Тетрадь для мемуаров (СИ) - "Marlu". Страница 4

— Конечно, — мягко согласился принц, — вы хорошо держитесь, Бартоломью.

— Что? — капитан вскинулся и уставился на принца, не мигая.

— У вас очень красивые глаза, знаете?

— И зачем вы мне это сообщили?

— Может быть, просто пытаюсь вывести из равновесия? А может быть, оценил необычный и глубокий оттенок. В сочетании с каштановыми волосами…

— Что вам за печаль? — Барт спохватился и вовремя прикусил язык. Его невыносимое высочество почти добился своего. — Простите, я был невежлив.

— Жаль, — принц улыбнулся. — Было бы интересно посмотреть на вас настоящего, не закованного в латы условностей. А про внешность, считайте, что я завидую. Мне досталась слишком смазливая мордашка от папочки-омеги и его же золотые кудри.

— Еще скажите, что вы никогда не пользовались этим.

— О! Еще как пользовался. Но хочется-то быть настоящим альфой…

— Предполагается, что я должен сейчас начать уверять вас в истинной альфовости и мужественности? — Барт ничего не мог с собой поделать, принцу удалось его вывести из себя. — Давайте будем считать, что я уже исполнил гимн вашей исключительности, а то пропустим обед.

— А ты забавный, Бартоломью, — принц негромко рассмеялся и рывком встал, толкнув обратно в кресло попытавшегося подняться Барта. — Я думаю, имеет смысл узнать друг друга получше.

И конечно, именно этот момент выбрал доктор, чтобы появиться в сопровождении слуги.

========== Глава 4 ==========

Барт злился. На подчиненных, которые без конца подшучивали на предмет их якобы романа с принцем. На принца, который забавлялся ситуацией и нарочно подливал масла в огонь, постоянно приглашая к себе в комнату то на партию в шахматы, то для того, чтобы обсудить здоровье «нашего милого Сэсила». Но больше всего Барт был зол на себя. На то, что не может реагировать спокойно, на то, что каждый раз ведется на подначки.

Раздражение Барт старательно держал внутри. Крепко сжимал зубы и старался выглядеть безразличным. Когда-нибудь все закончится. Нужно только набраться терпения. В глубине души он понимал, что попал в охрану принца по ошибке, ведь существовало неписанное правило: государевых сирот держать подальше от двора и монарших особ. «Привилегия» в виде королевской фамилии, которую давали подкидышам-бетам, оборачивалась для них службой в приграничных гарнизонах или отдаленных приходах. Его почему-то оставили в столице, то ли оценив усердие, то ли за давностью лет подзабылась незыблемость правила. Но Барт был уверен, что по возвращении его ждет долгая дорога. Ссылка. Или почетное назначение куда-нибудь в глушь. От этой простой мысли на душе стало легче: если уже все предрешено, стоит ли переживать по пустякам?

— Вы сегодня улыбаетесь, — принц проявил наблюдательность за завтраком и не смог промолчать.

— Погода отличная.

Алгернон обернулся к окну.

— Действительно, сегодня будет солнечно. Как насчет верховой прогулки? Сидеть в этом унылом замке невыносимо.

Барт согласно наклонил голову и попытался впихнуть в себя ложку липкой размазни, которую повар по ошибке называл кашей. Принц же ел так, словно ничего особенного в такой стряпне не видел. Неужели во дворце кормят так же?

После завтрака они традиционно навестили больного, тот все так же был плох, метался по подушке, и слуга, неодобрительно косясь на посетителей, обтирал его лицо влажной тканью. Мокрые черные волосы открывали высокий лоб, болезнь очертила резче скулы, заострила аристократический нос. Нет, Сэсил был меньше всего похож на смазливого омегу, очень и очень далек от канонов красоты, воспеваемых поэтами.

— Ему сложно будет найти мужа, — принц, словно эхо, повторил мысли Барта, едва они вышли из комнаты больного.

— Бедняга, выжил бы.

— Будем надеяться на заботы доктора. Кстати, надобно будет ему сказать, чтобы не курил в спальне. Куда это годится — пациент чуть не при смерти, а врач дымит как каминная труба.

— А разве он курит? — рассеянно поинтересовался Барт, в уме прикидывая, кого сегодня взять для сопровождения и какую лошадь выделить его высочеству.

