Противостояние - Кожанов Семен. Страница 47
Гром, грохот и дым и стенанья
И судно охвачено морем огня
Настала минута прощанья
И судно охвачено морем огня
Настала минута прощанья
Кто-то из парней включил рацию и было слышно, что песню про бравый «Варяг» подхватили во всех автобусах, и от этого как то сразу стало легче и светло на душе, как будто действительно вокруг было не провонявшее запахом горелой резины нутро автобуса, а бескрайнее море. И пусть врагов больше и они сильнее, но все знали, что правда на их стороне и значит победа тоже будет за ними! Внутри клокотала бесшабашная злость, казалось, что если сейчас дорогу перегородят бронетранспортеры или танки, можно будет броситься на них с голыми руками и порвать как тузик грелку.
Прощайте, товарищи, с Богом, «ура!»
Кипящее море под нами
Не думали мы еще с вами вчера
Что нынче умрем под волнами
Не думали мы еще с вами вчера
Что нынче умрем под волнами
Не скажут ни камень ни крест где легли
Во славу мы русского флага
Лишь волны морские прославят вовек
Геройскую гибель «Варяга»
Лишь волны морские прославят вовек
Геройскую гибель «Варяга»
Песню допели, а потом, как-то сразу автобус потонул в грохоте хохота и смеха. Ржали как кони, совершенно не понятно с чего, то ли Жбаницкий, как всегда сморозил какую-то несусветную глупость, то ли Леший рассказал анекдот.
Прошел час, потом второй, а потом уже и рассвело — солнце по зимнему обычаю лениво поднялось из-за горизонта, освещая придорожные посадки не ярким светом. Ближе к обеду, когда уже все поняли, что никакой погони и расправы над крымскими милиционерами не будет, так и вовсе градус настроения в автобусе поднялся на небывалую высоту. Словник даже успел покемарить пару часов — ну, а что, солдат спит — служба идет!
К Крыму подъезжали в темноте, на часах было 19–30, когда автобус, в котором ехал Словник с товарищами неожиданно заглох и, прокатившись по инерции несколько десятков метров, остановился. Обидно, но до пропускного пункта при въезде в Крым осталось всего пара километров. Водитель попытался что-то там отремонтировать, но судя по тому, что двигатель так и не завелся, поломка была не из простых.
Раненых перегрузили в другие автобусы, а потом принялись толкать транспортное средство в сторону указателя «Крым». Можно было конечно бросить бедолагу и утрамбовавшись в другие автобусы доехать домой, но почему-то никому не захотелось бросать «Икарус» посреди пустынной ночной дороги, получилось бы, что бросили своего боевого товарища, который вывез их из объятого анархией Киева и почти довез до дома.
Когда все-таки автобус подкатил к кпп «Турецкий вал», все кто толкал автобус, восторженно заорали — «Ура!!!» Вроде еще минуту назад, обессилено охали и стонали, проклиная старый автобус, который не мог сломаться попозже, но как только увидели, что пересекли невидимую черту, извещавшую, что они уже в Крыму, дружно закричали от радости и стали поздравлять друг друга… и откуда только силы взялись?! Видимо и правда, дома и стены помогают.
— Все парни, больше не могу, давайте передохнем, — Панас уселся на бетонный блок разгораживающий дорогу и достал из нагрудного кармана смятую пачку сигарет. — Дома даже воздух другой!
— Дыши Пашка, дыши! — Гвоздь уселся рядом, бесцеремонно вытягивая сигарету из пачки друга. — Впрок дыши, а то с новой властью, глядишь, и бежать из Крыма придется, как белякам в гражданскую. Эти нам не простят, что мы до конца стояли. Простыми увольнениями из органов мы не отделаемся.
— Херня! Первый Майдан пережили и этот переживем, — беспечно отмахнулся Панас, но тут же зло сплюнул себе под ноги и выкинул не докуренную сигарету.
Было хорошо заметно, что Панас нервничает и злиться на окружающих. Гвоздь высказал вслух то, о чем многие думали, но боялись говорить.
