Мой механический роман - Фолмут Фэролл Алексин. Страница 24

Я нажимаю кнопку воспроизведения симуляции, и Бель хмыкает в знак одобрения.

– Чем-то похоже на тостер, – замечает она.

– Есть такое.

– Думаю, для него потребуется более высокое давление, чем для моего.

– Да, но это осуществимо. При такой форме сама конструкция будет легче по весу.

– Предлагаешь использовать алюминий?

Мы обсуждаем робота еще какое-то время, пока я не вспоминаю, что вообще-то надо работать с проектной программой.

– Поднимайся, мы меняемся местами. Теперь твоя очередь.

– Уф, – недовольно фыркает она, но все же слушается, и перед моим лицом ненадолго проплывает аромат ее шампуня, пахнущего розами. – Мне запустить новый проект?

– Да, давай. Предлагаю сконструировать… подводную лодку.

– Подводную лодку, серьезно?

– А почему нет?

Бель подпирает подбородок рукой и неодобрительно смотрит на меня.

– Ты просто хочешь поиздеваться надо мной, да?

– Да. Определенно хочу.

Точно так же, как я не собираюсь говорить ей о том, что вообще-то мне сейчас нужно писать сочинение, я ни за что не признаюсь, что самое интересное в моей рутине теперь – это персональная игра в угадайку ее одежды. (Мне никогда не удается предвидеть, в чем она придет на занятия. Серьезно, моя фантазия не настолько богата.) Пока Бель входит в свой аккаунт, я рассматриваю ее джинсы с птицами, грязно-белые кеды и винтажную футболку с надписью «YosEMItE». На мне, между тем, самая обычная рубашка-хенли и черные джинсы, что внезапно заставляет меня почувствовать себя очень предсказуемым типом.

– Ты ведь уже надевала их? – вслух пытаюсь вспомнить я.

– Что? – откликается Бель из-за ноутбука.

– Эти джинсы. Точно, ты надевала их на ту вечеринку у меня дома.

Помню, я еще подумал, что для Бель это относительно нормальная одежда, но потом она повернулась, и я увидел птиц. Они весьма меня удивили.

Хотя ее появление на вечеринке само по себе стало для меня сюрпризом. Я думал, что вечер покажется мне скучным, и в конечном итоге, когда Бель ушла, так и произошло.

– Да, – рассеянно соглашается она. – Ты имеешь в виду день, когда я бросила вызов твоей маскулинности, да?

– Я бы не сказал, что мне бросили вызов.

Она усмехается мне через плечо.

– Я так сказала.

– Кажется, ты думаешь обо мне только плохое, – со стоном замечаю я.

– А кто сказал, что я вообще о тебе думаю?

– Как скажешь, Бель как бельканто. – Я делаю паузу. – Что это вообще значит?

– Что именно, бельканто?

– Да.

– Это оперный термин, – объясняет она. – В переводе с итальянского «красивая песня», хотя на самом деле какой-либо четкой метрики для нее не существует. Там нет каких-то конкретных параметров, как в арии или, скажем, увертюре.

– М-м. – Я погуглил, что такое бельканто, когда она упомянула это слово в первый раз, но так и не понял, о чем она говорит. Так что мысленно добавляю слова «ария» и «увертюра» в список вещей, о которых стоит почитать в будущем. – Значит, ты увлекаешься оперой и всяким таким?

– Есть немного, – пожимает она плечами. – Не хочу закрываться от нового. На мой взгляд, практически во всем можно найти что-то интересное.

– Даже в роботах?

Она слабо улыбается, не отрываясь от экрана компьютера.

– Даже в роботах.

Я бы соврал, если бы сказал, что мне не доставляют удовольствия эти секретные занятия по софту. К счастью, секретные, так что о них меня никто не расспрашивает. Бель не перестает меня удивлять – то ли потому, что она очень быстро учится, то ли из-за того, что всегда задает интересные вопросы, которые заставляют напрячь мозги. Но, быть может, дело и в том, что она новый для меня человек, а значит, автоматически более интересная, чем все окружающие. В последнее время даже общение с друзьями немного напрягает. Они всегда хотят быть в курсе, что я конструирую для клуба робототехники, помогу ли им с поступлением в вуз, разрабатывал ли стратегию, как мы победим наших соперников, или когда у меня следующая вечеринка.

