Принцип бумеранга - Аркади Алина. Страница 6

– Как только к вам домой заявятся посетившие вас лица, наберите мой номер. В любое время.

– Я живу за городом.

– Я в курсе, Герман Аркадьевич. Константин Сергеевич снабдил меня необходимой информацией. После звонка я окажусь у вас через двадцать минут.

Слова Фримана вселяют уверенность, что Парето предусмотрел момент возникновения проблем, но мне интересно, имеется ли у адвоката офис.

– У вас есть офис?

– Конечно, – слышу, как он улыбается, – взгляните в окно. – Поднимаюсь, чтобы рассмотреть здание на противоположной стороне улицы: большой бизнес-центр, появившийся здесь не так давно. – Двенадцатый этаж. Видите меня?

Действительно, окно в пол позволяет рассмотреть фигуру мужчины, застывшего с телефоном, а затем он поднимает руку, привлекая моё внимание. Ему около тридцати, и мгновенно возникает вопрос, как он стал работать на Островского?

– Если вы хотите спросить, как судьба свела меня с Константином Сергеевичем, – словно мысли читает на расстоянии, – отвечу: значительная часть клиентов досталась мне от отца. Но в отличии от вас, я наследство принял.

Предполагаю, что о деятельности папы этот человек осведомлён. Тем лучше, если учесть тот факт, что сам я бы распространяться не стал.

– Спасибо за объяснение. Я позвоню, если возникнет необходимость.

Отключаюсь, возвращаясь в кресло. По какой-то причине испытываю дискомфорт, зная, что за мной может наблюдать адвокат, поэтому закрываю жалюзи. И всё-таки нужно проверить тела в озере, чем я планирую заняться по возвращении домой. Операционную я вычистил сразу; избавился от постельного белья, на котором спали Тася и Ярый; последствия обстрела устранил, заменив ворота и часть забора; даже отметины от пуль в дереве замаскировали. Нужно сильно постараться, чтобы найти доказательства нападения на дом.

Проговариваю моменты, способные заинтересовать мужчин, приходивших ко мне, но возвращаюсь мыслями к Фриману, уверенный, что адвокат явится по первому зову.

Взгляд падает на визитку, вручённую Островским. Переворачиваю, вновь осматривая набор цифр. Почему нельзя было указать адрес? К тому же офис адвоката напротив моей клиники. Вбиваю точку геолокации, теряясь в непонимании: трасса М5, 324 километр, третий съезд. Соседняя область и непонятный ориентир, если «третий съезд» вообще таковым можно назвать. Или чистой стороной визитки воспользовались, чтобы записать данные, и ко мне они не имеет никакого отношения? В любом случае ехать четыре часа, чтобы проверить, не намерен.

День проходит спокойно – без посетителей или неожиданных визитёров в погонах. Разбираюсь с документацией клиники, готовлю отчёты и заявки на поставки необходимых материалов. Просматриваю почту, понимая, что не вижу договор от Милы Гуровой. Бывшая жена Ярого, возможно, наведывалась в мой дом для проверки, но работать я с ней начал ещё до того, как это узнал. Набираю её номер, который оказывается недействующим, а затем звоню в компанию, и мне поясняют, что женщина там больше не работает. Мало того, о договорённостях со мной они не слышали.

К уже имеющимся проблемам добавляется необходимость поисков нового поставщика. На миг прикрыв глаза, соглашаюсь с мыслью, что с появлением Островского моя жизнь начала сыпаться. Не знаю, как объяснить, но привычный покой разнесён вдребезги, а гибель сестры, что является случайностью, практически меня добила. Я хочу забиться в свою нору, устроиться перед камином и отгородиться от мира, который давно меня не радует.

В мечтах я всегда представляю рядом Алису: тёплую, с лёгкой улыбкой и переливающимися в отблеске огня огненными волосами, спадающими густым водопадом по плечам. От одной мысли о ней внутри расползаются приятные покалывания.

В реальность меня возвращает звонок. А затем ещё один, и ещё, пока опускающиеся на город сумерки, не дают понять, что пора отправиться в свой лес. Еду с мыслью о расчистке двора и обязательной проверке тел в озере. Как только выезжаю к своему дому, обнаруживаю несколько машин, освещающих пространство яркими фарами и проблесковыми маячками.

