Третий шанс (СИ) - Рябинина Татьяна. Страница 8

На бюджет Лешка не прошел и поэтому попал в другую группу, но многие лекции у нас были общими, и мы встретились уже первого сентября. Он помахал нам с Веркой как старым знакомым, а потом отловил на выходе из библиотеки.

- Дамы!

Перекинув свою набитую сумку через плечо, Лешка галантно подхватил два наших тяжелых пакета с книгами. За болтовней ни о чем мы вышли за ворота, где и расстались: я села на троллейбус, а они с Веркой направились к метро. Мне показалось, что Лешка поглядывал на нее с интересом, и была очень удивлена, когда на следующий день она сказала:

- Юль, кажется, Климов на тебя запал. Всю дорогу выспрашивал о тебе.

Мне это польстило – но не более того. Что поделать, он был не в моем вкусе и никакой дрожи не вызывал. Нет, я вовсе не страдала два года из-за того, что Димка не ответил на мое письмо. Вспоминала – да. Иногда мечтала, представляла, как бы мы встретились. И все же это были лишь грезы романтичной барышни. Мне хотелось влюбиться, но искры ни с кем не пробегало. Когда Макс подавал мне руку на выходе из трамвая, это ничем не напоминало те нежные и в то же время горячие прикосновения в темноте купе, от которых сердце бежало, обгоняя поезд.

Через неделю Лешка пригласил меня в кино, и я согласилась, но когда у парадной он потянулся поцеловать, четко дала понять: ничего не будет. Думала, что найдет себе другой объект, но он не собирался сдаваться. Как сказал уже потом, когда мы поженились, «решил взять измором». Терпения ему было не занимать. А еще с ним оказалось очень легко. Мы так и держались втроем: я, он и Вера. Вместе сидели на общих парах и в библиотеке, гуляли, ходили в кино, на концерты в клубы. Еще пару раз выбрались в кино вдвоем, но Лешка больше не пытался подобраться ближе.

А потом я увидела Димку.

Политех в начале нулевых был по структуре совсем не таким, как сейчас. Мы поступили на только что созданный юрфак, который потом вошел в состав гуманитарного института. Нынешнего института промышленного менеджмента, экономики и торговли тоже не существовало – было лишь несколько экономических специальностей. Занимались мы с экономистами в разных корпусах, но иногда все же пересекались.

Я узнала его сразу, хотя он, конечно, изменился – вырос, раздался в плечах, да и стригся по-другому. Мазнув по мне равнодушным взглядом, отвернулся к стройной блондинке, которую обнимал за талию. Они остановились у окна, о чем-то разговаривая, а я дернула за рукав Верку:

- Знаешь вон тех?

- Нет, - она покачала головой. – Леший, видишь парня с девкой у окна? Кто такие?

- Экономка, второй курс, - Лешка за пару месяцев, кажется, узнал весь окрестный Политех, если не по имени, то в лицо. – Парня зовут Димон, девку не знаю.

Димон? Этого было достаточно. Весь день я чувствовала себя так, словно на голову рухнуло небо. Ну вот, мы встретились – и что? Он меня не узнал. И вообще у него девушка. Оказывается, у сказок про принца может быть и такой конец. Но я не хотела мириться с этим.

Узнать расписание экономистов было самым плевым делом. Выяснилось, что раз в неделю у нас лекции в соседних аудиториях главного корпуса. Я старалась попасться Димке на глаза. Один раз даже заплела косу, хотя давно носила распущенные волосы чуть ниже плеч. Не помогло и это. Он смотрел вскользь, а чертова блондинка болталась рядом, как приклеенная.

Хотя нет, один раз Димка все же посмотрел на меня, сдвинув брови, словно пытался что-то припомнить. Но потом, как обычно, ушел со своей белобрысой. Это были последние лекции перед зимней сессией, в следующем семестре расписание изменилось, и мы больше не пересекались. Только один раз я увидела его рядом с центральным входом. Они с блондинкой подошли к припаркованной прямо под запрещающим знаком Ауди, сели и уехали.

Несколько раз я уже почти решалась найти его и напомнить о себе. Но потом представляла, как он скажет: «Юля? А-а-а… привет. Ты тоже здесь учишься? Здорово. Ну ладно, счастливо». И все это под насмешливым или ревнивым взглядом его подруги.