С Бель же я никогда не знаю, куда повернет наша беседа.

– Разве не было бы забавно, если бы компьютеры оказались, скажем, джиннами, обреченными принять новую форму? – неожиданно произносит Бель. – То есть для тебя все это код, но я не уверена, что могу верить тебе наверняка. Лично мне кажется, что это проделки джиннов.

– Нет. – Я борюсь с улыбкой, расползающейся на лице. – Просто куча двоичных символов: нулей и единиц.

– Ага… Ты извини, но джинны для меня гораздо понятнее, чем случайный набор цифр. – Она качает головой. – Так что я не куплюсь на это.

– Звучит как одна из безумных теорий заговора Дэша.

Он почти всегда хочет поговорить о каких-нибудь странных вещах вроде этого, или не думаю ли я, что инопланетяне существуют на самом деле (и да, они определенно существуют, по крайней мере, в форме микроорганизмов). Или о еде.

– Но даже если ты и права, они явно изменили правила. Мы получаем гораздо больше трех желаний.

– Это точно. Бедные джинны. – Бель сочувственно гладит корпус ноутбука. – Я бы освободила нас обоих, если бы могла, – вздыхает она, бросая на меня такой взгляд, будто лично я виноват в их злосчастиях.

– Да ладно тебе. Лучше научиться работать с ними сейчас, – напоминаю я. – Это пригодится в колледже, и я очень сомневаюсь, что тебе попадется такой же талантливый учитель, как я, когда ты окажешься на первом курсе какого-нибудь инженерного факультета.

– Ага. Наверное.

Этот полушутливый ответ вызывает у меня подозрения. Но прежде чем успеваю расспросить ее подробнее, она спрашивает уже о чем-то другом.

– Еще раз, как мне добавить сюда двигатели?

– Сегодня я подобрал подходящую вертикальную лопасть, – сообщаю я Бель, когда мы в очередной раз встречаемся в лаборатории робототехники, а точнее, в следующий вторник.

Я надеялся, что мне удастся избежать поездки с мамой в Палм-Спрингс на выходные, но, судя по всему, она посчитала, что у сына стресс и мне просто необходимо почистить ауру, пока отец находится в Чикаго на технологической конференции. По большей части я сидел в отеле и делал домашку, а мама ходила на массаж горячими камнями, так что в целом поездка получилась вполне себе ничего. Обычно, если мне приходится выезжать куда-то с родителями, я предпочитаю проводить время именно с мамой. Она хотя бы не представляет меня своим коллегам как «мой сын Тео, очень умный, хотя я уверен, что вы и так постоянно слышите об этом» или «я ведь рассказывал вам о своем сыне Тео, не так ли? Очень перспективный мальчик, если задать ему правильное направление». А еще она не втягивает меня в долгие беседы о финансировании венчурных фондов.

– Ну, кому-то из нас все же приходится работать, – шутит Бель, или, по крайней мере, я надеюсь, что шутит.

Она видела мою сторис в «Инстаграме», где я в отеле «Паркер», и внезапно мне очень хочется, чтобы каким-то образом Бель ее пропустила.

– А как прошли твои выходные?

– Познавательно. Если верить картам таро, мое будущее выглядит весьма благополучно.

– То есть многообещающе?

– О, очень многообещающе. При правильном направлении. – Она закатывает глаза, и в этот раз это точно никак не связано со мной. – Иногда хочется, чтобы мне было не семнадцать, а сорок, и я размышляла бы, как прошла моя жизнь, а не что ждет меня в будущем, – делится Бель. – Жду не дождусь своей тихой жизни в отчаянии, чтобы наконец предаться рефлексии, как я растратила драгоценную молодость.

– Может, тебе уже сорок и ты в отчаянии? – шучу я.

– Ой, тебе ли не знать, – бесцеремонно отвечает она, и на секунду я замираю.

– Что ты сказала?

– А? Извини, не хотела тебя обидеть. Я просто имела в виду, что ты… ну, очень серьезный чувак.

– Что? Почему это?

Она поднимает глаза.

– Ну, ты определенно… очень серьезный, разве нет? – повторяет она, что нисколько не проясняет ситуацию.

– Что? Нет, ничего я не серьезный.