Воды дивных островов - Моррисон Уильям. Страница 65

Хотя вести эти были и не из худших, однако все дамы порядком встревожились, в особенности же Атра, что при последних словах посланца потеряла сознание.

Что до Заряночки, она изо всех сил старалась скрывать свою тревогу, но когда в замке снова воцарилась тишина, девушка отыскала Виридис, и привела ее в свои покои, и обратилась к ней, говоря:"Виридис, сестра моя; всегда сострадательна и добра была ты ко мне, с той самой первой минуты, когда увидела меня обнаженной и беспомощной, попавшей из огня да в полымя; великодушнее не смогла бы ты со мною обходиться, даже будучи моей сестрицей по крови; и знаю я, что не захочешь ты со мною расстаться".

Ответствовала Виридис, не сдержав слез:"Зачем говоришь ты о расставании, зная, что это разобьет мое сердце?"

Отвечала Заряночка:"Не буду тратить лишних слов: говорю я так потому, что расставания не миновать". Виридис побледнела, затем вспыхнула, и топнула ножкой, и воскликнула:"Жестоко с твоей стороны так огорчать меня; дурно ты поступаешь".

"Послушай, дорогая сестрица, - отозвалась Заряночка, - сама ты ведаешь, ибо сама ты первая мне о том сказала: я заняла в нашем братстве чужое место и погубила надежду Атры. Сделала я это не по доброй воле; так уж судьба распорядилась; однако же по доброй воле могу я сделать все, что смогу, дабы исправить содеянное; и лучшим выходом будет покинуть замок до того, как падет Красная Крепость и лорды возвратятся домой; ибо ежели возвратятся они, и увижу я пред собою лорда Артура, такого прекрасного и желанного, ни за что не смогу я его покинуть. Ло, пообещала я Атре, во имя доброты ее, проявленной ко мне в Башне Рыданий, когда стояла я перед ней обнаженная, дрожащая, и полумертвая от ужаса, - пообещала я ей, что, ежели представится случай, сделаю я все возможное, дабы помочь ей, пусть даже себе на горе. Видишь: вот случай и представился, а другого не будет; ибо когда возвратится домой мой возлюбленный, и увидет меня, подумай сама, как желание, что все это время копилось в его сердце, вспыхнет ярким пламенем и устремится мне навстречу; и, может статься, не станет он скрывать этого перед другими, ибо горд он и неуступчив; но станет он искать случая остаться со мною наедине, и тогда окажусь я в его власти, словно жаворонок в когтях ястреба, и получит он от меня все, что захочет, с полного моего согласия и радости. И тогда нарушу я обещание, данное Атре; и она меня возненавидит; в то время как теперь не испытывает она ко мне ненависти; и тогда братство наше распадется, и все по моей вине".

Но Виридис продолжала негодовать, настаивая:"Сдается мне, глупые это речи. Разве не распадется братство, коли уедешь ты, и более мы тебя не увидим?"

"О нет, - отвечала Заряночка, - ибо когда уеду я, ты не станешь любить меня меньше, хотя сейчас и злишься; и Атра полюбит меня за то, что сдержала я слово, себе во вред; а твой избранник и Аврея сочтут, что поступила я отважно и по-рыцарски. А что до Артура, разве сможет он разлюбить меня? - и, может статься, мы еще встретимся".

С этими словами девушка опустила голову и разрыдалась, и Виридис, растроганная ее слезами, принялась целовать и утешать подругу.

Спустя какое-то время Заряночка подняла голову и заговорила снова:"Более того, разве смею я дожидаться его возвращения? Или не видела ты, сколь сурово обошелся он со мною, когда Паладины спасли меня и привезли назад? - и сам он признался мне, что негодовал, полагая, будто я поступила дурно; и теперь, ежели снова поступлю я дурно, пусть даже по его воле, может случиться, что очень скоро прискучу я ему, и проклянет он меня, и прогонит? Что скажешь, моя Виридис?"

"Что тут говорить, - отозвалась Виридис, - кроме того разве, что ты разбила мне сердце? Но можешь ты исцелить его, коли возьмешь назад свои слова и скажешь, что не покинешь нас".

