Беркут (СИ) - Горъ Василий. Страница 73

— Игнат, а почему ты в конечном итоге поддался уговорам и согласился не возвращать «Шторм» Егору Александровичу?

— Когда Игнат окончательно уперся, у Феоктистова в глазах появились слезы… — ответила супруга, дождалась моего подтверждающего кивка и криво усмехнулась: — Он любит брата до сих пор. А до такой проверки, вероятнее всего, додумался после того, как разговорил тварь, заказавшую собственного мужа, и охренел от количества грязи в ее душе.

— Или, как вариант, она меня оговорила, чтобы попытаться выкрутиться из безвыходной ситуации, а он счел необходимым проверить ее слова… — добавил я, немного поколебался и озвучил еще одну важную причину: — Кроме того, я слишком хорошо помню, в каком состоянии души Егор Александрович передавал мне этот катер…

— Поняла. Спасибо… — еле слышно выдохнула Уфимцева и расстроенно засопела.

— Пожалуйста… — грустно улыбнулся я и усилием воли задвинул куда подальше тягостные воспоминания.

— Игна-а-ат? — мгновением позже послышалось слева, и ноготки жены царапнули грудную мышцу.

— Ау?

— Свете тоже нужна сфера. И воздушное лезвие с ледяной вьюгой.

— Добудем… — пообещал я, поймал за хвост крайне неприятную мысль и невольно вздохнул: — А еще нам всем нужны целительские умения и умения магии Иллюзий. Плюс Свете надо разогнать первый этап метаморфизма, дать ее организму восстановиться и всем вместе укрепить сердечно-сосудистую систему. Только где взять время на раскачку до насыщения всего арсенала имеющихся умений?

— Ты забыл добавить тренировки на автодроме и в тренажере, тюнинг одной из «Стихий», гонку со Стасом Угловым…

— Тренировки и гонка нам тоже нужны… — мрачно пробормотал я. — Личное дворянство — это промежуточная ступенька перед потомственным, и, как мне кажется, получить второе будет намного легче, если раз за разом совершать то, что большинство аристократов считает невозможным, и оставаться на слуху.

— Ты прав… — согласилась Света. — Автогонки — один из четырех видов спорта, в которых вкладываются и на которых зарабатываются самые большие деньги. — Поэтому гонщиков первой величины знает вся Империя.

— Четыре, говоришь? — перебил ее я.

— Ну да: автогонки, бокс, хоккей и Унибос-Эм!

На ролики с записями боев по унибосу-М, то есть, с боев использованием ряда магических навыков, я как-то натыкался во время «серфинга» по местной Сети, но почему-то не впечатлился, не стал разбираться в этом виде спорта и не понял, что он настолько востребован. Нет, драться за деньги я был не готов, но слегка расстроился из-за допущенного просчета. А потом закончил мысль, от которой невольно отвлекся:

— Так вот, гонки нам нужны. И тренировки — тоже. А тюнинг «Стихий» Ира уже взяла на себя. И, зная ее въедливость, могу с уверенностью заявить, что машина, которую соберут по ее заказу, порвет любую гоночную.

— Она же обещала довести до ума квартиру в Новомосковске… — напомнила Оля, запрыгнула на меня верхом и грозно свела брови к переносице: — Кстати, в ней появится еще один косметический комплекс. Тебя это не пугает?

На фоне опушки леса жена выглядела позирующей фотомоделью, и я ею залюбовался. Потом получил в печень и отрицательно помотал головой:

— Мы тренируемся в слишком уж жестком режиме. Поэтому отдушины не помешают. Даже те, которые цепляют только вас, девушек. И еще: тратим мы всего ничего. Ну, и с чего мне вас обламывать?

— Ты та-а-акой понимающий мужчина… — проворковала Уфимцева и… прыснула: — Вспомнила одну из самых тупых любовниц отца, попробовала передать интонации, которыми она сопровождала чуть ли не каждую фразу, и поняла, что это не мое…

— И много их у него было? — спросила Оля.

