За тридевять земель (СИ) - "Kancstc". Страница 33

— Слышал ли ты, кто такие были асилки? — спросил его Кузнец

— Ну, типа, великаны…

— Не совсем. Древняя магическая раса, пришедшая на Землю… да очень давно. Жили они на севере, вот за этими горами, а на Русскую равнину выходили… дела у них там были, сейчас даже не скажу какие. Если посмотреть знающим взглядом, то следов ещё много осталось. Они тут распоряжались, когда люди только стали появляться и, по большому счёту людей и создали. Потом, после них были волоты, это уже когда последний лёд сошёл… вообще, если так посмотреть, по Земле кто только не прошёлся… Ну так асилки. Мало их было, но сила была огромная. И своя, и технологии тоже. Эти летающие корабли, кстати, их работа. Уходили они тоже, не так чтобы их кто прогнал. То ли дела здесь свои закончили, то ли что интереснее нашли, они тут никому не докладывали. Ну… великаны? Может быть. Ростом чуть выше меня, сила, конечно же, страшная, мозги мощные, все маги. А когда уходили, последними задержались четверо: Святогор, к нему ещё ваш Муромец ездил, учиться, Горыня, Дубыня и Усыня. Вообще-то асилки с местными бабами не особо кутили, всё больше волоты потом, но были и исключения. От Дубыни пошли на Руси все богатыри, про усынин род ничего не ведаю, а мы, вот, горынычи, мы владеем огнём, у нас талант к камням, металлам и механизмам, так что изволь ко мне захаживать, кой чему обучу тебя…

— Папа у меня инженер, причём хороший.

— Вот! Кстати, что о предках знаешь? — оживился Кузнец.

— В отцовской семье щёки надувают, что, вроде из дворян, типа какой-то деревней под Москвой владели, типа, какая-то младшая ветка, но в метриках ничего такого нет, так что скорее из крестьян из этой деревни.

— Знаю слышали. Прабабка по случаю от барина залетела, вот и дворянская кровь. А её прабабка от его прадеда. А все дворяне по Москве, из коренных, конечно, от Кучки, а его не зря Горынычем звали. Когда туда Юрка заявился, а он вроде князь, при том великий, киевский, начал распоряжаться. Да вроде как по уму распоряжался, но ведь наши-то упёртые, чуть что и в бутылку, вот Кучка и пошёл права качать. Ну а дальше ясно: слово за слово, хвостом по столу, причём Кучка в прямом смысле, Юрка за меч. Но рюриковичи, они из дубыничей, тоже не просто так, вот Юрка и навалял Кучке по полной. Может Кучка и сладил бы, но он хоть и пробудил родовые дары, но качался всё больше по пиву, да по бабам упражнялся, разжирел так, что и взлететь не смог. Вот Юрка его и уделал. От того и пошла сказка, что Москву основали там, где Юрка огненного змея побил. Ну, типа, и правда там. А на Москве кучковичей каждый второй, если не первый. Это из коренных, конечно. Там если массово пробуждаться народ пойдёт, вот потеха будет!

Это всё было очень интересно, но Ваню с самого начала глодала мысль, которую он решил осторожно проверить:

— А сколько детей было у Горыни?

— Один, сказывают, — проворчал Кузнец.

Тут Ваня поднялся, поклонился Кузнецу в пояс и произнёс:

— Слава тебе, прародитель!

— Эк тебя раскололи-то, Ящур-пращур! — рассмеялась старшая из змеевых жён, а Кузнец поправил:

— Родоначальник! — поправил его Кузнец. — Прародитель у нас — Горыня. Ладно, молодняк, ступайте-ка спать! Завтра у вас день будет тяжёлый, а послезавтра — ещё тяжелее.

На утро, прежде чем пойти в кузню, старший из Горынычей, как и обещал, устроил демонстрацию: встал посреди двора, потянулся и превратился в некое подобие крокодила длиной метра три с несколько укороченной мордой и огромными перепончатыми крыльями, как у летучей мыши. И весь болотного зелёного цвета. Перекинувшись он остался то ли стоять, то ли сидеть на задних лапах, опираясь на хвост, и похлопал себя передними лапками по груди. Лапки эти едва доставали до живота.

— Потому и змей, — прокомментировал он, — когда летишь, лапки к тушке прижимаешь, с земли не видно, как будто гад ползучий летит.

— И я так смогу? — с некоторым сомнением спросил Ваня.

— Научу! — ответил Кузнец, возвращая себе человеческий облик. — А пока пошли в кузню!

