Безумный мафиози (ЛП) - Финелли Мила. Страница 19

Затем я заметил, что она изучает меня в ответ. Ее смелый взгляд прошелся по моим ногам и промежности, по прессу и груди, а соски превратились в маленькие тугие точки. Возбуждение? Ее дыхание было более учащенным, чем обычно, так что это мог быть страх. Но я сомневался в этом. Мне трудно было поверить, что эту женщину что-то пугает.

Это означало, что я ее привлекаю. Это казалось немыслимым, учитывая то, как я с ней обращался, но, возможно, Джиа Манчини и я были одинаково испорчены.

Я отложил эту возможность на потом. Если это окажется правдой, я смогу использовать эту информацию против нее.

Шагнув вперед, я сократил расстояние между нами. Она не двинулась с места, хотя я этого и не ожидал. Ее шея выгнулась, чтобы выдержать мой взгляд, когда я возвышался над ней, так близко, что наши груди почти соприкасались. Я мог видеть каждую ресничку, каждую крупинку золота в ее радужке. Я мог проследить крошечные складки между ее бровями.

Осторожно я положил руку на ее горло, обхватив пальцами мягкую плоть. Ее пульс бился о мою ладонь, и сила бурлила в моих венах.

– Кто дал тебе это одеяло? — Я знал ответ, но хотел посмотреть, скажет ли она мне.

Она скривила губы.

– Не могу поверить, что когда-то считала тебя достаточно обаятельным и красивым, чтобы выпить с тобой.

Но это так, потому что я принял свой прежний облик, хотя это было непросто, просто чтобы затащить ее в этот бар. Но я больше не был таким желанным и элегантным мужчиной, не после нескольких дней жестоких пыток. Я был извращенным, тьма бурлила все ближе к поверхности, а мой разум все время балансировал на грани здравомыслия. И мне было наплевать. Это бы только усилило мой страх, сделало бы меня более могущественным в моем мире.

Мои ноздри раздувались.

– Ответь на вопрос. Кто дал тебе одеяло?

– Я не скажу. — Ее голос был мягким, но сильным. – Мне нужны все друзья, которых я могу здесь найти.

– У тебя нет друзей на этой яхте, Джиа. И любой, кто поможет тебе, будет наказан.

– Правда, Энцо? За утешение?

Мне не понравился ее легкомысленный тон, и я крепче сжал пальцы на ее горле. Затем я наклонился и приблизил свой рот к ее уху.

– Думаешь, твоему шурину было плевать на мой комфорт, когда я лежал голый и холодный на каменном полу? Мне дали подушку или одеяло?

– Если ты собираешься меня задушить, я бы хотела, чтобы ты просто сделал это и покончил с этим. Все эти прелюдии очень скучны.

Dio - господи, этот гребаный рот. Не в силах остановиться, я вдыхал ее волосы и кожу. Сесилия разрешила ей принять душ, но Джиа все равно немного пахла взрывчаткой.

Мне нравился ее запах. Мне хотелось слизывать дым с ее кожи.

– Интересный выбор слов. Ты хочешь поиметь меня, micina - котенок?

Она боролась в моей хватке.

– Я бы предпочла сразиться с тобой.

Я не сомневался в этом, и трудно сказать, чтобы я предпочел в данный момент.

Трахаться и драться - обе идеи звучали неплохо.

Она продолжала пытаться отстраниться от меня.

– И я не знаю, что значит «micina», так что перестань меня так называть.

– Это значит «котенок». Я сделал паузу. – Ну, знаешь, киска. — Я ухмыльнулся, надеясь разозлить ее. – И драка закончится тем, что ты будешь умолять меня о члене.

– Ты бредишь. Неужели ты так сильно хочешь секса здесь, на берегу океана, что тебе нужно похищать женщин для секса?

– Меня никогда не тянет на женщин. Если бы ты не была мне так отвратительна, я бы уже заставил тебя глотать мой член.

Она издала неверящий звук в горле.

– Пожалуйста. Значит, та эрекция, которую я видела вчера, была от отвращения?

Кровь прилила к моему члену, еще больше укрепив его в джинсах. Cazzo - Блядь, эта дьяволица. Я хотел связать ее, заткнуть ей рот кляпом, а потом трахать ее до тех пор, пока она не кончит столько раз, что будет плакать.

– Может быть, вид женщины, стоящей на коленях и умоляющей, возбуждает меня.