Но Заряночка разрыдалась с новой силой, и принялась сокрушаться вслух, восклицая:"Нет, нет, тому не бывать; я должна уехать; я-то почитала себя в кругу друзей, - тут-то Атра и нанесла удар мне". И Виридис не знала, что делать и что говорить.

Наконец Заряночка снова пришла в себя, и поглядела ласково на Виридис, и улыбнулась ей сквозь слезы, и молвила:"Видишь, сестрица, сколь невелика твоя потеря: женщина безумная и одержимая, и только-то. И ты, и я тут бессильны; должна я уехать, и как можно скорее. А ежели так, то почему бы не завтра? Когда же в конце недели прибудет гонец, пошли с ним известие о том, что я сделала; и, вот увидишь, оба лорда похвалят меня за этот поступок".

Отозвалась Виридис:"Но куда ты направишься, и что станешь делать?" "Сперва в Гринфорд, - отвечала Заряночка, - а потом туда, куда направит меня всеблагий Господь; а что до того, чем займусь я ныне освоила я два ремесла, а именно искусство письма и вышивания; и, где бы я не оказалась, люди станут платить мне за работу, и так добуду я себе кусок хлеба. Послушай еще, сестрица: не дашь ли мне сколько-нибудь денег? - ибо, хотя неискушена я в подобного рода вещах, однако знаю наверняка, что деньги мне понадобятся. И еще вот почему прошу я: ибо, как я уже сказала, думается мне, что лорды похвалят мой поступок, и, стало быть, не захотят, чтобы ушла я отсюда нищенкой, и не пожалеют мне денег. Более того, хотела бы я, чтобы поговорила ты об этом деле с престарелым оруженосцем, с Джеффри Ли, и сказала бы ему, будто есть у меня дело в Гримфорде, и попросила бы его послать со ммою одного из двух юношей, состоящих под его началом, Арнольда или Ансельма, и еще двух-трех вооруженных воинов, дабы доставили они меня в город в целости и сохранности; ибо, по чести говоря, новых дорожных приключений мне не надобно".

Говоря это, Заряночка улыбалась; и теперь могло показаться, что неуемное горе ее до поры схлынуло; но Виридис обняла подругу за шею, и зарыдала у нее на груди, и молвила:"Горе мне! - вижу я, что уедешь ты все равно, что бы ни сказала я и не сделала; пыталась я на тебя рассердиться, да не выходит; теперь вижу, что и меня ты подчиняешь своей воле, ровно как и любого другого. Тотчас же пойду я исполнять твое поручение".

На том подруги расстались; однако только на второй день смогла Заряночка выехать из замка. Виридис помянула о грядущем отъезде и Аврее, и Атре; и Аврея принялась сокрушаться, но остановить девушку не попыталась, ибо после гибели своего избранника сделалась она ко всему безразличной, и глядела на мир безрадостно и отрешенно. Что до Атры, мало сказала она по этому поводу; но наедине с Виридис похвалила отвагу Заряночки и доброту ее. А про себя вот что подумала Атра:"Воистину верно поняла она мое слово, когда говорила я с нею касательно возможности помочь мне. Однако горе мне! - куда бы не направила она шаг, любовь его везде пребудет с нею; она счастливая женщина".

Когда оруженосец Джеффри узнал, что все три дамы согласны с Заряночкой по поводу ее отъезда, он ни в чем не усомнился, но повелел Арнольду, своему помощнику, взять с собою четырех добрых воинов, и отвезти леди Заряночку в Гринфорд, и там исполнить ее волю. Воистину не сомневался Джеффри, что они вскорости доставят девушку назад.

Засим на следующий день Заряночка распрощалась с Авреей и Атрой; что до Виридис, девушка передала даме в зеленом через одного из слуг, что не хватает у нее духа повидаться с подругой перед отъездом; однако постаралась и утешить, помянув, что думает, будто в один прекрасный день они снова встретятся. Расставаясь с девушкой, Аврея то хвалила ее, то отчитывала, говоря, что та, по обыкновению своему, поступает достойно, и великодушно, и отважно. "Однако же, - добавила дама в золоте, - теперь, когда все сказано, могла бы ты и перетерпеть эту беду и напасть, что в худшем своем проявлении не страшнее вставшей промеж нас смерти". "Так, сестрица, - отвечала Заряночка, но, ежели я останусь, не приведет ли это к новой смерти?"