Скуф. Маг на отдыхе 3 (СИ) - Злобин Максим. Страница 39
Сергей Викторович в ответ повесил голову и уставился на свои руки.
— Хорошо, — в конце концов, хрипло выдавил он.
— Смирение — это отличный навык, который пригодится вам в дальнейшем, — не смог удержаться Куцевич. — А ещё экономность, неприхотливость и хорошая актёрская игра.
— Что? — будто в прострации поднял непонимающий взгляд Несвицкий. — Какая ещё актёрская игра?
— Обычная. Иначе вам никто не подаст. Итак…
Юрист взял распечатку активов и погнал перечислять. И тут же нарвался на «хитрую хитрость» Несвицкого, которую мы разгадали ещё тогда, во время боя с роботами.
— Боюсь, что дом отдыха на Алтае уже не принадлежит моей семье, — развёл князь руками. — Вы не можете претендовать на то, что мне не принадлежит…
— Ну вот! — воскликнул Иммануил Абрамович. — Прекрасно! Обучаетесь в процессе! Я даже почти верю, но…
Тут он снова пошебуршал в бумагах и взялся за другие распечатки. Сперва зачитал о нескольких странных операциях, а затем поведал о том, какая ответственность может лечь на князя за финансовые махинации. И ведь… умудрился Величество притянуть!
— И получается, что? — улыбался Куцевич, — Получается, что вы решили распродаться и спрятать деньги под матрас прямо перед тем, как казна взыщет с вас, как с проигравшей стороны? Поступок, уголовно преследуемый и явно недостойный аристократа. Предлагаю забыть его. Вы не против?
И не дожидаясь ответа, снова побежал по имуществу Несвицких, при этом поглядывая на Иру. Сеструха тоже без дела не сидела и успела составить список своих личных хотелок. Что-то она называла убыточным, на что-то говорила: «Оставьте себе», — а вот что-то, например, фабрику по артефакторике, на которой производились пресловутые гандамы, хотела отжать с утроенной силой.
— Так! — в какой-то момент заорал Несвицкий и аж с кресла вскочил. — Мне надоел этот цирк! Это притянуто за уши!
Видать, осознал, наконец, что бить его никто не собирается, и осмелел на этой почве.
— Мой род ведёт дела непрерывно! Что-то продаёт, что-то покупает! Умерьте свои аппетиты, Скуфидонский, иначе мы будем говорить в суде!
— Ага, — Куцевич отложил бумаги и повернулся ко мне. — Ну что ж, Василий Иванович, сторона обвинения хочет судебного разбирательства. Придётся, видимо, отправить князя на эшафот за измену.
— Что⁈
— За измену, — повторил юрист. — На основе трофейной техники, о которой рассказывал Василий Иванович, я могу сделать вывод о том, что вы прятали от Империи стратегически важные наработки военно-промышленного характера…
— Это секреты нашего рода! Это наши разработки, мы не обязаны никому их предоставлять!
— Во-о-о-от, — протянул Куцевич. — А суд решит по-другому. И даже если он согласится с тем, что такие разработки можно считать разработками рода, то его заинтересует другое. Зачем они вам?
— Что значит…
— Ну представьте. Какой-то гений-самоучка собирает в гараже атомную бомбу. Зачем она ему? Что он собирается с ней делать?
— Я не понимаю, о чём вы…
— Устроит теракт, может быть? Или же начнёт шантажировать власть в попытке государственного переворота?
— Да что вы такое говорите⁈
— То, что думаю, — честно признался Куцевич. — Вы за спиной у Его Величества собирали армию. И я повторяю вопрос: зачем? Поймите, Ваше Сиятельство, никто за вас не вступится. И более того, даже ваши самые преданные друзья после начала такой заварухи постараются от вас отгородиться. Судя по имеющимся у меня материалам, «самоуничтожиться» успело далеко не всё. Подобные разработки относятся к классу «А» Имперской безопасности и могут быть на вооружении только у государственных подразделений, но никак не в частных руках. А это уже ни что иное, как Государственная измена…
— Но…
Несвицкий открыл рот, наверное, чтобы сказать, что всю эту технику произвели сами. И что, несмотря на то, что по закону производители оружия должны предоставлять в Минобороны всё на уровне чертежей и проектов, никто так не делает.