Ну нет, спасибо. Лучше бы я его больше не видела. Лучше бы это осталось волшебной сказкой.

Сразу после летней сессии Лешка отправился с компанией в Сочи, где у него жила родня. Звал и нас с Веркой, но мы не захотели ехать с незнакомыми людьми. А на следующий день пошли на квартирник Чижа, которого я обожала…

До конца каникул мы с Лешкой не виделись, а вечером первого сентября она позвонила мне.

- Юль, Леший прикопался, что с тобой такое, почему ты на зомбака похожа. Я ничего не сказала, но намекнула, чтобы он к тебе не цеплялся.

Но он цеплялся. На всех общих занятиях был рядом, провожал до троллейбуса, без конца предлагал куда-нибудь сходить. А у меня не хватало сил, чтобы послать его в далекую страну. Просто отказывалась, не объясняя причин. Но однажды не выдержала и вывалила все, надеясь, что после этого он оставит в покое.

Лешка обнял меня, погладил по голове, как маленькую.

- Юль… Я тебя люблю. Я просто буду рядом. Хорошо?

- Зачем? – усмехнулась я, уткнувшись носом в его плечо. – Ведь я-то тебя не люблю.

- Это неважно.

И снова у меня не было сил спорить. Хочешь быть рядом? Тебя устраивает такое вот? Ну что ж, дело твое. Только не доставай меня, ладно? И так тошно.

Я училась как проклятая, окончательно закрепив за собой репутацию чокнутой зубрилки. Зимнюю сессию закрыла досрочно, на отлично. Мама с беспокойством спрашивала, что со мной такое, но мне удавалось выкрутиться. Благо внимание оттягивала на себя Таня с вечно болеющей Наташкой.

«Все в порядке», - бессовестно врала я, и мне то ли верили, то ли пытались верить.

Отпустило в конце февраля, когда я завернула зачем-то в главный корпус и увидела Ларису – в широком пальто, обтягивающем большой живот: видимо, пришла оформить академку. Это было так весомо, зримо, резко… В ту ночь я выплакала последние слезы – и неожиданно стало легче.

Началась весна – я словно оттаивала на солнце. Захотелось вдруг не только сидеть, зарывшись в учебники, а гулять по городу, танцевать, купить новую одежду и сделать новую прическу. А еще захотелось влюбиться. И Лешка уже не вызывал раздражения. Наоборот, мне было с ним легко и ненапряжно.

В апреле ему исполнилось девятнадцать, мы праздновали в клубе шумной компанией, и я выпила больше, чем обычно. Было весело, я чувствовала себя необыкновенно привлекательной, и мне нравилось, что на меня смотрят.

- Юлька, пусть они тут остаются, - шепнул Лешка на ухо, прижимая к себе в танце. – Поехали ко мне?

Собственно, почему нет, подумала я и согласилась.

И поняла, что сделала ошибку, как только он начал меня раздевать. В нем не было ничего отталкивающего, он был нежен и внимателен, но… я просто-напросто его не хотела.

Ему все же удалось меня расшевелить, и я даже испытала что-то такое приятное. Однако это было всего лишь желание тела – тела здоровой молодой женщины, которое хотело секса. Не с кем-то конкретным, а секса вообще. Но это же чертово тело помнило, как бывает, когда вспыхиваешь от одного взгляда и прикосновения, как перетекаешь в другого человека сквозь кожу, становясь с ним одним существом, как разлетаешься от наслаждения на атомы по всей вселенной. Оно, сволочь такая, помнило и шептало те самые слова: «Как, и это все?!»

И все-таки мне удалось убедить себя, что страсти-мордасти – это хорошо, но и без них можно обойтись, когда тебя любят и о тебе заботятся. Если уж нельзя иметь все сразу, то лучше быть любимой.

Я не понимала тогда, что меняю шило на мыло, одну безответную любовь на другую – только полярно противоположную. Не понимала, что невозможно заставить себя полюбить – равно как и заменить любовь привычкой и привязанностью. Таня сказала, что мы еще долго продержались. Да, она была права. И продержались именно потому, что я с головой ныряла в работу – мою главную и единственную страсть. Не будь ее, не помогла бы и Глашка, пусть и мостик между нами, но слишком уж шаткий. Это иллюзия, что дети скрепляют брак. Крепкий не развалит их отсутствие, а мертвый дети не спасут.