Война Крайер (ЛП) - Варела Нина. Страница 15

– Зачем вам это? – наконец спросила Эйла. – Почему вы не донесли на меня за ожерелье? Почему вы хотите, чтобы я была рядом?

"Эйла мне не поможет," – понимала Крайер. Она не сможет исправить её ущербный Проект, не спасёт Крайер от брака с Киноком. Она скорее всё испортит – Крайер это понимала.

И всё же тут что-то было: толчок, притяжение.

Внутреннее падение, как некий закон.

– Твоё ожерелье. Мои... – она не могла произнести человеческое слово "слёзы". Она свысока посмотрела на Эйлу и расправила плечи. – У нас обеих есть тайны. А когда кто-то знает твои тайны, не стоит ли держать такого на расстоянии вытянутой руки?

Эйла промолчала.

– Жду тебя завтра на рассвете, – сказала Крайер и отвернулась.

* * *

У всего есть начало: все вещи обладают определённой первичной материей, чистой, неосязаемой субстанцией, более древней, чем сама Вселенная; метафизическим материалом, из которого соткан такой безграничный объект, как человеческая душа. Если человечество создано из такого материала, из органов, костей, плоти и даже неосязаемой души, то, несомненно, мастер может изменить человеческую жизнь. – из "Справочника мастера", написанного Ульгой из дома Дамероса, 2187440906, год 4 э.а.

6

Она была так близка к цели.

Во второй раз за столько дней Эйла застала Крайер прямо на краю обрыва. И всё же Крайер по-прежнему жива. Направляясь обратно через дворцовую территорию к длинному низкому зданию, где спали слуги, Эйла боролась сама с собой. Один голос бушевал, кричал от отчаяния: она была так чертовски близка к цели. Она могла позволить Крайер упасть, либо вообще не хватать её за запястье, либо посмотрев ей в глаза, сказать "это за мою семью" и столкнуть её вниз, а потом смотреть, как тело падает на камни во всепожирающий океан внизу. Сегодня она тоже могла столкнуть Крайер с обрыва. Во время их разговора было много моментов, когда Эйла замечала, что Крайер теряет бдительность; она бы не успела среагировать; она могла быть мертва прямо сейчас. Но она ещё жива.

Другой голос в голове Эйлы отчаянно пытался оправдать собственное бездействие. Да, она могла позволить Крайер упасть, можно было столкнуть её. Но на протяжении многих лет, когда Эйла представляла себе свою месть, она всегда представляла кровь: нож в сердце, в горле, тёмная, неестественная кровь Крайер на руках. Жестоко. Приятно. Столь же жестоко, как и налёты на деревню Эйлы. Иначе зачем ей ждать так терпеливо и долго? Зачем идти на всё, чтобы пробиться наверх, украсть нож, часами тренироваться в ночных садах?

Недостаточно просто позволить Крайер погибнуть в результате несчастного случая, и даже недостаточно столкнуть её с морских утёсов. Ни одна из этих смертей не казалась справедливой. И даже тогда... что-то в разговоре с Крайер пробудило… не любопытство, не желание, но... скорее, смесь того и другого. У леди Крайер были секреты. Это было не то, что Эйла когда-либо ожидала увидеть или услышать, и ей очень хотелось узнать больше. Проникнуть во дворец под прикрытием работы у Крайер. Она всегда считала, что максимум её возможностей – это убить дочь Эзода. Но что, если она сможет уничтожить и его? Убить дочь и сжечь его королевство дотла?

Полуденное солнце слишком ярко било в глаза и обжигало. Эйла поспешила по узкой грязной тропинке, соединявшей помещения для прислуги с дворцом, располагавшимся примерно в полумиле. Эзод предпочёл, чтобы конюшни находились на виду у главного дома, а человеческое жилье было скрыто от глаз приезжих чиновников. Сегодня так даже лучше. Роуэн собиралась попрощаться с Эйлой и Бенджи, а потом отправиться на юг, чтобы присоединиться к восстаниям, и помещения для прислуги были самым безопасным местом для встречи. Днём, когда все слуги работали в других местах, гвардейцы патрулировали территорию лишь каждые несколько часов.

Эйла ускорила шаг. Месть была не единственной целью; сама того не желая, леди Крайер передала Эйле важную информацию о Железном Сердце. Эта информация может быть очень важной для неё, повстанцев и Роуэн, в ближайшие дни. Эйле не терпелось рассказать Роуэн и Бенджи о том, что ей удалось узнать.

