Грешный (СИ) - Тимофеев Владимир. Страница 70

С Алиной этот нехитрый трюк прошёл на ура. Со мной получилось сложнее. Свой камень Байаль и одну из магических пирамидок я «совершенно бездарно профукал» две минуты назад. Так что, по всей вероятности, невидимые устроители этого мини-спектакля сейчас буквально из кожи должны выпрыгивать, чтобы исправить всё то, что я тут сегодня наворотил. И, сто против одного, они опять переправят меня куда им необходимо без всякой оплаты.

Готов ли я к этому повороту сюжета?

Ну, будем считать, что готов. Поскольку видел, как строила Ир дорогу в Ларанту, и понял, что главное в этом заклятии не количество вливаемой силы, а привязка к конкретному месту, объекту, источнику магии.

Привязка к источнику мне была не нужна — какой под рукой имеется, тот и используем. Не нужна была и привязка к конкретному месту — Рейна могла оказаться сейчас где угодно, в любом из миров. А вот что мне было действительно нужно, так это она сама. Именно к ней я планировал привязать точку выхода из портала-дороги-туннеля. Лишь в этом случае у меня появлялся шанс перестать плясать под чужую дудку…

Пальцы легли на вершину алтарного конуса и с силой сжали её. Синяя пирамидка вошла остриём в образовавшееся отверстие, я зафиксировал её там ударом ладони. Бурлящая в алтаре сила рванула сначала в «Око», а после в меня. Пространство вокруг мгновенно окуталось плотным облаком маг-энергии. Всю её я направил в формирование нужного образа — той Рей, какую я помнил, какая регулярно являлась во снах с тех пор, когда все мои друзья и соратники исчезли в огне грандиозного взрыва, уничтожившего столицу Срединной Империи.

Я теперь знал, о какой тайне она говорила той ночью, когда мы спасали друг друга после сражения с конклавщиком Лухом. Знал, на какой подарок от Алмы она намекала и какой «талисман» позволил ей выжить в финале моей войны с Императором. Знал, куда она перенеслась после взрыва и как это повлияло на всё, что случилось со мной в этом мире, от начала и до конца, от «шаонарского инцидента» до возвращения домой «великой пэри» Алины.

Причины и следствия поменялись местам, и я понятия не имел, что с этим делать… Единственное, в чём не сомневался — так это в том, что теперь я просто обязан быть рядом с Рейной. В каком угодно обличье, в любой ипостаси, лишь бы только увидеть её… признаться… сказать ей «прости» за то, что поверил в наветы, навязанные враждебной волшбой, а после принять хоть кару, хоть воздание…

Смешно, но в эту канву превосходно вписывалось и то, что произошло между мной и Ирсайей. Наверное, потому, что в отличие от всего остального я не ощущал за это вины и молить о прощении не собирался. Как не собирался скрывать от Рейны случившееся. Ведь если бы не наша с Ир жаркая ночь в гостиничном номере в Велирунэ, я не сумел бы спасти Алину. А если я не сумел бы её спасти, Рей никогда бы мне этого не простила. Да и не только она — я сам бы себе этого никогда не простил.

И то, что теперь у нас с королевой Ларанты родится наследница… для нас обоих это и не награда, и не наказание, а часть нашей общей судьбы, завязанной на спасении мира от тех, кто надеется подгрести его под себя. От спрятавшегося в Пирамиде желаний «бесформенного», сумевшего выскочить невредимым из битвы с драконами и стремящегося уничтожить любую волшбу, отличную от своей. От чокнутой Астии, пережившей и Императора, и Конклав и мечтающей о личном бессмертии и божественном поклонении ей в новых «храмах Баат». От жадных мольфаров, желающих поглотить всю магию времени, заперев её в своих керамических пирамидках, и сжигающих ради этого на кострах из дерева шау немногочисленных жриц из южных лесов…

«Привратник Абдулазиз»?

