Скуф. Маг на отдыхе 3 (СИ) - Злобин Максим. Страница 40

— В смысле «собирается»? Куда она собирается? С какого хрена она собирается?

— Слушай, не злись, я тебя умоляю. Институт во многом спонсируется за счёт комитета попечителей, и во главе этого комитета стоит Её Сиятельство Елизавета Григорьевна Фонвизина…

— Фонвизина⁈ — я аж крикнул.

— Что? — тут же отозвалась Оля.

— Ничего-ничего, — я зажал телефон ладонью. — Елизавета Григорьевна — это матушка твоя?

— А что⁈

— Едет к нам.

— Твою мать! — шарик над плечом Ольги Сергеевны вспыхнул, как адские врата; и да, я теперь знаю, как эти самые врата выглядят, поэтому могу прибегать к подобным сравнениям.

— Алло, — вернулся я к разговору с Державиным. — Продолжай, пожалуйста.

— Ага. Продолжаю. Её Сиятельство и без того очень активная и деятельная особо, а поскольку у тебя ещё и дочка её практику проходит, то вот она и решила к тебе в гости наведаться. Официально это дружеский визит, а по факту проверка. Будут смотреть, как живут курсанты, где спят, чего едят, не ущемляешь ли ты их и…

Я молча сбросил вызов. Очередной раз убедился в том, что Державин — сутулая собака, а затем начал судорожно вспоминать, что у нас там дома происходит и…

— Трупы! — вырвалось у меня. — Гандам! Кабачки! Кактус!

И чердак у меня… скажем так, не для посторонних глаз. А ещё ведь:

— Шестакова⁈

— Да, Василий Иванович?

— Ты ничего запрещённого дома не хранишь?

— Ну-у-у-у, — протянула альтушка. — Смотря что считать запрещённым?

— Аа-а-а-ай, блин!

Я бегло глянул на часы. Время чуть перевалило за десять. Час на дорогу и час на то, чтобы настроить идиллическую картинку происходящего.

— По машинам! — крикнул я, а сам тут же начал звонить Кузьмичу, чтобы на всякий случай ещё несколько замков на чердачную дверь навесил…

Глава 19

Ненавижу суету.

Ненавижу суетиться.

— Оль, ты хотя бы примерно представляешь, сколько человек в этом комитете?

— Без понятия, Василий Иванович! — ответила Её Сиятельство, перекрикивая льющуюся воду.

Вся с ног до головы в пене юная княжна в темпе рио-рита драила посуду. Не знаю как, но за время вчерашнего ночного бдения альтушки умудрились перепачкать всё. Вот прямо вообще всё, вплоть до венчиков и шумовок. Искренне не могу понять, что они ими делали, но факт есть факт.

— Так что? — ожидал моего решения Кузьмич. — Сколько комнат подготовить?

Кузьмич!

Кузьмии-и-и-и-и-ич!

Словами не передать, как же мне повезло с камердинером! К тому моменту, как мы доехали от Несвицких до Удалёнки, у меня дома уже был полный порядок. За исключением некоторых мелочей, которые мы исправляли в последний момент, Вильгельм Куртович в одно лицо подготовился к приёму дорогих гостей. Да чего уж там⁈ Он даже додумался отзвониться в кафе «У Алёшина» и заказать каравай, курьер должен был приехать с минуты на минуту.

— Готовь все комнаты! На всякий случай.

— Понял…

А вот обиталище альтушек к проверке было совершенно не готово.

— Стоять! — тормознул я пробегающую мимо Шестакову с чёрным мусорным мешком в руках. — Всё собрала?

— Всё собрала, — кивнула та.

— Точно?

— Точно.

— Показывай.

— Ну, Василий Иванович…

— Показывай, говорю!

Кадет Шама распахнула мешок. Так… чемоданчик с покерными фишками, карточные колоды в ассортименте, напёрстки, миниатюрная рулетка, набор отмычек…

— Терминал для безналичной оплаты?

— У меня ИП, — отмазалась Шестакова.

Но едем дальше: парочка самодельных балаклав, наручники, кляп из секс-шопа, несколько ножей, телескопическая дубинка и литровая банка вазелина.

Джентльменский, блин, набор.

— А вазелин-то зачем?

— У меня губы сохнут.

— Ф-у-у-ух, — выдохнул я. — Так! Стоп! А это что?

Среди вещей я заметил торчащий краешек чего-то, очень уж сильно напоминающего паспорт. Причём не один. Причём не только Российской Империи.

— Кармелита Мальдонадо, — прочитал я, истово охреневая, и открыл второй. — Гульнур Абдукаримова, — и третий: — Азуми Мусасимару⁈

— Хы-хы, — ответила Шама и улыбнулась, мол, дело-то житейское.

