Беркут (СИ) - Горъ Василий. Страница 29

— Хе-хе! — довольно хихикнул БИУС. — А изучи он не сгенерированный, а настоящий список, вообще выпал бы в осадок.

Я пропустил ее комментарий мимо ушей и снова пожал плечами:

— Ваше Императорское Высочество, мне не понравилось жить, чувствуя себя чистым листом бумаги. Зато с каждым созданным и проштудированным учебным курсом я обретаю все больше и больше уверенности в себе и в своем будущем.

Придраться к этому тезису было сложно, и Воронецкий решил испытать на крепость Уфимцеву:

— А что по этому поводу скажете вы, Светлана Валерьевна?

Девчонка не разочаровала:

— Ваше Императорское Высочество, я хожу в Пятно с четырнадцати лет и знаю, что оно не прощает ошибок, заставляет показывать свое истинное лицо и всегда возвращает на место завышенную самооценку. До недавнего времени я по-настоящему доверяла только отцу. Ибо видела его в не в одном десятке очень сложных боев и убедилась в том, что он — настоящий. Теперь точно такую же оценку я могу дать еще двум достойнейшим личностям — Игнату Даниловичу и его супруге. Поэтому горжусь тем, что заслужила их уважение и право прикрывать им спину.

— Достойный ответ, однако… — усмехнулся Цесаревич и поднялся на ноги: — … и добавляет «объема» мнению, высказанному Дмитрием Львовичем. Поэтому спасибо и… Игнат Данилович?

— Да, Ваше Императорское Высочество?

— Благодаря информации, добытой лично вами, спецотдел Собственной Его Императорского Величества Канцелярии сумел вычистить опаснейший гнойник нашего общества — криминальную структуру, прикрываемую рядом высокопоставленных покровителей с почти безграничными возможностями — поэтому я, Цесаревич Михаил Владимирович, от имени и по поручению Императора Владимира Первого жалую вас личным дворянством…

Я набрал полную грудь воздуха, чтобы выдать фразу «Служу Империи», но был остановлен повелительным жестом и, конечно же, снова превратился в слух. А Воронецкий, сделав небольшую паузу, удивил еще раз:

— … а за исключительную храбрость, стойкость и мужество, проявленные вами и членами вашей команды в неравном бою против отряда опаснейших преступников, жалую весь личный состав Георгиевскими Крестами четвертой степени…

Глава 14

26 января 2513 по ЕГК.

…Прямого железнодорожного сообщения между Новомосковском и провинциальным Мценском, к сожалению, не было. Поэтому в четверг утром мы вышли из вагона на перрон Ясногорского вокзала, прогулялись до вагона-автовоза, выгнали наружу обе машины и, изобразив мини-кортеж, покатили к выезду из города. Со стороны мы, наверное, смотрелись забавно: первым пер мой бронированный «Буран», а дорогущий темно-синий «Фаэтон» господина Фридмана ехал следом, зеркаля каждый маневр.

Но на мнение сторонних наблюдателей мне было наплевать — все сто двадцать шесть километров пути я провисел в конференцсвязи, с помощью Льва Абрамовича прорабатывая все возможные варианты развития событий и параллельно настраиваясь на не самое приятное действо.

Рулил, естественно, на рефлексах, поэтому алая вспышка по периметру экрана ИРЦ, уведомляющая о приближении к точке завершения выбранного маршрута, застала врасплох и заставила оглядеться. Ну, что я могу сказать о районе, в который нас занесло? Выглядел он откровенно так себе. В смысле, судя по состоянию фасадов абсолютного большинства зданий и здоровенным сугробам из собранного, но не вывезенного снега на тротуарах, располагался если не окраине этого населенного пункта, то где-то не очень далеко. Зато на стоянке, примыкавшей к нужному зданию, не было проблем со свободными местами. Вот мы два смежных и оккупировали. Потом мы — то есть, я, Оля и Лев Абрамович — выбрались из салонов, накинули дубленки и, ответив на два пожелания удачи, неспешно пошли по хорошо утоптанной тропинке к выходу на тротуар. Добравшись до чистого асфальта, немного ускорились и вскоре оказались возле обшарпанного крыльца. Задерживаться перед неплотно прикрытой потертой дверью и не подумали — рванули ее на себя, вломились в просторное фойе, проигнорировали обалдевшие взгляды четверки мужчин в темно-сером зимнем обмундировании не самой дорогой ценовой категории и подошли к стойке администратора.