Нет, я не видел в нём какой-то угрозы ни мне, ни обоим мирам. Он был сам по себе. Не плохой, но и не хороший. А то, что он говорил про «творцов», «ключей» и «проводников»… Чем дольше я формировал из энергии времени нужный мне образ, тем сильней убеждался в том, что «привратник» ошибся. Творец номер два, которого он дожидался, уже посетил этот мир и завершил-таки работу предшественника. Вот только заботиться о судьбе своего творения не собирался. Его ждали другие миры, другие свершения, а что касается этого… максимум, что он мог — это предоставить живущим здесь самим выбирать, кого им любить, а кого ненавидеть, кому подчиняться, а с кем биться насмерть, пытаться найти и открыть проходы в иные миры или верить, что за них это сделают появившиеся из ниоткуда «ключи» и «проводники»…

Мои мысли буквально зашкаливало от приторного, накатывающегося волнами пафоса. Я не хотел о нём думать, не хотел его слушать, не хотел видеть в нём руководство к действию. Сейчас меня волновало другое — закончить формирование образа. Такого, который на двести процентов притянет туда, в ту точку в координатном пространстве обоих миров, куда я стремился изо всех сил, где я был нужен, где в меня верили, где меня ждали…

До боли знакомый образ волшебницы Рейны с каждым ударом сердца становился всё отчётливее, всё живее. Я знал, что так будет, но вот чего при этом не ожидал, так это того, что к привычному образу станут примешиваться другие. И они вовсе не заслоняли его, а, наоборот, дополняли, делая ещё привлекательнее и желаннее. Причём, настолько, что у меня дух захватывало от фантастичности происходящего. Ирсайя и Алма, две женщины, в которых я попросту не успел влюбиться так же, как в Рейну, занимали свои места в моём улетевшем в горние выси сознании, вплетаясь в него безвозвратно. А следом за ними туда проникали две новые сути — только что возвратившаяся домой «великая пэри» Алина и пока ещё не родившаяся, но уже получившая право влияния на мою жизнь принцесса Ларанты… Все вместе они буквально продавливали реальность, порождая так нужный мне переход…

Зеркальная плёнка портала вспыхнула перед моими глазами яркими сполохами, и в то же мгновение меня просто втянуло туда, не спрашивая, что я хочу, и не объясняя, как это действует…

— Перестань прятаться и выходи, — приказал «привратник».

Занавесь возле окна колыхнулась, из-за неё вышла девушка, обладательница множества тонких косичек, выбивающихся из-под чепчика-тюбетейки.

— Подслушивала?

— Я не специально, учитель.

«Абдулазиз» усмехнулся:

— Знаю, что не специально. Специально — это когда я не вижу твой артефакт. Он, кстати, ещё не рассыпался?

— Нет, он остался целым. Вот, — протянула она бывшему нищему кристалл из тилландского хрусталя с полутора сотнями граней.

— Неплохо, Шита, неплохо, — похвалил её «Абдулазиз». — Настолько неплохо, что я больше не вижу смысла учить тебя рунам. Теперь ты сама можешь стать наставником будущих саиров и пэри.

— Будущих? — удивилась служанка.

— Будущих, Шита. Действительно, будущих, ты не ошиблась, — «привратник» взглянул на потухший алтарь, его глаза затуманились.

— Вы ничего не сказали ему. Не предупредили, — посмотрела туда же обладательница косичек.

— Не предупредил, да, — кивнул собеседник. — Отвечать на незаданные вопросы я не могу. А право их задавать иммунный утратил.

— Но вы могли намекнуть.

— Мог, но не видел смысла. Он должен узнать всё сам, без чьей-либо помощи.

— Почему сам?

— Потому что творец наконец-то определился. Он закончил картину, но не стал вставлять её в рамку.

— Ему стало неинтересно? — вскинул брови Шита.

— Он просто не знал, что это необходимо. Не знал, что без упорядочивания причинно-следственных связей мир может рухнуть. И это значит, — «Абдулазаиз» неожиданно улыбнулся, — что нам с тобой тоже пора в дорогу.

— Вслед за иммунным?

— Почти. Вот ты, как мне помнится, всегда говорила, что любишь тепло и солнце, не так ли?

— Всё верно, учитель. Я это говорила.

— Отлично. Значит, пустыни Тилланда тебе вполне подойдут.

— И что я буду там делать?