Потому что за чертежи и проекты заплатят в разы меньше, чем за настоящего робота, который может шагать и делать дыщь-дыщь! Но… Теперь у него нет роботов… нет заводов… нет прикормленных людей в конкурсных комиссиях… Несвицкий осознал это, поскольку напрягся всем телом и мелко задрожал.
— Всё ещё хотите судебного разбирательства?
— Я… Я… Я…
— Да хорош уже! — рявкнул я. — И сядь ты уже, наконец! В глазах рябит!
Короче говоря, князь Несвицкий был окончательно сломлен и раздавлен. Но не разорён, насколько я понимаю. Ирка вообще не пацифистка, никогда не замечал за ней такого, но, кажется, она его чуточку пожалела.
Так я подумал сперва…
А потом по хитрым переглядкам моей сестры с юристом и финального документа, по которому Несвицкие продолжают существовать как род, но платят нам пожизненные репарации, всё понял. Никого она не пожалела. Просто оставила князю то, за что не хочет браться сама. Либо убыточные предприятия, которые князь за неимением лучшего ринется развивать, либо же что-то такое, само владение чем вызывает у владельца жгучую боль в жопе.
Пару ресторанов в центре столицы, к примеру. Явно же не ради дохода их держат, а ради понтов или «отмывки капиталов». Теперь понтоваться не перед кем, «мыть» нечего, придётся взаправду народ кормить.
Что ещё было в этом документе?
Княжеский род должен принести публичные извинения. Не извинения даже, а опровержение, поскольку в СМИ моя фамилия не светилась, и хорошо бы, чтобы так и продолжалось дальше.
Короче…
Князёк должен был заявить о том, что это его отпрыск создал опасную для окружающих ситуацию, за что и поплатился.
Всё.
Род Несвицких не имеет никаких претензий ни к роду Скуфидонских, ни к группе «Альта» и в дальнейшем не собирается мстить, злоумышлять, распространять слухи и далее, далее, далее…
Очень пожалел, что Куцевич не присутствовал на махаче с демонами. Уж он бы Чамару развёл по самое не балуй.
Куда там три желания, она бы до конца времён потомкам Скуфидонских тапочки приносила.
— Ну что ж, Ирина Ивановна, поздравляю вас, — хохотнул я уже на крыльце Несвицких. — Вы теперь крупная промышленница.
— Спасибо, Василий Иванович, — шутливо поклонилась она. — И вам того же.
— Кстати!
Чего откладывать в долгий ящик? Прямо сейчас и сообщу Владим-Санычу о том, что у него поставщик сменился.
— Алло! Владим-Саныч, привет! Скажи, а тебе нужны гандамы? Да нет… с чего ты взял? Трезвый я. Погоди-погоди… не понимаю… при чём тут твоя вазектомия? Роботы, спрашиваю, нужны? Большие такие, боевые, пиф-паф, бы-ды-дыщ. У меня сестра массовое производство запускает. Решила потрудиться на благо Империи ещё и как промышленница. Ага. Ага. Ну тогда приезжай в Удалёнку, покажу опытный образец. Будешь? Отлично. Ну всё тогда, пока.
Так…
Гринёв уже давно в курсе всего, прямо сейчас со студентиками работает. Вот только не знаю, какими методами. То ли подписку о неразглашении под подпись сунет, а то ли под гипнозом память сотрёт.
Владим-Саныч в курсе про роботов.
Державин, значит, остался. Надо бы ему трупешники демонов сгрузить и насчёт Дольче пошушукаться. Чтобы всё дело её замял и уничтожил. Нам очередные «Свидетели Ада» ни к чему.
О!
Вспомнишь оно, вот и оно. Сам звонит.
— Степан Викторович, здорова. А я как раз сам собирался тебе звонить. Угадай, по какому поводу? — улыбнулся я.
И подумал ещё, что, наверняка, у министров какой-нибудь свой зашифрованный чатик есть, в который они смешные картинки скидывают, фотки еды и перетирают последние новости. Так что Державин уже должен быть в курсе всего.
— Хе, — как-то неуверенно посмеялся Державин мне в ответ. — Хе-хе-хе. Вряд ли из-за родительских дней.
Я пока что замолчал, потому как вообще не понял, о чём речь.
— Скуф?
— Да? Чего? Какие ещё «родительские дни»?
— А тебе разве не говорили? — и снова этот смех провинившейся гиены. — К тебе сегодня после полудня делегация приехать собирается.