Крадущаяся тень - Страуд Джонатан. Страница 32

– Да так. Просто за несколько последних дней вдруг выплыли сразу две такие головы, вот мне и стало любопытно, как часто такое случается.

Джордж что-то пробурчал себе под нос, и мы оба замолчали.

– Джордж, – после паузы снова начала я. – То, что здесь сегодня сделал Локвуд, это…

– Да, я знаю.

– Это было просто блестяще, конечно, но при этом…

– Безумно?

– Да.

Джордж снял свои очки, протер их свитером, как всегда делал, когда обдумывал что-то такое, что ему не нравится. Когда Джордж обдумывает что-то приятное, он протирает очки совсем иначе. А я и забыла, как хорошо умею угадывать настроение Джорджа по его жестам. Можно даже не видеть выражение его лица, просто посмотреть, как он протирает очки, и станет сразу все понятно.

– Да, – сказал он. – А неприятнее всего то, что меня такое его поведение перестало удивлять. Теперь он всегда поступает именно так. Таким безрассудно отчаянным Локвуд раньше не был никогда. Бросается сломя голову в любую драку, даже не задумываясь о последствиях. Все чаще даже не дает мне времени на предварительное расследование, приходится все выяснять прямо на месте.

Я смотрела в темноту. Отчаянно храбрым Локвуд был всегда, сколько я его знала. Я всегда считала, что эта смелость на грани безрассудства появилась в нем после смерти его сестры, которая умерла, когда Локвуд был еще совсем маленьким. И его безрассудство было, кстати, одной из причин, по которым я ушла из его агентства. Не единственной причиной, правда, если честно.

– Он всегда был таким, – заметила я. – Такой уж у него характер.

– Сейчас его безумство порой переходит все границы, – ответил Джордж. Он снял очки, без них его глаза казались меньше, а сам он слабее и беззащитнее. – Да, он всегда был храбрым, но не настолько.

Я понимала, что имеет в виду Джордж. Мы оба сейчас думали о той громадной тени за кухонной дверью.

– Когда это с ним началось? – спросила я. – Когда он стал таким отчаянным?

– Когда началось? – повел плечами Джордж. – Да после твоего ухода и началось.

– Так ты думаешь… – нахмурилась я. – Почему ты так думаешь?

Джордж надел очки, его глаза перестали казаться мутными, взгляд сразу стал острым и жестким.

– А ты сама как думаешь, Люси? Почему?

– Думаю, что это никак не связано с моим уходом.

– Ну, разумеется, никак не связано. Твой уход ни на кого из нас не повлиял. Мы его даже не заметили. Уже на следующий день вообще забыли, как тебя зовут.

– Не надо так, Джордж. Это больно.

И тут Джордж буквально взорвался, что случалось с ним крайне редко. Честно говоря, не припомню, чтобы такое вообще когда-нибудь случалось.

– А всем нам не было больно? Ты махнула хвостиком, исчезла и оставила нас у разбитого корыта. А теперь вдруг вновь нарисовалась и ждешь, что мы будем плакать от счастья? Знаешь, тут одно из двух – повлиял на нас твой уход или нет, причинил нам боль или не причинил. Забыто или не забыто. Третьего не дано. Какой вариант выбираешь?

– Я не напрашивалась работать с вами! – взвилась я в ответ. – Пенелопа Фиттис…

– Она не имеет к этому никакого отношения, чтоб ты знала! Это Локвуд пришел и постучал в твою дверь, это его предложение ты получила и обдумала, и это ему ты, в конце концов, сказала «да»!

– Ты предпочел бы, чтобы я сказала тогда «нет»?

– Это не мое дело, что ты там сказала… Ты теперь фрилансер, сама решаешь, браться тебе за предложенную работу или нет. Идешь своей дорогой? Ну и иди!

– Ты прямо как ребенок, Джордж! Что ты дуешься?

– Не дуюсь.

– Дуешься.

После этого мы больше не разговаривали. Вскоре прибыли наши такси, и мы с Джорджем разъехались каждый в свою сторону.

III

Потеря, находка и снова пропажа

11

Тем же самым утром я лежала в своей постели с открытыми глазами. На часах было семь пятнадцать.