— Не хочу знать…

— Спасибо, Василий Иванович.

— Стой! У Дольче хлыст отбери и засунь туда же.

— Поняла, Василий Иванович, — кивнула шаманка и побежала дальше.

Всё это добро было решено прикопать на заднем дворе. Благо, места там теперь полно, потому как боевого робота Иринка уже увела. Пока всё не закончится, договорился с Макаром Матвеевичем запарковать гандам в хлеву, а тот и не против.

Дед Макар, разумеется, не против, а не гандам.

Вроде как до сих пор косяк за собой чувствует.

— Василий Иванович! — появилась в окне запыхавшаяся Стеклова. — Гляньте, так нормально⁈

Я высунулся и осмотрел газон.

— А ещё зеленее можешь?

— Зеленее⁈ — страдальчески вытаращилась на меня друидка. — Зеленее только если покрасить.

Так… ну до такого мы, наверное, доводить не будем. Или будем? Жаль, что Кузьмич уже убежал, надо бы спросить, не завалялась ли у нас случайно банка-другая зелёной краски. Или чёрт с ним?

— Ладно, нормально, — сказал я и тут же:

— Уэ-э-э-э! — донеслось из-за угла.

А потом крик Риты Смертиной:

— Отстань!

— Уэ-э-эээ-ээ!

— Отстань, говорю! — а потом: — Василий Ива-а-а-а-аныч! А Миша трупы кусает!

Час от часу нелегче. Лёхин медведь, как и подобает медведю, очень уважает тухлецу. А потому домотался до останков демонов, как пьяный до радио. Я дал Смерти задание перегнать их куда подальше, куда пусть сама придумает, чтобы их институтские потом забрали, а медведь ей мешает.

И вообще…

Какого хрена он здесь до сих пор делает⁈ Не мог даже представить, что эта скотина настолько настырной окажется! То ли дело Тамерлан. Выслушал, понял, что нельзя ему больше в гараже бомжевать, свернул матрас и ушёл спать в газельку.

— Уэ-э-э-э!

— Иду! — крикнул я и выскочил во двор.

Мишаня в этот момент жевал одного из демонюк за запястье. Время поджимает, и договариваться с медведями по-доброму у меня его нет, так что я шуганул его, слегонца выпустив ауру. Не больно и даже не обидно… неприятно просто, зато действенно.

Кабы мы с медведем не были так близки, он бы, наверняка, испугался воздействия и ломанулся через забор. Но поскольку всё так, как есть, Миша просто отпустил зомбаря и с поникшей головой побрёл прочь с участка.

Обиделся, пошел Лёхе жаловаться.

Ну а я, пользуясь случаем, решил ещё разок перетереть со Смертью.

— Помнишь, кто ты?

— Я? Кто я?

Рита начала хлопать глазами. Так медленно, что я даже думал, в очередной раз во время моргания заснёт. Да, девки были вымотаны последними днями дальше некуда. И на всех усталость влияла по-своему, вот Смерть, например, нещадно тупила.

— А-а-а-а! — протянула она и хлопнула себя по лбу; при этом демоны все как один повторили этот жест за хозяйкой. — Я — артефактор.

— Точно, — кивнул я. — Молодец. Артефактор и ни разу не некромант.

— Ага.

Не знаю, насколько глубоко родительский комитет знаком с личными делами альтушек, но на всякий случай я решил не рисковать. Пускай скажется артефактором. Проверить это никак невозможно, а если вдруг испытать решат, то Ирка нам в помощь.

С Дольче тоже разъяснительные работы были проведены, и она у нас просто огневичка. Ромашка — зверомаг, а все остальные без легенд. За ними вроде пока никакого криминала не числится.

И это «пока» особенно напрягало, поскольку оставляло простор для самых неожиданных сюрпризов.

Так…

Я ещё разок окинул участок взглядом. Всё, что нужно спрятать, спрятано. Всё, что нужно помыть и почистить, помыто и почищено. Кузьмич ответственный за размещение и угощение. Вроде всё. Всё же?

— Бззз-вззз! — завибрировал телефон в кармане.

— Да, Кузьмич?

— Василий Иванович, они здесь.

— Уже⁈

— Да.

Ядрёна мать. Я-то надеялся, что у нас ещё как минимум полчаса в запасе. А хотя хрен с ним… перед смертью не надышишься. Главное, что Риткины зомбари уже перелезли через забор, гандам — в хлеву, а Стеклова выращивает газон над ямой, в которую Шама закопала весь свой шулерский скарб.