Девушка, обнаружившаяся за нею, тоже узнала Ольгу и тоже выпала в осадок. Что, в общем-то, не удивило — мало того, что ради визита на прошлое место работы моя супруга приобрела изумительно красивый брючный костюм и позволила Дайне добавить «яркости» лицу с помощью косметики, так еще и надела Георгиевский крест. А о том, что когда-то строила из себя серую мышь, давно забыла. Вот и убивала наповал всех подряд.

Выводить страдалицу из шока мне «было невместно», поэтому из-за моей спины выдвинулся Лев Абрамович, вперил в администратора ледяной взгляд, сообщил, что у нас назначена встреча с владельцем «Когорты». После этого несчастная, наконец, пришла в себя, включилась в работу, задала пару уточняющих вопросов, лично подняла на третий этаж и даже проводила до приемной. Там моя благоверная испортила настроение тощенькой секретарше, а потом мне стало не до ерунды — мы прошли в кабинет, оформленный с претензией на оригинальность, предстали перед его хозяином, и Фридман отыграл первый акт запланированной пьесы. В смысле, представил сначала меня и Ольгу, а затем себя. Согласно нашим договоренностям, сделав акцент на названии адвокатского бюро, младшим партнером которого и являлся.

Название этого бюро слышали даже в такой глухомани, поэтому господин Гришин подобрался и задал уточняющий вопрос:

— Прошу прощения, не расслышал: «Фридман и Сыновья»?

— Верно.

— А вы…

— Младший партнер. Или, если угодно, правнук основателя.

В этот миг у Бориса Борисовича щелкнуло в голове, и он, наконец, сообразил, что Лев Абрамович Фридман — это ТОТ САМЫЙ Кот-Баюн. То есть, адвокат, не проигравший ни одного судебного процесса. И засуетился — вылетел из-за стола, предложил нам устраиваться поудобнее, попробовал, было, поухаживать за единственной дамой в нашей компании, но пролетел, и, предвосхищая вопрос секретарши, спросил, что мы будем пить.

— Ничего… — бесстрастно ответил юрист. — Мои клиенты — люди занятые, поэтому я бы предпочел изложить их претензии к вашему частному охранному предприятию.

— Их претензии к моему ЧОП-у? — удивился Гришин, еще раз оглядел нас с Олей и, узнав ее, спал с лица.

— Да, ваша догадка верна… — холодно усмехнулся Фридман. — Претензии к вашему ЧОП-у появились именно у госпожи Ольги Ивановны Щегловой, в девичестве Кольцовой: решив заплатить налоги за прошлый год и позвонив в вашу бухгалтерию, она внезапно выяснила, что каким-то образом задолжала государству сумасшедшую сумму — тысячу девятьсот сорок семь рублей шесть копеек. И это при том, что с ее зарплаты ежемесячно удерживались абсолютно все налоги.

— Это наверняка какая-то ошибка!

— Это не ошибка, а месть. Одного из командиров смен вашего ЧОП-а, регулярно делавшего Ольге Ивановне непристойные предложения, так же регулярно получавшего отказы и в какой-то момент клятвенно пообещавшего заставить ее крупно пожалеть о своей неуступчивости. Кстати, способ мести, придуманной этим недоумком, смешит меня вторые сутки: он договорился с вашим главным бухгалтером и уговорил эту личность подделать финансовые документы…

…Главный бухгалтер «Когорты», дебелая дамочка лет пятидесяти пяти, судя по мимическим морщинам, обладавшая крайне стервозным характером, строила из себя героиню ровно две с половиной минуты,

то есть, до того, как Фридман, описавший ей суть наших претензий, сообщил, что будет вести дело сам и представился. Тут она зябко поежилась, попросила юриста показать какой-нибудь документ, ознакомилась с удостоверением адвоката и отъехала, то есть, хлопнулась в обморок. Причем не играя, а на самом деле. Зато после возвращения в сознание запела на зависть любому жаворонку. В процессе разошлась и «напела» куда больше, чем мы рассчитывали. Поэтому к моменту приезда Виталия Евгеньевича, спешно вызванного с объекта, выкопала своему бывшему любовнику такую роскошную яму, что хозяин кабинета дважды выпил успокоительное. А с появлением незадачливого ухажера начался цирк.