Адепт не хуже прочих - Корнев Павел. Страница 21

– Тому, кто выдаёт себя за боярина или дворянина, полагается колесование или четвертование?

– Это всё пережитки прошлого! – беспечно отмахнулся врач. – Во внутренних землях – риск и вправду был бы слишком велик, но не в этом захолустье!

А Лучезар так и вовсе рассмеялся.

– Не бойся! Если напортачишь, до колесования просто не доживёшь! Потихоньку удавят, не станут сор из избы выносить.

С этим было не поспорить, но я всё же покачал головой.

– Я чужого не беру! Зарок у меня такой. Не могу чужим именем представляться.

Врач и его ассистент воззрились на меня в немом изумлении.

– Ты сейчас серьёзно?! – угрожающе протянул Грай. – Пойдёшь на попятную из-за какого-то зарока?

– Не пойду, если он… – ткнул я пальцем в Лучезара, – даст мне право называться его именем.

– Да вот ещё! – рявкнул юнец. – Не бывать тому!

– Это лишнее, – поддержал ассистента врач.

– Вовсе нет! – возразил я. – Я же проклят! Возьму без спроса чужое – тут же аукнется! Проклятие именно на это завязано, а с ним шутки плохи!

– Тебе в любом случае от порчи избавляться придётся!

– Это когда ещё будет! Да и получится ли её полностью вычистить, чтобы и следа даже не осталось?

Лучезар обозвал меня парочкой крайне обидных словечек из числа тех, за которые на Заречной стороне и нож под рёбра сунуть могли, но Грай быстренько утянул его в соседнюю комнату, там они недолго пошушукались, а после возвращения юнец объявил:

– Я, Лучезар из семьи Серебряного всполоха рода Огненной длани, даю право… – Он зло глянул на меня и после подсказки врача продолжил: – Серому с Заречной стороны Черноводска именоваться моим полным именем. Доволен?

Вопрос он едва ли не выплюнул, и Грай укоризненно покачал пальцем, после чего обратился ко мне:

– Но и ты дай слово держать нашу договорённость в тайне!

Я хоть и едва ворочал уже языком, не выдержал и фыркнул.

– Ну не враг же я себе!

– Дай слово!

– Слово! – отозвался я, и мы пожали друг другу руки.

Утром от слабости не осталось и следа, дурно сделалось лишь после завтрака. За время пребывания в каземате привык к царским порциям, а тут вручили миску овсяной каши, две кружки травяного отвара и пяток пилюль. Вот как проглотил их, так и ощутил головокружение, а дальше и вовсе замутило.

– Это нормально, – успокоил меня врач и нацепил на нос оправу с загодя вставленными линзами – белой и фиолетовой. – Сконцентрируй энергию у солнечного сплетения и держи, сколько сможешь.

Смог я три счёта, чем вогнал Лучезара в откровенное уныние.

– Атрибут он не примет! – мрачно изрёк молодой человек и с укором посмотрел на старшего товарища.

Грай беспечно пожал плечами.

– База есть, остальное приложится.

– Приложится, угу… – шумно выдохнул я и смахнул с лица пот. – А с порчей как быть? Когда вычищать начнёте?

– Не так сразу! – отмахнулся приютский врач. – В первую очередь тебе надо укрепить дух. Всё, идём!

Но тут из приёмного покоя донеслось звяканье закреплённого на двери колокольчика, и Грай страдальчески поморщился.

– Узнай, кого там нелёгкая принесла! – попросил он ассистента.

Тот накинул на голову капюшон, сгорбился и покинул заднюю комнату, в которой я и провёл эту ночь.

– Чего тебе, Дарька? – спросил он кого-то с нескрываемой насмешкой.

– Меня зовут Огнедар! – рыкнули в ответ, и я узнал голос конопатого дружочка Овода. – Где наставник Грай?

– Занят.

– Паршивого чернокнижника лечит?! Да сколько можно?! Мне ожоги свести надо!

– Я же дал тебе бальзам! Вот им и мажься!

– Толку от него как с козла молока! Мне нормальное лечение нужно! Зови Грая!

– Покомандуй тут ещё! Зря и бальзам дал! – заявил в ответ Лучезар и обидно рассмеялся. – Уж лучше ожоги, чем конопушки!

– Ах ты гад!