Она проскользнула в дверь помещения для прислуги и, опустив голову, прошла между рядами коек, хотя в это время дня здесь никого не было. Она направилась прямо в подсобку, где была ещё одна дверь, поменьше.

Эйла сделала глубокий вдох чистого воздуха и открыла дверь в уборную.

Как всегда, запах подействовал на неё, как леденящий душу удар, неприятные воспоминания поднялись, как жёлчь, чёрные точки выступили перед глазами. Уборные были маленькими и тесными, с каменными стенами, несколькими ночными горшками и двумя деревянными досками, прикрывавшими глубокие ямы, в которые слуги выбрасывали отходы. Деревянные крышки абсолютно не защищали от вони. На глаза навернулись слёзы, Эйла подняла воротник, чтобы прикрыть нос, и заставила себя войти внутрь.

Бенджи и Роуэн забились в угол уборной, завязав носы и рты носовыми платками, солнечный свет проникал сквозь стропила и подсвечивал седые волосы Роуэн. Глаза Бенджи расширились, когда он увидел Эйлу, и он подскочил к ней одновременно с облегчением и раздражением.

– Где, чёрт возьми, тебя носило? – требовательно спросил он сквозь носовой платок, искажавший ему голос. – Сначала ты не появляешься к завтраку, потом не приходишь на перекличку к Нессе, а одна из посудомоек сказала, что видела тебя в саду с Крайер. А теперь ты опаздываешь, когда Роуэн пора отправляться в дорогу, и если я не вернусь в сады меньше чем через час, меня, вероятно, выпорют...

– Наверное, если ты хочешь объяснений, нужно дать девушке высказаться, – вмешалась Роуэн, от которой пахло розмарином. Она быстро обняла Эйлу, её волосы щекотнули Эйле щеку. – Привет, пташка. На тебя не похоже опаздывать... Что-то случилось?

– Да, вы не поверите, – ответила Эйла.

Шёпотом, потому что никогда не знаешь, кто может подслушать, она рассказала им всё, что произошло с тех пор, как её вызвали в спальню леди Крайер тем утром: о прогулке в саду, о странных, настойчивых расспросах Крайер, о предложении (нет, не предложении, приказе) Эйле стать личной служанкой Крайер.

– Никогда не думала, что мне выпадет такой шанс, – призналась она, встретив пристальный взгляд Роуэн. – Я мечтала получить назначение куда-нибудь во дворец, но... думала, что буду на кухне или безымянной слугой... Теперь я служанка самой леди Крайер. Это должно быть знаком.

– Знаком чего? – переспросил Бенджи.

– Знаком того, что... – Эйла понизила голос ещё больше. – Убийство Крайер не будет настоящей местью. Я по-другому всё это видела. Если я хочу уничтожить Эзода, уничтожить его по-настоящему... я должна убить всё, что ему дорого.

– Что ты имеешь в виду? – он раздражённо фыркнул.

– Убить его дочь – это одно, но для Эзода… Для таких, как он, автомов или людей, нет ничего дороже власти. Кровь, золото и драгоценные камни – всё это стоит на втором месте после места в Совете, командования армией. На первом месте для него власть. Единственный способ по-настоящему уничтожить Эзода – это лишить его власти.

– Значит, ты по-прежнему хочешь мести? – сказал Бенджи почти раздражённо. – А Революция тебя не интересует.

Эйла уставилась на него. Как он не поймёт? Она умоляюще повернулась к Роуэн.

– А ты меня понимаешь?

– Понимаю, – Роуэн протянула руку, взъерошила волосы Бенджи, улыбнулась, когда он увернулся, а затем для пущей убедительности взъерошила волосы Эйле. – Бенджи, дорогой, это и есть Революция. Правитель – это голова великого зверя. У каждого из нас есть причины отрубить эту голову. И рано или поздно кто-то это сделает.

– Кроме того, я буду ближе к Эзоду, – добавила Эйла. – Роуэн, что ты знаешь о Киноке?

– О скире? – Роуэн нахмурилась.

– Он не просто скир, – Эйла взволнованно наклонилась ближе. Она так и не смогла полностью избавиться от дикого желания произвести впечатление на Роуэн, заставить её… гордиться что ли. – Раньше он был Хранителем.