Мелкая пожала «верхним» плечом:

— Честно говоря, не считала. Знаю только, что в каждый отдельно взятый момент времени у него была одна-единственная простолюдинка, причем на очень солидной зарплате, новую он начинал искать только после того, как по какой-нибудь причине расставался со старой, и в принципе не реагировал на подкаты аристократок. Хотя нет, я как-то додумалась еще до одного забавного вывода: начав очередные отношения, он создавал для любовницы идеальные возможности для личностного роста, то есть, был готов оплатить почти любые обучающие курсы, пройти стажировки и так далее. А они быстро уставали изображать желание чему-нибудь учиться, принимались тянуть деньги и в какой-то момент додумывались до самого тупого шага из всех возможных — попытки забраться ему на шею и свесить ножки. Вот лесом и посылались. Да, со всем заработанным и вымоленным, но раз и навсегда!

— Учитывая далеко не самый ангельский характер твоей родительницы, альтернативы у него не было… — заключила моя благоверная, заметила, что я поднял правый кулак, замолчала, вслушалась в лес, мигом оказалась на ногах и вздернула к себе Уфимцеву: — Одеваемся, да поживее. А то сведем с ума Слуг Ксении Станиславовны…

…Рюкзаки четверых дюжих мужчин лет пятидесяти, выгрузившихся с сравнительно небольшой, но наглухо забронированной посудины, внушили уважение не только размерами, но и предположительным весом. Тем не менее, после взаимных приветствий, представлений и мини-брифинга, проведенного мною, как-то очень уж легко взмыли в воздух, оказались за широченными плечами здоровяков и вдавили бедняг в землю еще основательнее. Особо высокоранговых Одаренных среди этой четверки не было — они «светились», как крепкие Витязи — но, по моим ощущениям, либо несколько лет «ассистировали» Ксении Станиславовне во время экспериментов с метаморфизмом, либо прошли не один и не два этапа соответствующего «тюнинга». В общем, предлагать им помощь я и не подумал — еще раз повторил, что мы ведем, а они несут и реагируют только на четыре команды, дал команду начинать движение и ломанулся вверх по склону.

До седловины, за которой начинался спуск в смежную долину, дошли чуть менее, чем за четыре часа, полюбовались на умопомрачительно красивое звездное небо, подставили лица легкому намеку на ветерок, сделали по глотку «подпитки» и пошли вниз по узенькой звериной тропке.

При этом «жили» в прозрениях, хотя очень сильно сомневались, что за время нашего отсутствия популяция живности в этой части Пятна успела восстановиться.

Да, мелочь засекали, и достаточно регулярно. Но рыжие полевки, белки, бурундуки, кроты, зайцы, поползни, чижи, рябчики и им подобные обитатели этих лесов нас не атаковали. Вот мы и перли в нужном направлении, как танки. Ближе к полуночи положили охамевшую росомаху, а в районе двух ночи — мишку, вышедшего из спячки и с голодухи решившего подзакусить нами.

Последний был «пятерочкой», поэтому Искорку мы вырезали. Вместе с двумя чем-то понравившимися энергетическими узлами. А уже минут через пятнадцать-двадцать подвели «носильщиков» к знакомым воротам, завели на территорию тренировочной заимки Вронских и коротко описали наши планы на ближайшие пару часов:

— Сейчас мы быстренько сгоняем к змеиным оврагам, потом пробежимся по округе и вернемся обратно часам к шести утра. Большой сруб — в вашем распоряжении, а баньку займем мы. Кстати, количество зверья оценили?

— Его практически нет… — пробасил невысокий, но очень широкоплечий дядька.

— Угу… — кивнул я. — Но до нашего возвращения не выходите во двор по одному. На всякий случай.

— Не выйдем… — твердо пообещал все тот же здоровяк и добавил: — Игнат Данилович, Ксения Станиславовна передала для вас два термоконтейнера с горячей едой и поручила нарубить вам дров, натаскать воды и выделить десять литров керосина для вашей лампы.

— Контейнера и керосин заберем после того, как вернемся… — пообещал я, прикоснулся двумя пальцами к правой брови и увел девчонок в лес. Прямо так, с рюкзаками за плечами, ибо видел этих мужичков первый раз в жизни, а особой доверчивостью никогда не страдал…