Прямо за углом (СИ) - Катлас Эдуард. Страница 20

В итоге, за все мое время в этом мире я видел несколько десятков людей, не больше. Каменные хижины отстояли друг от друга на десятки километров, и это было везением — иметь соседей так близко.

Хижина, в которой я очнулся, принадлежала отшельнику. Он был молод, едва за тридцать, и одинокий образ жизни не был его выбором.

Лет десять назад он пошел искать жену. Традиция такого поиска весьма напоминала традиции мира островов. Одинокий юноша покидал родной дом и отправлялся странствовать в поисках невесты.

Только если островов было много, и людей на них, и соответственно выбора тоже, то здесь — в цепочке хижин вдоль моря жило очень мало людей.

И дорога была одна — по берегу, от поселения к поселению, сотни километров, пока не найдешь суженную.

Отшельник шел несколько лет. Не повезло — на его пути не оказалось ни одной девушки на выданье.

У семьи в трех хижинах отсюда только родилась девочка, но ей тогда не было и года.

А дальше, от этого места, перегон до ближайшего соседа растянулся на пару сотен километров. По иссеченному, скалистому, безжизненному берегу. И последние новости с той стороны приходили последний раз несколько десятилетий назад. Могло оказаться, что там и нет уже никого, дальше по берегу.

Это остановило Отшельника. Сделало его одиноким. Хижину в небольшом гроте ему помогли обустроить соседи. Они были безумно рады, что теперь не они на самом краю дороги, в тупике.

Я появился здесь значительно позже. Меня выкинуло в этот мир можно даже сказать удачно, хотя бы не в центре материка. Думаю, в паре километров от берега. Повезло, что там уже росли отдельные лишайники, очень редко, как пионеры будущей эволюционной экспансии. Я просто пошел по градиенту, в ту сторону, где их росло больше. И быстро вышел к берегу.

А потом — сутки брел вдоль него до ближайшей хижины. Вновь повезло. Мог и не дойти, или не заметить, но у них горел дымный костер из сушеных водорослей. Если бы не это, то без снастей, без навыков, вряд ли бы я нашел себе пропитание на этой скудной земле.

Еще и тяжело дышалось. Кислородом планета была бедновата. Как сказала вопрошающая? — «ДНК митохондрий путешествуют вместе со мной»? Что ж, здесь у них была возможность хорошо потренироваться.

Отшельник был лишь еще одной остановкой. Я прошел по его пути, значительно меньше, чем он, но все же достаточно длинную дорогу. Дюжину хижин, хотя некоторые пустовали. Разные люди, разные истории.

Иногда хотелось сесть и рассказать каждую из них.

Это был хороший кластер. Тут был кузнец, умевший добывать железо в сыродутной печи и творить с ним чудеса. Море в этих местах было богато рыбой. Старик со старушкой, живущие неподалеку, умели делать ткани из водорослей, что было просто чудом.

Я прошел по пути Отшельника, и, также как и он, уперся в слишком большой перегон.

Подзастрял.

Последние пять или шесть прибытий я просто жил вместе с ним в хижине. Освоился с рыбалкой, с сушкой водорослей для огня. Поисками глины для утвари, подходящих для поделок камней, и железного колчедана для кузнеца.

Тут всегда было чем заняться.

И каждый вечер слушал размышления Отшельника о том, то ли рискнуть и двинуться дальше, в большой переход. Оставить хижину на меня и найти себе наконец жену. То ли уже и не дергаться, подождать пять-семь лет пока подрастет соседка.

Вряд ли она ему откажет.

Не сказать, чтобы тут выстраивалась очередь из женихов.

В какой-то момент он задумался, не стану ли я его единственным конкурентом, тем более что старел я значительно медленней его, слишком часто отсутствовал.

Но я его убедил, что меня, с высоты моего реального возраста, и ровесницы то уже почти не привлекают. Вроде он поверил.

Но теперь его не было.

Скорее, нужно было удивляться тому, что он продержался так долго. Наверное, удерживали хорошие соседи.

