Третий шанс (СИ) - Рябинина Татьяна. Страница 2

- Юль Пална, к Василь Сергеичу!

Хорошенькая мордашка с пикантно вздернутым носиком просунулась в дверь одновременно с коротким одиночным стуком.

Алена могла бы позвонить по телефону, но пока еще пребывала в том волшебном возрасте, когда хочется летать и сверкать повсюду длинными ногами из-под офисной юбочки. В ее устах «Юль Пална» звучало как женский вариант Мафусаила. Хотя мне в двадцать тридцатипятилетние тоже казались почти дряхлыми бабками, у которых все давно позади и пора занимать предварительную очередь в крематорий.

Спросить, зачем настолько срочно понадобилась шефу, я не успела: девочка-видение испарилась так же внезапно, как и появилась. Но поскольку никаких серьезных косяков я за собой не знала, вариантов было всего два. Либо вип-клиент, которого Сергеич мог передать в мои заботливые ручки только лично, либо…

О «либо» суеверно думать не хотелось. То есть не хотелось думать заранее, потому что шансов украсить своей фамилией вывеску и прочие важные места у меня было тридцать три и три в периоде из ста. На имя в нашей юрфирме «Вахромеев, имярек и партнеры» претендовали, кроме меня, трудовик Слава и банкротник Николай. Полгода назад старший партнер Андрей Кондратьев погиб в автокатастрофе. Выждав положенный срок, Сергеич выкупил у вдовы его долю и сейчас раздумывал, кому из нас троих предложить этот кусок, жирный, как осетрина на гриле. Именное партнерство в фирме, стабильно занимающей места в первой десятке питерского рейтинга, - такая возможность выпадает раз в жизни и далеко не всем.

Деньги у меня были. Но отдать их – значит, отодвинуть наше с Глашкой вымечтанное переселение в собственный дом. Или придется продавать квартиру, которую я собиралась оставить ей в качестве приданого, и жить до переезда на съемной. Конечно, при таком карьерном прыжке я довольно быстро смогла бы эти деньги вернуть, но элемент риска все равно присутствовал.

В общем, решила не суетиться, а ждать, как лягут карты или встанут звезды. Но вот сейчас почему-то стало здорово не по себе. Словно что-то должно было произойти – настолько важное, что после этого возврата к прежней жизни уже не будет.

Выключив монитор, я поправила перед зеркалом прическу, одернула юбку, проверила, не скатались ли на веках тени и не смазалась ли помада.

А хороша ведь зараза Юлия Павловна, умница, красавица, специалист по разводам, известная в узких кругах как «Смерть мужьям», и при этом почти натуральная платиновая блондинка вполне модельных пропорций. Ничего не скажешь, хороша. А вопрос о счастье оставим за скобками, потому что это проходит совсем по другому регистру. Когда каждый божий день копаешься в чужой беде, это не может не наложить отпечаток. Как у патологоанатома. Или у работника ритуальных услуг. Хоть как абстрагируйся, все равно блокировка порой не срабатывает.

В кабинете у Вахромеева сидела дама – язык не повернулся назвать бы ее женщиной. Бедные люди к нам не ходили, да и себя я относила к upper middle class, но у посетительницы одно лишь обманчиво скромное платьице стоило как половина моего гардероба, вместе взятая. А если приплюсовать все, что на ней надето, обуто и накрашено, то режим «блин, нам так не жить» у большинства сограждан должен был автоматически включаться от одного брошенного на нее взгляда.

Я попыталась хотя бы приблизительно прикинуть ее возраст, но разлет осколков благодаря передовым достижениям косметологии вполне мог быть от двадцати пяти до сорока. Хотя некоторые детали намекали, что двадцать пять – вряд ли, скорее, тридцать пять. Повернувшись, она окинула меня откровенно оценивающим взглядом, и мне показалось, что где-то я ее уже видела. Может, в светской хронике или на какой-нибудь модной тусовке.

- Добрый день, - сказала я, не обращаясь ни к кому конкретно, и присела на второй стул у стола.

- Лариса Петровна, это наш ведущий юрист по разводам, Юлия Павловна Климова, я вам о ней говорил, - голос Сергеича звучал так сладко, что язык наверняка засахарился крупными кристаллами.