Ассистент врача в долгу не остался, и взялся высмеивать перестарка, а Грай взглянул на часы, приложил к губам указательный палец и потянул меня из комнатушки. Двинулся он прочь от выхода в приёмный покой, повернул раз и другой, завёл в глухой закуток, где обнаружилась массивная дверь, запертая сразу на два навесных замка. Оба были зачарованы, с каждым врач провозился никак не меньше минуты.

Перебранка в приёмном покое стихла, но Лучезара мы дожидаться не стали и по винтовой лестнице спустились в подвал с грубой каменной кладкой, какой не было даже в каземате. Внизу оказалось темно хоть глаз коли, врач снял с крюка керосиновую лампу, воспламеняющим приказом запалил фитиль и первым двинулся по коридору.

– Не отставай! – коротко бросил он мне.

Вопреки ожиданиям в подземелье было не прохладно и сыро, а жарко и душно. Воздух переполняло незримое оранжевое сияние, через него приходилось буквально проталкиваться. Я немедленно начал обливаться потом, Граю – хоть бы что.

– Там источник? – спросил я, когда проход перегородила дверь из зачарованного металла, на которой раскалённым серебром светились защитные руны и чернели изображения горящего чертополоха.

Врач рассмеялся.

– Что ты! На таком расстоянии от источника ты бы в прах обратился!

– А здесь? – уточнил я, облизнув пересохшие губы.

– Здесь – нет, – заявил Грай и начал снимать с двери колдовскую защиту.

После недолгой возни распахнул ту, и меня едва не снесло волной хлынувшего в коридор жара. Отшатнулся было, но сразу качнулся обратно и устоял на ногах лишь благодаря двум шажкам вперёд. Одному и другому. Через порог и чуть дальше. Прямиком в огненный ад.

Черти драные! Это меня Грай в спину пихнул!

Я подался назад, но дверь уже захлопнулась. Упёрся в неё да так и сполз на пол, закрывая руками лицо.

Давным-давно, когда ещё жил у тётки, мы всем семейством непременно раз в седмицу выбирались в баню, и в парилке, где от невыносимого жара уши в трубочку сворачивались, я неизменно опускался как можно ниже, там – становилось легче, в зале с бушевавшим меж высоченных колонн огненным штормом, куда меня втолкнул драный врач, – нет. Напор обезумевшей оранжевой энергии не просто иссушал тело, а прямо-таки его сжигал. От переизбытка небесной силы я начал запекаться изнутри, более того – должен был вот-вот обратиться в живой факел. И тогда – всё, тогда – конец!

Не хочу!

Попытка закрыться отторжением успехом не увенчалась: барьер попросту разметало, а меня самого крепенько приложило отдачей.

Черти драные, не то!

Я мысленно окутался защитной пеленой, отгородился ею от огненной стихии, и даже сумел продержаться так с десяток ударов сердца, прежде чем моя воображаемая броня оказалась прожжена сразу в нескольких местах. Вновь замутило, но слабину я не дал и вновь закрылся от накатывавшего со всех сторон оранжевого шторма, только на сей раз ещё и взялся выдавливать из себя обжигающее сияние, как на занятиях с приютскими воспитанниками вычищал из духа обездвиживающие приказы. Приходилось скрипеть зубами от боли и терпеть в надежде, что ещё немного и станет легче, но легче не становилось.

И всё же я не сгорел и не запёкся изнутри. Даже сумел несколько раз приложиться ладонью по двери.

Как ни странно, Грай не только услышал эти жалкие шлепки, но и соизволил меня из душегубки выпустить.

– Молодец, быстро разобрался, – похвалил он, вновь затворяя дверь.

Я дышал и никак не мог отдышаться. На языке так и вертелись всякие крепкие словечки, но проявил благоразумие и от ругани воздержался, ещё немного полежал на холодном каменном полу и спросил:

– Что там?

– Один из якорей, который оттягивает на себя излишки энергии и стабилизирует источник, – пояснил врач и поторопил меня. – Давай вставай уже! Вставай! – Он помог подняться на ноги и протянул ремень, в кожаные гнёзда которого были вставлены песочные часы. – На полу нарисована схема перемещения, двигайся строго по ней. По волнистым линиям – медленно, по прямым – обычным шагом, по прерывистым – быстрым. Где точки и пунктиры – беги. На кругах стой минуту, на базах с поперечными чертами – две. Далее ориентируйся на количество углов. Считать ведь обучен?