Каракули на двери четко показывали, куда он делся. Тут не было письменности, скорее картинки, схемы. Но понять значение надписи было несложно.

Идущий человечек, ножки-палочки чуть согнуты, локти тоже чуть согнуты, одна рука немного вперед, вторая назад. Человечек шел, надо сказать, решительно.

И стрелка влево, в сторону пустоши.

Отшельник ушел.

Оставался вопрос, когда.

Я не стал затягивать. Благо, с погодой повезло. Нужно было двигаться к соседям.

До ближайшего поселения было недалеко, полдня налегке.

Хотя налегке здесь не ходили. Тратить минимум день, а то и несколько дней похода чтобы навестить соседей выглядело бы как минимум странно. Поэтому брали еду, товары, что-то на обмен, сувениры. Все что угодно, что позволило бы притащить в свою пещеру что-нибудь полезное, раз уж поход становился делом решенным.

Из водорослей, при желании, можно сделать даже мешок. В этой пещере раньше их было два, теперь оставался только один — мой. С Отшельником у нас было негласное правило — мешок у каждого свой, и еще у каждого была ниша в гроте. Подразумевалось, что все что лежало в нише, является личным. Я не брал ничего из его мешка и нишы, он — из моих, даже во времена моих длительных отсутствий.

Все остальное считалось общим и лежало, висело, а по большей части — валялось везде. Быт одиноких мужчин в любом мире почти одинаков. Порядок наводится только по большим праздникам или перед приходом женщины. Чтобы потом перебросить наведение порядка уже на нее.

Я огляделся. Минимальный джентельменский набор, без которого порядочный рыбак не выходил не то что к соседям, но даже из дома, был у меня уже мешке. Огниво от кузнеца, пару кремней для высекания, и где-то кем-то подаренный розовый кварц, которым я ни разу не пользовался. Сушенный лишайник, смешанный с золой. При удачном стечении обстоятельств найти сухие водоросли вдоль берега было возможно. У стационарных стоянок их заготавливали заранее, у нас они лежали пластами под импровизированным навесом.

В этом мире не было деревьев. И это, наверное, создавало больше всего трудностей, одновременно открывая поле для творчества. Дерево заменялось всем, чем только можно. Камнем, глиной и костями рыб для строительства и орудий. Водорослями и лишайниками для огня.

Деревянный дом или крыша были невозможны — поэтому использовались любые норы, пещеры, лазы. Как для жилищ, так и для хранения припасов.

Благо, не было не только зверей, но, соответственно, и хищников, так что прятать припасы требовалось только от погоды и гниения.

Я взял сушеной рыбы на пару дней. Тащить с собой много еды смысла не было — накормят всегда и везде. По дороге до соседей, за время, пока Отшельник здесь жил, он оборудовал пару маленьких стоянок, где можно было передохнуть, и где оставался запас сухого топлива и немного еды.

Но снасти я взял. Снасти в мешке лежали всегда. Несколько грубо сделанных кузнецом крючков, некое подобие лески в мотке — наверное, вершина творчества местных мастеров, умеющих творить из разных видов водорослей просто чудеса. К железным крючкам я добавил костяные, заточенные и обработанные крючки из рыбьей кости. Я обычно использовал их тогда, когда нужно было взять рыбу помельче, хотя ходили рассказы о гигантах, вытащенных из моря с помощью крупных костяных крючков.

Большую часть содержимого своей ниши Отшельник забрал с собой. Все, что осталось, он аккуратно выложил на каменную столешницу, чтобы было понятно, что я могу этим пользоваться. Два куска гематита пришлись как раз кстати — полтора килограмма лишнего веса, но кузнец оторвет их с руками. Обычно мы тащили к нему любой найденный на поверхности камень, даже с небольшим содержанием железа, а тут — это были почти как драгоценные камни.

Из сложенного в углу набора рыбьих костей взял пару поинтересней. Места они не займут, высохшие — весили всего ничего, но и стоили по местным меркам невысоко. Тем не менее, это было хорошей разменной монетой — ценилась правильная форма, возможность сделать из кости рукоятку, или ложку, или любой другой предмет быта.