ложе; этот приказ несложно вам будет исполнить". И в самом деле, так измучены мы были тоскою, что, едва насытившись, прилегли и тут же заснули, и позабыли о своих бедах.

Проснулись мы с первым рассветным лучом, как только челн пристал к земле - ровно там же, где сегодня поутру объявилась ты, дорогая гостья. Ты, пожалуй, сочтешь это чудом, но так уж случилось, что близ того места, где пристала наша ладья, качалось на волнах судно, доставившее тебя сюда.

И вот старуха повелела нам сойти на берег, и послушались мы, и обнаружили, что земля сия прекрасна на диво, хотя тогда это нас мало утешило. И сказала нам ведьма:"Слушайте! Вот вы и дома; многие, многие годы предстоит вам провести здесь, ибо вовеки не покинете вы острова, иначе как по моей воле, либо по воле моей сестрицы, потому снова советую вам: ведите себя смирно, ибо так для вас будет лучше. Теперь же ступайте прямиком к тому дому; по пути повстречаете вы Королеву этого края, и одно только от вас требуется, а именно сообщить ей, что вы - Дар; тогда сама она о вас позаботится".

С этими словами старуха перебралась в собственное свое судно, то есть в Посыльную Ладью, и совершила известный тебе обряд, и проговорила известные тебе слова, и поплыла на север; когда же обернулись мы к нашей лодке, что привезла нас на остров, обнаружили мы, что лодка исчезла бесследно.

Жалкие и несчастные, немного постояли мы у кромки воды, и сказала я, что мы с таким же успехом можем отправиться навстречу нашей судьбе, как остаться здесь умирать от горя и голода. И побрели мы вперед, и вступили под сень этих дивных садов; а пока поднимались мы медленно к дому, сошла к нам навстречу женщина, одетая в ярко-алые ткани, разубранная с великой роскошью. Могучего сложения была она, и схожа с той, что заманила нас в западню, однако куда моложе, и краше собою, с лицом заносчивым и неумным. Она уставилась на нас во все глаза, и сперва словно бы немного испугалась, однако вопросила, кто мы такие, и ответствовала я, что мы - Дар. "Дар? повторила она, Что бы это значило? Станете ли вы мне во всем повиноваться? Ежели нет, то погибнете вы непременно, разве что научитесь кушать траву; ибо на этом острове все приходит из моих рук". г Что нам оставалось делать? Все мы опустились перед нею на колени и поклялись исполнять ее волю. Некоторое время незнакомка пристально нас разглядывала, затем молвила:"А, теперь знаю: вы - те, о ком говорила моя сестрица, обещая подарить мне тройку девиц в услужение. Я принимаю Дар и благодарю ее доброе сердце. Но ежели вы и впрямь станете исполнять мою волю, тогда..." Тут она смолкла, и долго не сводила с нас глаз, а затем сказала:"А, теперь знаю: она повелела мне хорошо с вами обращаться, и руки на вас не поднимать, иначе случится недоброе, и похоже на то, что настигнет меня наконец погибель. Ну так ступайте домой, во дворец; я же дам вам еды и питья, и покажу свои кладовые, и Дивный Ларец, и станете вы служить мне честь по чести".