Беркут (СИ) - Горъ Василий. Страница 72

Я пожал плечами:

— Все верно: я оттащил труп во-от к этому камню, возле которого лежал Алексей Александрович. И помог ему снять отпечатки пальцев, зарисовать форму ушей и найти особые приметы.

— О-о-о, вижу череп… кости таза… бедренную кость… плечо… — через пару мгновений негромко воскликнул он же, а я продолжил рассказ:

— Судя по следам, обнаруженным на месте боя, удар или удары в спину помешали Алексею Александровичу добить зверье, оставшееся на ногах, и оно его атаковало. Оказавшись сбитым с ног, он не сдался — положил двух матерых секачей, самку и убийцу. Потом перетянул обрубки ног резиновым жгутом, кое-как дополз до своего рюкзака, вытащил блокнот с ручкой и начал писать письмо. Для тех, кто теоретически мог наткнуться на место его гибели. В этот момент я тут и появился…

Тут вояки забросали меня уточняющими вопросами. Задавали их в темпе скорострельной пушки и с разных сторон, тем самым, вынуждая меня вертеть головой или поворачиваться то к одному, то к другому, то к третьему. Но за пару мгновений до того, как эти волчары перекрыли нам наиболее удобные векторы отхода и приблизились к Оле со Светой на дистанцию атаки, я вышел из себя и поломал им всю игру:

— Попробуете подойти к моим подругам еще хотя бы на полшага — и мы раскатаем вас в пыль.

— О чем это вы? — о-о-очень убедительно удивился отставной вояка, нацелившийся на мелкую,

и поймал сначала сферу умиротворения, а затем оплеуху, отправившую его полетать. Еще через долю секунды та же участь постигла и остальных его коллег, девчонки ушли в серию рывков и исчезли за деревьями, а я «возник» за спиной Феоктистова и прижал к его горлу, не прикрытому даже тоненьки слоем защиты, артефактный нож, некогда подаренный Валерием Константиновичем:

— Егор Александрович, вы заигрались. И если ваши люди не уймутся, то останутся тут. А вас мы выведем и сдадим в спецотдел. Дабы дознаватели этой службы выяснили, с чего это вдруг вы…

— Я хотел исключить вероятность вашего участия в убийстве Алексея… — хрипло пробормотал он, почувствовав, что лезвие надрезало кожу.

— Добросовестно попытав? Или надавив через моих спутниц?

— Нет. Миша тоже дознаватель. Только армейский. И взял с собой мощный артефактный сканер, позволяющий снимать остаточный магофон даже с эксгумированных трупов. Так что нам, по сути, требовалось сравнить ваш и тот, который остался на останках моего брата.

— Силой, верно?

— Парни задыхаются! — выдохнул он, как только один из «дальников» потерял сознание и осел на землю.

— Вы не ответили на мой вопрос…

— Я не был уверен, что вы согласитесь пройти такую проверку. Вот и перестраховался. Поэтому воздайте за этот проступок мне! А парни ни в чем не виноваты — они выполнили мою просьбу и не более…

— Достойная позиция… — нехотя буркнул я, снял все шесть воздействий, послушал хрипы, с которыми «свита» втянула в легкие воздух, и холодно оскалился: — Но вы меня все равно разочаровали. Поэтому я пройду проверку на своих условиях, то есть, не подставляя вам и вашим людям спину, а потом забуду о вашем существовании!

— Игнат Данилович, не торопитесь с выводами! — воскликнул он. — Для начала поставьте себя на мое место, и…

— Уже ставил. На место всех родственников Алексея Александровича… — гневно парировал я. — Именно поэтому придумал, как похоронить его тело, не ушел с места побоища, залитого кровью, даже тогда, когда на ее запах начало подтягиваться зверье со всей округи, катал эти валуны, как каторжник на каменоломне, доставил вам письмо, пообещал привести сюда и сдержал слово. И да: ваш подарок мне больше не нужен, так что заберите его при первой же возможности. Или я пришлю его в ваше поместье сам.