– Я бы в этом не сомневалась. Думаю, мне нужно пощупать твой член прямо сейчас, чтобы проверить эту теорию. Так как я не стою на коленях, ты не будешь твердым, верно?

Осмелится ли она?

Никто не прикасался ко мне. После освобождения из темницы я не мог вынести ощущения чьих-то рук на себе, за исключением простых объятий моих детей. Прикосновения напоминали мне о том, как меня держали и пытали, унижали в течение нескольких дней. Я боялся, что они вернутся и причинят новые страдания.

Но я был мужчиной, и мне все еще нужно было трахаться. Поэтому с женщинами во время близости я связывал им запястья, оставляя за собой полный контроль в любой момент.

Эту ситуацию вряд ли можно назвать интимной, но Джиа была достаточно непредсказуема, чтобы действительно схватить меня за член. Я не мог рисковать.

Я немедленно отступил назад, и она быстро посмотрела на мою промежность.

– Ты твердый, — прошептала она. – Очень твердый.

Дверь внезапно открылась, и я поднял голову. Сесилия остановилась на пороге.

– Mi scusi, signore - Извините, сэр, — сказала она, отступая назад и закрывая дверь.

– Figurati - пожалуйста! — крикнул я пожилой женщине. – È tutto a posto - все в порядке!

Я оставил камеру Джии широко открытой, когда пересекал комнату. Это был мой способ сказать ей, что она может попытаться сбежать, но это будет бессмысленно. Когда я подошел к двери, я сказал Сесилии по-итальянски:

– Не выпускай ее из виду, когда клетка открыта.

Сесилия наклонила голову.

– Конечно, дон Д'Агостино.

– Завтра вечером к нам придут гости. Вито сказал тебе, да?

– Да. Я все приготовлю.

– Grazie - спасибо. Кстати, о моем брате, ты его не видела?

– Синьор Вито ужинает на палубе спа, — сказала она.

Отлично. Общение с братом было именно тем выходом, который был мне нужен в данный момент, чтобы выплеснуть свое разочарование. Он научится не нарушать мои приказы, особенно когда речь идет о моей пленнице.

– Приятного тебе пребывания, питомец, — бросил я своему пленнику, выходя.

– Сдохни, маньяк, — услышал я ее оклик, и мои губы дернулись, когда я сдержал улыбку.

□

Когда я входил в мясную лавку в Неаполе, мою голову покрывала бейсбольная кепка.

За прилавком стоял один человек, остальное помещение пустовало. Дело было не в том, чтобы продавать мясо. Мои люди использовали его для самых разных целей, но в основном для самой кровавой работы. Сливные трубы в мясной раздевалке облегчали уборку.

Сняв солнцезащитные очки, я протиснулся в заднюю часть, Вито и

Массимо сразу за мной. Пьетро встретил нас в коридоре.

– Дон Д'Агостино, — сказал он, почтительно вскинув подбородок. – Come stai - как поживаешь?

– Бывали у меня дни и получше. Пора с этим покончить.

Мы пошли вперед, и Пьетро оглянулся через плечо на моих братьев.

– Вито! Что случилось с твоим лицом? Ты встречаешься с ревнивым мужем?

Вито был печально известен тем, что спал с замужними женщинами, по крайней мере, в те времена, когда мы жили здесь. Однако сегодняшние травмы были получены от меня. Ударив его, я немного поубавил свой гнев, но я все еще был зол на него за то, что он дал Джии тот плед.

Вито усмехнулся, хотя это прозвучало пусто.

– Мужья, они становятся ленивыми и толстыми, что позволяет таким мужчинам, как я, легко брать своих жен в постель. — Отсутствие ответа, любимое занятие Вито за пределами семьи. Именно это делало его идеальным консильери.

Пьетро открыл дверь в мясной шкафчик, и мы все вошли внутрь.

– Ты слишком много думаешь своим членом, coglione - ублюдок.

– Такого не бывает, — сказал Массимо, толкнув меня локтем. – Верно, Энцо?

Я не ответил. Массимо подкалывал меня, как он это делал с тех пор, как я ударил Вито за завтраком. Оба моих брата обвиняли меня в ревности к Джии, что было абсурдом. Мой член хотел ее, но ревность? Нет, мне нужна была она несчастная и напуганная, неспособная спать по ночам и измученная мыслями о том, когда я смогу ее убить.