Успеваю набрать номер Фримана, а затем открываю ворота пультом и въезжаю, оставив позади полицейских. Но как только заглушаю двигатель, рядом с машиной появляется фигура, в которой я рассматриваю лысого, побывавшего сегодня в моём кабинете.

– И снова здравствуйте, Герман Аркадьевич. – Едва не шоркает ножкой, наслаждается моей растерянностью. – Пожалуйста.

Протягивает бумагу, где написано, что дом, а также имеющиеся постройки подлежат осмотру.

– Вы можете начать, как только появится мой адвокат. Это, – возвращаю лист, – приберегите для него.

– Быстро вы обзавелись юридическим помощником.

– Времена такие, – отмахиваюсь, направляясь к вольеру, где лаем заходится Самсон, не желая мириться с чужими на своей территории.

Я даже удивился, что Тасю он принял сразу, ластился и облизывал. Возможно, ему просто не хватает нежности и ласки, которой она с лихвой его наградила.

– Могу поинтересоваться, кто выступает вашим защитником?

– Фриман Борис Робертович.

– Интересно, – ухмыляется лысый, подходя ко мне вплотную, – один наследник представляет интересы другого.

– Что вы имеете в виду? – Всячески показываю, что не осведомлён о нюансах юридической деятельности своего адвоката.

– Фриман Роберт Валерьянович в своё время был тесно связан с Островским. После его смерти сын продолжил дело, а также сохранил связь с клиентами отца, а точнее, продолжил вести их дела.

– Был не в курсе. – Пожимаю плечами, не отводя взгляда. – Его офис находится в бизнес-центре через дорогу. Номер нашла помощница.

Нужно быть идиотом, чтобы поверить в столь удачное совпадение, но сомнения уже проникли в лысого, который отчаянно не понимает: либо я везунчик, натыкающийся на людей из другого мира, либо так складно лгу.

Адвокат появляется быстро. Борису действительно чуть за тридцать: приятное лицо с тонкими, почти мальчишескими, чертами, модельная стрижка и широкая улыбка. Вид соответствует уровню клиентуры: костюм за несколько тысяч долларов, кашемировое чёрное пальто и золотые часы, на которые он то и дело поглядывает.

Он сразу идёт в атаку, прессуя лысого и тех, кто приготовился осматривать мой дом, и я понимаю, почему Парето поручил меня ему. Не вклиниваюсь, позволяя Фриману выполнять свою работу, стоимость которой пока не знаю. Но Островский, как и сам адвокат, цифры не называл. Осмотр проходит без меня, но с участием человека, представляющим мои интересы. Я же опасаюсь, что полицейские пожелают прочесать местность. Но до озера километра три, и идти туда ночью безрассудно. Если только они уже туда не наведались, пока было светло.

– Герман Аркадьевич, можно вас? – Черёд операционной и, как следствие, вопросы, к которым я готов. – Это кровь? – Лысый указывает на тонкую полоску капель на полу.

– Да. Животного. Точнее, лисы. Зверёк повредил лапу, я нашёл его возле ворот вчера утром. Вколол снотворное, обработал, зашил, вечером выпустил.

– И часто вы трудитесь ветеринаром?

– Часто. Если травмы серьёзные, после первичной помощи отвожу в Центр дикой природы в городе. Можете у них поинтересоваться – я частый гость.

– Поинтересуюсь, – лысый поджимает губы, желая найти нечто большее, чем кровь лисы.

– Кровь животного, – оповещает эксперт, тычет в рожу лысого экспресс-тест. – Других следов я не вижу.

Отчаянье, приправленное злостью, на лице лысого настолько явное, что чувство уверенности, на какое-то время меня покинувшее, медленно возвращается. Спустя три часа безрезультатных поисков, группа собирается покинуть дом, но подъехавшая машина, из которой показываются двое, приводит лысого в состояние эйфории.

– Это кто? – Негромко спрашиваю Фримана, снующего рядом.

– Судя по тому, что один в наручниках, свидетель. Молчите, говорить буду я.

Адвокат вклинивается в беседу, показывая сначала на меня, затем на дом. Не нравится мне победный вид лысого, который почти скачет на одной ноге. Мужика в браслетах вижу впервые, но его рожа просто кричит, что в местах не столь отдалённых он частый гость.