- Здравствуйте, - Лариса Петровна попыталась поджать свои силиконовые губы, но не получилось. Впрочем, я и так поняла, что ее гложут сомнения на мой счет. Меня частенько не воспринимали всерьез – а зря.

- Юлия Павловна, - сахара сразу поубавилось. – Лариса Петровна собирается развестись с мужем. Предполагаются серьезные имущественные споры. Все по вашему профилю.

Ну да, верно. Ко мне обращались в двух случаях: если бывший (или бывшая – но это реже) не хотел отдавать положенное или если требовалось ободрать его по самые помидоры. И если имелся хоть малейший, микроскопический шанс, я это делала. Причем абсолютно легально, потому что искусством поворачивать пресловутое дышло закона в нужную сторону владела виртуозно. Хотя сама при разводе не получила ничего: все наше с Лешкой имущество было добрачным, а единственным совместно нажитым активом оказалась девица Аглая Алексеевна, оставшаяся со мной. Ну хоть алименты получали исправно, и на том спасибо. Глашке на краски, мороженое и прочие карманные расходы хватало.

- И кто у нас муж? – не удержавшись, я процитировала бессмертный фильм «Обыкновенное чудо», просто кладезь цитат на все случаи жизни.

- Дмитрий Морозов, - ответил Сергеич с таким видом, словно означенный субъект был пусть не первым, но как минимум вторым лицом в государстве.

Я еще пыталась притворяться, что не бывает таких совпадений, что в Питере не один-единственный состоятельный Дмитрий Морозов, но память уже словно фонариком высветила в закромах лицо крысы Ларисы – таким, каким оно было семнадцать лет назад.

Перестань, Юля. Это она. Ее муж – твой Димка. Тот, кого ты когда-то считала своим целых две недели.

- Юлия Павловна, с вами все в порядке?

Обеспокоенный голос Сергеича выхватил меня из плотной белесой мути. Еще немного – и грохнулась бы в обморок, как затянутая в корсет институтка.

Лариса смотрела на меня с недоумением, сдвинув идеально прокрашенные и откорректированные брови.

Неужели тоже узнала? Да нет, не может быть. Даже если кто-то рассказал ей, с кем Димка ушел с того концерта, и показал, я слишком сильно изменилась за эти годы. Гораздо сильнее, чем она. И фамилия мне осталась трофеем от Климова. Скорее, пытается сообразить, что за малахольную ей подсовывает контора, берущая за свои услуги ну очень ощутимую сумму.

- Все в порядке, - через силу улыбнулась я. - Давление скачет. Вечером грозу обещали. Лариса Петровна, думаю, Василий Сергеевич вам по организационным моментам все объяснил. Я правильно понимаю, что миром решить вопрос не получится? – она кивнула, и я продолжила: - В противном случае вы бы к нам не обратились. Если примете решение и подпишете договор, нам нужна будет вся возможная и невозможная информация по имуществу, счетам и бизнесу. По вашим общим активам, по его личным и по вашим личным.

- А по моим-то зачем? – возмутилась Лариса.

Ты правда думаешь, коза, что наследник и главный помоганец своего папаши из форбса будет сидеть сложа лапы, пока ты снимаешь с него последние трусы? Он, может, и не закатает в бочку с цементом – если, конечно, жизнь его не слишком изменила, - но наверняка в качестве ответной любезности постарается оставить с голой жопой тебя.

- Вы случайно не знаете его юриста? – ее глупый вопрос я намеренно проигнорировала.

- Я ведь еще не подавала на развод, - она попыталась наморщить лоб, но ботокс не позволил. – Вряд ли это будут юристы из офиса.

- Причина развода?

Сергеич ботокс не колол, поэтому лоб наморщил успешнее. Обычно я так с потенциальными клиентами не разговаривала. Тем более с клиентами такой платежеспособности. Мне доводилось благополучно разводить достаточно богатые и известные пары, и не только по питерским меркам, но все равно это был немного не тот масштаб.

- Обычные психологические проблемы. Мы уже семнадцать лет женаты.

Ну да, ну да. Хомячки столько не живут. А то ж я не знаю, сколько вы женаты и по какой причине… то есть по каким причинам поженились. Психологические проблемы у них!