Война Крайер (ЛП) - Варела Нина. Страница 38

Единственное, что, казалось, привлекло внимание Эйлы, был человек-советник. Всякий раз, когда он даже громко дышал, Эйла переводила на него взгляд, острый и удивлённый. Так продолжалось весь день. Что в нём такого завораживающего? Крайер нахмурилась, глядя на недоеденные кусочки мяса на своей тарелке. Это потому, что он человек? Она взглянула на него поверх чашки. Он весьма недурен собой без белой маски. Он даже чем-то похож на Эйлу, как будто они из одной деревни. Как и у Эйлы, у советника густые тёмные волосы. У него такой же подбородок, такая же шишка на переносице, хотя Крайер отметила, что у него нет веснушек Эйлы или её скул.

"А он симпатичный," – подумала она про себя и отломила ещё кусок хлеба, есть который у неё не было ни малейшего желания.

Будто почувствовав, что она думает о нём, советник обратился к ней.

– Леди Крайер, – сказал он, и Крайер замерла, немного ошеломлённая тем, что человек обратился к ней напрямую, без приказа говорить. Он говорил как прирождённый житель Рабу, а не как кто-то из Варна. Вот почему у него тёмные волосы. – Вы хотите что-то сказать?

Она моргнула.

– Я… я задумалась. Прошу прощения, – сказала она, кивая королеве, а затем отцу. – О чём идёт речь?

– Как о чём? – недоумённо спросил он. – О мирном сосуществовании людей и автомов.

– Я дочь отца, – сказала она. – Я верю в сохранение традиций. Сосуществование возможно только отчасти, с определёнными социальными, культурными и политическими границами, разделяющими наши два Вида.

Крайер произносила эти слова много раз раньше, но на этот раз они оставили неприятный привкус во рту. Она поискала глазами Эйлу, но вместо неё встретилась взглядом с отцом.

Через стол Эзод одобрительно смотрел на неё.

Она всегда к этому стремилась – к его одобрению. Но почему-то в этот момент оно не принесло ей удовлетворения. Скорее, она почувствовала неловкость.

– Интересно, дочь Эзода, – сказала королева Джунн, сидевшая во главе стола. В отличие от большинства гостей, она не сопротивлялась, когда ей предлагали человеческую еду, и ела без жалоб. Теперь она смотрела на Крайер, сжимая длинными пальцами чашку с жидким сердечником. – Значит, вы правда считаете, что для мира между двумя Видами необходимо установить границы?

– Верно, – сказала Крайер. По какой-то причине ей было трудновато выдержать взгляд Джунн. – Все общества требуют определённого уровня социальной организации. Общество без границ и иерархии скатывается в анархию, хаос.

– Вам это известно по собственному опыту?

– Благодаря глубоким исследованиям.

– Согласна с вами, – сказала королева. – Я тоже считаю, что для успешного существования обществу требуется своего рода организация. Но мне любопытно, леди Крайер, почему вы считаете, что обоим Видам следует жить раздельно? Зачем делить всех на Рукотворных и нет?

"Потому что это очевидно, – чуть не сказала Крайер. – Один Вид сильнее, другой слабее. Один правит, другой подчиняется. Один рождён править, другой – повиноваться".

Два месяца назад она бы именно так и ответила – прямо словами из книг, уроков и наставлений отца.

Однако сейчас…

Теперь, когда рядом Эйла (стоит на коленях у её ног, отказываясь от объедков), а напротив сидит советник-человек королевы, у Крайер не получилось ответить столь же легко. Её колебание длилось всего мгновение, но этого было достаточно, чтобы вмешался Эзод.

– Вы слишком много от неё требуете, – сказал он, снова наполняя свою чашку. Его губы были в красных пятнах. – Моя дочь блестяща, но её ум – больше для библиотеки, чем для политических споров.

"Ты никогда не позволял мне вступать в споры, – кисло подумала Крайер. – Так откуда тебе знать?"

– Приношу свои извинения, леди Крайер, – сказала Джунн. – Я немного забылась. Делиться своими убеждениями – редкое удовольствие.

– Так-так… – сказал Эзод, снисходительно улыбаясь. – Сейчас мы услышим.