В другие времена, в другие годы я встречала бы этот день в приподнятом настроении. Позади осталась трудная, изматывающая ночь, после которой, в конце удачно проведенного расследования, тебя всегда охватывает радостное возбуждение, от которого кровь долго продолжает бешено пульсировать в твоих венах. Вчера я возвратилась домой довольно рано, ненадолго провалилась в сон, но проснулась еще до того, как начали перекрикиваться мусорщики на улице. С тех пор так и лежала с открытыми глазами. Все тело у меня ныло, мысли путались в голове, настроение было кислым.

Нет, все, вроде бы, хорошо, хорошо.

Дело о каннибале из Илинга достаточно громкое, чтобы о нем написали во всех газетах, и репутация всех, кто принимал участие в этом расследовании, поднимется на новую ступень. Для меня получить одобрение со стороны Пенелопы Фиттис будет особенно приятно и полезно. Ведь она, помня о необыкновенном Даре своей бабушки, по достоинству сумеет оценить меня, в отличие от «Ротвелла» и других агентств, с которыми я имела дело в последнее время. А это значит, что я могу рассчитывать на новые, более интересные и выгодные заказы, чем прежде.

Все очень удачно складывается и для «Локвуда и компании». Мисс Фиттис позаботится о том, чтобы поднять их авторитет, она сама недвусмысленно об этом намекнула. А успех Локвуда и его друзей не может, разумеется, не радовать и меня саму. Приятно думать, что вчера ночью я сумела хотя бы отчасти загладить свою вину перед ними, смягчить неприятное впечатление, которое осталось у них после моего неожиданного ухода из агентства. Ну, а теперь дело о каннибале успешно завершено и нужно как-то жить дальше.

Да, все, вроде бы, хорошо, но почему такой унылой, такой убогой кажется мне моя комната и моя постель в жидком свете серенького утра в самом конце зимы? Отчего мне так грустно? Наверное, оттого, что я одну ночь поработала вместе с Локвудом, но этот праздник закончился, и одному только богу известно, повторится ли он еще когда-нибудь. До чего же было приятно вновь поработать с Локвудом! И с Джорджем, конечно, и даже с Холли. Горько думать о том, что все это позади, но нужно как-то справляться с этим и жить дальше, что, собственно говоря, я и делала все последнее время. Четыре месяца назад, когда я покидала агентство «Локвуд и компания», мне было очень больно, но я верила, что поступаю правильно. Знала, что Локвуд окажется в большей безопасности, если меня не будет с ним рядом.

Но так ли это? Если то, что сказал мне Джордж, – правда (а какие у меня основания не верить Джорджу?), то после моего ухода все стало только хуже. Без меня Локвуд стал еще более безрассудным, еще более отчаянным. Словно смерти своей ищет. Вот почему я так и пролежала без сна на мятой постели до тех пор, пока солнце не поднялось над соседними домами и не протянуло мне в окно свои лучи.

Несколько раз я, конечно, пыталась снова уснуть, но не могла – глаза не желали закрываться, я была слишком возбуждена от бушевавших в моей голове мыслей. Наконец, я решила, что хватит валять дурака, и выбралась из постели. Сделала один только шаг и сразу налетела босой ногой на стоявшую на полу призрак-банку с черепом. Пока я стояла, ругаясь себе под нос и потирая ушибленную лодыжку, внутри банки показалось мерзкое зеленое лицо, а затем зашелестел призрачный голос:

– Сегодня утречком ты выглядишь даже хуже, чем я, пожалуй. Ладно, приходи в себя. Потом надеюсь услышать от тебя слова искренней признательности. Где меня найти, ты знаешь.

– За что я должна быть тебе «искренне признательна», интересно? – пробурчала я, отправляясь ставить на огонь чайник.

– Как за что? За мою неоценимую помощь вчерашней ночью. Это же я подсказал тебе, где нужно искать Источник. Мы с тобой славно поработали в паре. В паре, Люси, ты и я. Знаешь, у меня появилась идея. Давай откроем совместный бизнес. Агентство «Карлайл и Череп». Или просто «Череп и компания». Повесим на двери мою фотографию. А что?..

И с этими словами лицо черепа растворилось в зеленой эктоплазме.