— Пропусти, — Словник жестом разогнал курильщиков и пробрался внутрь салона.
— Слон ты чего там не видел? — спросил Леший, удивившись, что друг гремит железом внутри автобуса. — Зачем тебе щит и дубье?
— Надо, — Словник молча вышел из автобуса держа в руке щит.
— Ты чего задумал? — не унимался Леший.
— Правильно Гвоздь сказал, не дадут они нам спокойной жизни, травить будут, как бешеных псов.
— И, что?
— А, ничего! Не буду я от них прятаться. Надоело! Тем более, что я теперь не в Киеве. Я теперь дома, и здесь есть, кого мне защищать. Это там, в столице, мы были на фиг никому не нужны: ни властям, ни горожанам, а здесь все по-другому, здесь у меня жена и дочь, и ради них, я ни одну тварь в Крым не пущу.
— О, как! Я с тобой! — Леший стремглав бросился в автобус за своими вещами и амуницией. — У меня хоть жены с дочерью нет, но я полностью с вами согласен тарищ капитан.
— И, я! — закричал Глаз.
— Вы редкие психи, да вас через пару часов зачистят на фиг, — покрутив пальцем у виска, произнес Гвоздь, — но я тоже с вами. Панас, ты как, с нами?
— Ща, докурю, а потом тоже пойду мир спасать.
— Ну и с чего, вы капитан Словник предлагаете начать? Захватим местный сельсовет или будку гайцов? — спросил Леший, застегивая «липучки» бронежилета. — Нам бы оружия, автоматы, да хотя бы по паре магазинов на брата.
— И пожрать, — поддакнул Панас.
— И выпить! — тут же внес свое предложение Гвоздь.
— Парни, я обязан доложить обо всем начальству, — скрипучим от простуды голосом произнес боец из спец. группы, который сопровождал автобус. — Сами понимаете, я за вас отвечаю, не дай бог, вы сейчас во что-нибудь вляпаетесь, с меня же потом полковник шкуру сдерет.
— Вот и доложи, — усмехнулся Словник и обернувшись к своим подчиненным командирским голосом приказа: — Чё встали? А, ну бегом на КПП! Заступаем в наряд, для усиления охраны крымской границы! Все въезжающие на полуостров машины останавливать и досматривать! Тщательно потрошим всех кто въезжает, особое внимание уделяем машинам с не крымскими номерами. Действовать слаженно и четко!
Несколько экипажей стоявших на КПП гаишников, видя приближающихся к посту беркутовцев, спешно расселись по машинам и укатили прочь. Это вызвало общий смех и веселье. Так даже лучше, никому не хотелось, чтобы под ногами путались гайцы, они хоть и коллеги, но все это время жили совершенно мирной жизнью, совершенно не понимая, с какой опасностью они могут столкнуться.
По-хозяйски заняв помещение поста, спецназовцы вмиг съели оставленный коллегами провиант — коробку печенья, буханку хлеба и палку копченой колбасы. Еще к трофеям можно было отнести десяток светоотражающих жилетов, да пару светящихся полосатых жезлов. Жилеты напялили поверх бронежилетов, а жезлы взяли Гвоздь и Панас — они выглядели поприличней других, их форма не так сильно обгорела.
А уже минут через сорок после захвата кпп «Турецкий вал», к домику поста подъехал желтая маршрутная «ГАЗель» и белая «Нива» из которой выскочил полковник Обесов собственной персоной и майор Харченко, а из маршрутки выбрались восемь бойцов, вооруженных автоматами.
— Словник, и почему я не удивлен, тому, что увидел тебя здесь? Мне как сообщили, что какие-то обормоты захватили КПП, так я, почему то сразу же подумал, что капитан Словник обязательно среди них.
— Тарищ полковник, мы не захватывали КПП. Гайцы, просто, разбежались, а у нас автобус заглох, ну вы знаете, вот я и подумал, а почему бы, собственно говоря, не совместить приятное с полезным и немного не поработать за сбежавших гайцов.