– Видите ли, леди Крайер, – продолжала Джунн, – для меня сосуществование это не Традиционализм и не Недоверие, – Крайер напряглась при упоминании движения Кинока и надеялась, что королева этого не заметит, – то есть абсолютное сосуществование, истинное сосуществование, равенство между Видами – это реальность, а не фантазия. В Варне автомы и люди живут и работают бок о бок.

– Трудно представить себе что-то более восхитительное, – сказала Крайер, и улыбка Эзода стала натянутой. Кинок же хранил молчание. Его лицо было непроницаемым, глаза блестели – возможно, от смеха. – Насколько мне известно, вы стремились к такой реальности с тех пор, как взошли на трон.

– Моя страна практически разрушена войной, – заметила Джунн. – Мы до сих пор никак не оправимся от её последствий. Мы одновременно древние и новорождённые. Мы растущая нация, а всё растущее болеет, учится и приспосабливается. Но в моей стране мы с каждым днём приближаемся к будущему, в котором автомы и люди живут в гармонии.

Крайер смотрела на неё, как заворожённая.

– Захватывающая идея, – сказал Эзод. – Но совершенно непрактичная. Наш Вид создали с особой целью...

– Леди Крайер, – перебила королева, и Эзод замолчал, возможно, только потому что его никто и никогда раньше не перебивал. Крайер видела, как сильно это его задело, но он промолчал. Джунн – королева, прибывшая с дипломатическим визитом. Никому не позволено её оскорблять. – После ужина я бы очень хотела поговорить с вами, – сказала она, – наедине.

Потрясение Эзода, Кинока и, по общему признанию, самой Крайер было ощутимым, но королева не переставала улыбаться. Крайер почти повернулась к отцу в поисках указаний, но потом вспомнила, как он игнорировал её во время заседания Совета, сказав только: "Стой здесь".

Она вздёрнула подбородок и встретилась взглядом с королевой:

– Сочту за честь, ваше высочество.

Итак, после ужина Крайер вызвали в покои королевы Джунн. Сначала она старалась идти медленно, с достоинством, но из-за дурного предчувствия у неё возникло ощущение, будто она проглотила гнездо слепней. Шаги становились всё быстрее и быстрее, пока она не свернула за угол так быстро, что напугала горничную, уронившую целый поднос со столовыми приборами, которые с оглушительным грохотом упали на каменные плиты, в результате чего горничная попыталась одновременно сделать реверанс, собрать упавшие вилки и ножи и рассыпаться в извинениях. Крайер на мгновение задержалась, а потом поняла, что её присутствие, похоже, действует горничной на нервы, и поспешно ушла, чувствуя себя крайне неловко и не менее встревоженно.

Когда она постучала в дверь, та немедленно открылась. Королева Джунн безмолвно приглашала её войти. Возможно, Крайер была не единственной, кто ощущал странную срочность.

В спальне было немноголюдно. Свита королевы должна была отбыть следующим утром на рассвете, поэтому единственными признаками жизни в огромной комнате были огонь в очаге и слегка смятые постельные принадлежности. На столе стояло нетронутое блюдо с сыром и засахаренными фруктами.

Крайер неловко переступила с ноги на ногу, придерживая юбки:

– Вы хотели поговорить со мной, ваше высочество?

– Пожалуйста, – сказала королева. – Садитесь.

Крайер села на один из двух стульев за столом. Королева села напротив неё, намного ближе, чем за ужином. Крайер чувствовала её запах, похожий на запах дождя и тёмных специй.

– Буду говорить прямо, миледи, – сказала королева Джунн. – Скир – это проблема.

Первой мыслью Крайер было: "Наконец-то, звёзды и небо!"

– В самом деле?

– Но вам уже это известно, не так ли? – спросила Джунн, прочитав ответ на лице Крайер. – Вы явно боитесь его.

– Нет, не боюсь, – поправила её Крайер. – Я никого не боюсь.

Джунн улыбнулась, обнажив зубы. Эта улыбка была одновременно доброй и порочной.

– Страх – хорошая вещь, леди Крайер. Страх означает, что вы живы и хотите таковой оставаться.

– Моей жизни ничего не угрожает.