Всю следующую неделю Кузнец эксплуатировал Ваню в кузнице. Ваня качал меха, махал кувалдой, работая за молотобойца, таскал руду и уголь, которые как-то принесли гномы. А родоночальник всех горынычей щедро делился с ним своими знаниями о металлах и работе с ними. И Ване было искренне жалко, что у него всего три недели на такое учение, но и тянуть дольше он позволить себе не мог: внутри поселилось какое-то тянущее чувство, что с вызволением Светы надо спешить. Посетовав на обстоятельства, Ваня спросил Горыныча, можно ли будет к ещё зайти, поучиться ремеслу.

— У меня от родовичей секретов нет, — веско ответил пращур, — зайдёшь, когда сможешь.

Ильмеру змеевы жёны приспособили по хозяйству и она носила обеды в кузню. Это было очень кстати, потому как на Ваню вдруг напал жор. Причём жор именно на мясо и не просто мясо. Сейчас его тянуло на мясо с кровью, слабопрожаренное. Подруга смотрела на него с беспокойством как-то высказалась:

— Ты смотри, не озверей тут, от сырого мяса.

— А ему и надо своего зверя отпустить, а вот кто кого в нём одолеет, зверь человека или человек зверя…

— От тебя, ящерка, зависит, — вклинилась старшая змеева жена, которая назвалась Златой.

— Я не ящерка, — на автомате откликнулась Ильмера. — Я — гадюка.

— Да хоть птичка певчая, — хмыкнула младшая жена, Рогнеда, — важно, что выбирать между ящером и человеком он будет ради тебя.

— Я не одна…

— Но сейчас при нём ты, — отрезала Злата.

— А ты, мелкий, тоже об этом помни, — медленно произнёс Кузнец, сосредоточенно глядя в кружку. — Ну… за тех, кто не справился… — произнёс он и сделал большой глоток мёда. Ваня повторил его жест и вдруг его осенило:

— А ведь у тебя, родоначальник, ещё братья были!

— Да, — кивнул Кузнец. — А ты думал, просто так про горынычей страшные сказки рассказывают? Не просто это, совладать с дикой силой. Кто-то ящером перекинулся и забыл про человеческое, кто-то не смог с огнём совладать, ушёл от людей, в пещеру спрятался. А ведь без людей дичаешь, по себе знаю. Так что конец-то всегда один. А чтобы не забыть человеческое, надо, чтобы тебя среди людей что-то держало. Кого-то красна девица держит, кого род его и дом, кого Родина. Вот тебя, что держит?

Ваня задумался.

— Невесты мои. Если я себя потеряю, кто их защитит? Да и плохо им будет без меня. Не могу их предать. Федя, водяной, для него это тоже будет как предательство, мама с бабушкой. Не просто с ними, но тоже, родные… Папа…

— О, сколько у тебя якорей! Это хорошо. Мы, люди, до тех пор люди, пока среди людей и для людей. Тот, кто для себя — обязательно сорвётся.

Так, за работой в кузне, обильной мясной диетой и умными разговорами прошла неделя. На седьмой день пращур привёл Ваню к прятавшейся в дальнем углу двора купели с горячей водой.

— Это не просто вода, — сказал он, указывая на пузырящуюся поверхность купели. — Вода эта поднимается по разлому из самых недр Земли, она здесь, в этой купели, впервые увидела Солнце. Это первородная вода. В ней ещё не рассеялась сила Земли, матери нашей и Огня созидающего. Всякий, кто хочет приобщиться к силе прародителя должен окунуться в эту купель. Яга уже купала тебя в смородине, теперь окунись в воду первородную.

Ваня быстро разделся и шагнул к купели. Ильмера сделала шаг за ним, но старший из Горынычей удержал её:

— Стой, змеюка! Сваришься там!

— А Ваня?

— Он нашего роду, он выдержит. Вы вместе, но вы разные, в этом ваша сила. Он может то, что тебе и немыслимо, но и ты можешь такое, чему он никогда не научится. И каждая из вас, из тех, что при нём, тоже уникальна. Каждая может быть ему опорой в том, что он не постиг и никогда не постигнет. В этом сида наша людская, мы можем собраться и когда каждый сделает что-то своё, то, чего другие не могут и не умеют, получится то, что одному завсегда не под силу будет, каким бы умным и сильным он ни был.

Ваня же тем временем решительно спрыгнул в купель, шумно выдохнул и окунулся в кипящий котёл с головой.