— Портьеры пропахли табачным дымом.

— Надо же, я не заметил.

— У альф обоняние развито гораздо сильнее, чем у бет и омег.

Барт пожал плечами: сильнее и сильнее. Если его высочеству хочется похвастаться острым нюхом и умением подмечать детали, то кто он такой, чтобы мешать ему в этом?

— Впрочем, это, наверное, неважно, — принц внезапно пошел на попятную и решил сгладить углы. — Доктор вряд ли будет вредить пациенту, не так ли?

— Да, — согласился Барт и пошел к конюшне, отдавая распоряжения на ходу.

— Нет, оставьте охрану. Мы прокатимся вдвоем.

— Но ваше высочество, я отвечаю за вас и считаю, что одного меня недостаточно для обеспечения безопасности, — Барт сгорал от стыда под насмешливыми взглядами двух альф, от сопровождения которыми так настойчиво отказывался принц. Они молча слушали перепалку и не произносили ни слова, но это пока. Барт хорошо представлял, как эта сцена будет обсуждаться за его спиной.

— Капитан, не будем терять время. Носиться по солнцепеку в полдень я не собираюсь.

Барт натягивал перчатки и чувствовал себя зеленым новичком, которому указали его место. На альф он смотреть избегал, с ними всегда было сложно, но раньше его хотя бы уважали.

— Вам что-то непонятно, господа? — Алгернон уперся взглядом в одного из наглых охранников. Внутри все кричало, что нужно поставить зарвавшихся и возомнивших о себе слишком много альф на место. Напомнить о субординации. Об уставе и присяге. Но он усилием воли сдержался — и так оказал Бартоломью дурную услугу.

— По возвращении прослежу, чтобы этих не слишком умных сержантов отправили служить на Гнилые болота, — Алгернон получил удовольствие от выражения их лиц.

— Ваше высочество!

— Для службы во дворце отбирают умных, хорошо воспитанных и умеющих держать язык за зубами людей. Сплетники и любители сунуть нос не в свое дело едут служить туда, где эти милые привычки не усугубятся и не приведут к беде. И вообще не понимаю, зачем я говорю очевидные вещи, — Алгернон тронул поводья и направил лошадь к воротам.

— Спасибо, ваше высочество, — Барт не смог удержаться от сарказма. — Если раньше у них было хоть какое-то сомнение, то сейчас…

— Зато уважать будут, — принц остановился на пересечении двух дорог, решая какую выбрать.

— Вы думаете мне нужно такое уважение?

— Бартоломью, их грязные мысли нас не касаются, пока остаются только мыслями. Как только презрение или снисходительность вылезают наружу, это нужно пресекать и жестко. Мне удивительно, что, дожив до двадцати шести лет и дослужившись до чина капитана, вы не научились стоять за себя.

— Обычно я не попадаю в такие ситуации, когда…

— Праведный Бартоломью? Бедный правильный мальчик, не подверженный страстям?

— Ваше высочество, зачем вы упорно пытаетесь вывести меня из себя?

— Может быть, просто хочу увидеть тебя настоящим? Без этой твоей брони…

— Вы не оставите попыток влезть в душу и потоптаться по ней сапогами, — убито произнес Барт. — Вам даже в голову не может прийти, что я такой и есть. Обычный человек. Спокойный и уравновешенный. Не эмоциональный. Я бета, ваше высочество. Мы такие и есть. С рождения. Кстати, вон, кажется, доктор едет, — он пришпорил коня и поскакал навстречу экипажу

Принц, сжав зубы, последовал за ним.

— Доброе утро, господин Абеглен, — поздоровался Барт, осаживая лошадь возле остановившийся кареты. — Вы решили навестить Сэсила пораньше, по холодку?

— Доброе, — доктор снял шляпу и поклонился. — Да, и понаблюдать за ним подольше. Мне кажется, есть признаки приближающегося кризиса.

— Разумное решение, — одобрил принц. — Может быть, вам имеет смысл пока пожить в замке?

— Я бы рад, — доктор крутил шляпу в руках, — но кроме Сэсила у меня еще несколько пациентов, к которым приходится ездить. Да и принимаю на дому я довольно часто… Госпожа Швегглер вот-вот должна родить…