— Я был неправ… — через несколько мгновений глухо сказал он, сглотнул подкативший к горлу комок, приказал очухивающимся воякам не дергаться, и продолжил в том же духе: — Мотивы этого поступка объяснять не вижу смысла. Но считаю, что вы вправе забыть о моем существовании. А «Шторм» не заберу — я дарил его в правильном состоянии души. Вернее, сделал то, что сделал бы мой брат, будь у него такая возможность.

— Катер мне не нужен… — повторил я, и мужчина… удивил:

— Игнат Данилович, за свой проступок я заплачу ЛЮБУЮ ВИРУ. Только не отказывайтесь от ЕГО подарка, пожалуйста!!!

Глава 34

19 апреля 2513 по ЕГК.

…К речушке, по которой Вронские некогда доставляли материалы для строительства тренировочной заимки и прибывали в эту часть Пятна, подошли в среду ближе к полудню, то есть, за четыре с лишним часа до назначенного времени. Плюс семнадцать, чистое небо, яркое весеннее солнышко и полное отсутствие ветра пробуждали крайне нескромные желания, вот мы и тормоза и отпустили. В смысле, пробежались по округе, завалили лису, барсука и трех глухарей, раскидали так, чтобы зверью гарантированно стало не до нас, снова вернулись к «нашей» излучине, разделись до нижнего белья и полезли в воду.

Да, назвать ее теплой у меня не повернулся бы язык, но под раскачанным жаром в ней было здорово. Так что следующие часа два мы то прыгали в реку с небольшого обрывчика и ныряли на дальность, то плавали наперегонки, то топили друг друга. Хотя нет, не так: топили меня. Девицы, вконец охамевшие от «безнаказанности». Я же, как правило, защищался. А отвечал только для того, чтобы грозные воительницы не заскучали.

В третьем часу дня буйство пришлось прервать из-за проснувшегося голода, и мы совместили приятное с полезным — высушили тушки, расстелили спальники на неподалеку от воды, достали из термоса пищевые контейнеры, попадали звездочкой с тремя лучами и подставили солнцу задние поверхности тел. Правда, при этом передняя поверхность одного из тел — в частности, бюст Уфимцевой, упакованный в насквозь промокший простенький белый лифчик — оказался в поле моего зрения, и Оля, конечно же, радостно наехала на «развратницу».

Та страшно возмутилась, села и… обвинила в этом разврате меня, видите ли, не предупредившего их, заинек, о запланированном отдыхе на берегу самой красивой речушки Пятна!

Это объяснение было признано более чем убедительным, но аромат бефстроганов с картофельным пюре сводил с ума в разы сильнее жажды мести, вот девчата и пообещали задушить меня чуть попозже. И обманули — смолотив по полторы порции этого блюда и по два огромных куска бисквитного торта, эта парочка нашла в себе силы только на переворот с округлившихся животов на спинки. А о том, что в этом положении я теоретически мог увидеть все прелести Светы, почему-то не вспомнили.

Мне тоже было хорошо — наевшись ничуть не менее добросовестно, чем эти вредины, я последовал их примеру, закрыл глаза, выделил часть сознания на контроль окружающей действительности прозрением и потерялся в грезах. К сожалению, от силы на полчаса. А потом к нам решил спикировать то ли коршун, то ли кречет, и переключил в боевой режим всех, включая мелкую, которая «держала» полусферу диаметром всего метров восемь.

Птица, конечно же, была наказана. И, рухнув в речку, уплыла к далекому морю, а девчат пробило желанием потрепаться. Но трепаться, лежа звездой, им показалось некомфортно, и моя благоверная перетащила свой спальник к моему левому боку. А после того, как легла и обхватила меня за талию, наехала на Уфимцеву:

— Ну, и чего тупим? Ложись с другой стороны — тебя мой муж лесом не пошлет!

Обнимать меня мелкая, естественно, не стала, но голову на плечо все-таки пристроила. И легонечко ткнула в ребро: