Пламя страсти - Лей Тамара. Страница 47

— Никого? Да, сейчас я не боюсь никого, кроме отца Иво.

Эмма резко выпрямилась.

— Он что-нибудь сделал?

— Отец Иво обвинил меня в том, что я вступила в преступную связь с Лаймом.

— И что же вы ответили?

Джослин со стыдом вспомнила слова, сказанные священнику.

— Я тоже пригрозила ему наказанием. Только не знаю, возымеет ли моя угроза какое-нибудь действие. У меня ведь нет доказательств.

— Но, насколько я понимаю, и у него нет доказательств того, в чем он вас обвиняет. Или я не права, леди Джослин?

— Вы хотите спросить, согрешила ли я с Лаймом? — решив не ходить вокруг да около, уточнила она. — Уверяю вас, мы не были близки.

Старая няня встала.

— Я поговорю с отцом Иво. Больше он не побеспокоит вас, госпожа.

Хозяйка Эшлингфорда с сомнением посмотрела на старую служанку.

— Но что вы можете сделать?

Разгладив ладонью юбки, Эмма ответила:

— Я знаю Иво с тех пор, когда он совсем молодым человеком принял сан священника. И до сих пор мы хорошо понимаем друг друга.

Джослин так и подмывало расспросить ее поподробнее, но она понимала, что ей вряд ли удастся добиться другого ответа.

— Благодарю вас, Эмма.

Кивнув головой, старая няня медленно нагнулась и нежно поцеловала спящего Оливера в лоб.

— Ваш малыш все поставит на свои места, — уверенно заявила она, отстраняясь. — Вот увидите.

Что Эмма имела в виду? Что очарование и непосредственность Оливера растопят лед недоверия у обитателей замка? Молодая мать задумчиво смотрела вслед старой служанке, направляющейся к лестнице. Или что ее сын пробудит в душе Лайма ростки чувства, которое он старательно пытался заглушить?

Так и не найдя ответа на свои вопросы, Джослин тяжело вздохнула. Оставалось лишь терпеливо ждать и надеяться, что Эмма окажется права.

— Я могу убить тебя, — процедил Иво, схватив женщину за руку.

Но Эмма даже не вздрогнула.

— Насколько я помню, ты уже однажды пытался сделать это, — презрительно холодным тоном напомнила она. — Но смерть забрала не меня, не так ли?

Ему безумно захотелось избавиться от нее раз и навсегда. Представляя, что его пальцы держат не руку Эммы, а ее шею, он еще сильнее сжал их.

— Ведьма!

Служанка с притворным удивлением заметила:

— Ты совсем не похож на святого отца, Иво. Интересно, что бы сказал епископ, если бы увидел тебя сейчас.

Священник раздраженно поморщился. Мысль о кинжале, спрятанном в складках одежды, становилась все более и более навязчивой. О, как бы ему хотелось выхватить его из ножен и по самую рукоятку вонзить в грудь старой карги! Он бы не позволил ей издать ни звука. И ей бы — наконец-то! — пришел конец. Иво начало трясти от бессильной злобы. Где же те проклятые записи, которые он столько раз искал, но до сих пор не нашел? Где она их спрятала? Нет, ему нельзя убить Эмму сейчас. Нельзя и еще по одной причине: убей он ее, ему никогда не увидеть денег. О, Боже! Неужели эта мука никогда не кончится?

— Где деньги? — прорычал священник.

Женщина наивно склонила голову набок.

— Ах, деньги!

— Да, деньги! — теряя терпение, воскликнул он. — Где они?

Несмотря на то, что пальцы святого отца по-прежнему сжимали ее запястье, Эмма, шагнув ь сторону, отвернулась от него и запустила другую руку под лиф платья. Через секунду она достала маленький кошелек и небрежно швырнула его на пол.

— Здесь не все, — угрюмо буркнул Иво.

— Разумеется, не все, — с улыбкой согласилась старая служанка. — Я хоть и не знатного рода, но знаю цену своей жизни. Ты получишь их часть за частью, но не раньше, чем я уйду в мир иной.

С губ Иво сорвалось проклятие, от которого, услышь его Бог, рухнули бы стены. В следующее мгновение он с силой оттолкнул Эмму от себя.

— Ты уже отжила свое, старая карга! Для чего тебе оставаться на этом свете? Все, что могла, ты уже сделала? Почему бы тебе не умереть?

— Умереть? — насмешливо уточнила женщина. — Умереть теперь, когда у меня есть Оливер? Нет, я уйду из жизни только тогда, когда буду готова. И не секундой раньше.

Глаза Иво начали наливаться кровью, голова медленно покачиваться в такт проклятиям, которыми он мысленно осыпал служанку. Наконец, потеряв терпение, священник порывисто отвернулся.

— Уйди! Оставь меня в покое!

— А ты должен оставить в покое Джослин, — спокойным голосом заявила Эмма. — И Лайма.

— Разве у меня есть выбор? — горько усмехнулся Иво.

— Что верно, то верно. Но ты должен дать слово.

Слово? Почему бы и нет? Ему и прежде не раз доводилось давать слово, а затем с легкостью забирать его.

Отец Иво повернулся к ней.

— Хорошо, обещаю, — согласился он, пренебрежительно взмахнув рукой. — А теперь оставь меня, старая дура!

Служанка поклонилась.

— Я, как всегда, очень признательна вам, святой отец, — поблагодарила она с откровенной издевкой в голосе, которая чуть не переполнила чашу терпения Иво. Пока он отчаянно пытался сохранить самообладание, Эмма прошла по проходу вдоль рядов деревянных скамей и, покинув часовню, закрыла за собой дверь.

Несколько минут Иво стоял как вкопанный. О, как ему хотелось дать волю гневу! Со скрещенными, словно в молитве, руками он напоминал статую. Но как только шаги женщины стихли за стенами часовни, у него вырвался крик отчаяния. Сорвав скатерть с алтаря, священник швырнул ее в дальний угол зала. Послышался стук упавших на пол реликвий. Но ему этого было недостаточно. Этого всегда было недостаточно. Сейчас святому отцу страстно хотелось разрушить даже стены часовни и стереть ее с лица земли. В бессильной злобе, подскочив к алтарю, Иво поднял судорожно сжатые кулаки и как подкошенный рухнул на пол.

— Господи! — катаясь по земляному полу, воскликнул он. — Порази моих врагов! Освободи меня от последнего из них! Отдай то, что по праву должно принадлежать мне!

Ему ответили лишь всколыхнувшиеся, словно от порыва ветра, язычки пламени. Они, казалось, вот-вот оторвутся от свечей и поднимутся к высокому своду часовни.

С усилием оторвав голову от пола, священник затуманенным взглядом обвел зал в надежде увидеть Господа. В глубине души он ни на минуту не сомневался, что в один прекрасный день Бог явится ему.

— Терпение, — глухо пробормотал Иво. — Скоро, очень скоро Всевышний поможет мне. И тогда… тогда мне, служителю Господа, больше не придется выслушивать дерзкие требования Эммы. И не придется страдать из-за этого незаконнорожденного и его шлюхи.

Успокоившись, святой отец блаженно улыбнулся, повернулся на спину, распростер руки так, будто лежал распятым на кресте, и устремил взгляд к своду часовни. С какой стати он так разошелся? Собравшись с мыслями, священник попытался спокойно оценить ситуацию. Итак, придется отложить визит к епископу, так как угроза со стороны Джослин выглядела вполне реальной. Но он не собирается отказываться от возможности наказать и ее, и Лайма, а решил лишь подождать, пока появятся доказательства их кощунственной связи. Но то, что теперь вдова заручилась поддержкой старой Эммы, сводило его с ума. Боже, помоги избавиться от этой ведьмы!

Сжав пальцами цепь, на которой висел крест, Иво закрыл глаза. В глубине души он не сомневался, что, когда придет время, он непременно найдет справедливость. А в том, что такое время придет, священник был уверен.

Мечтая о беспощадном мщении, Иво начал медленно погружаться в сон.

Тлеющие угли, выбрасывая из раскаленных глубин язычки пламени, быстро слизывали строчки с матовой поверхности пергамента. Огонь беспощадно расправлялся с документом, пожирая букву за буквой.

Глядя на обугливающийся пергамент, Лайм раздумывал над известием, которое получил от сэра Хью, управляющего Эшлингфордом в его отсутствие и верного человека. Сэр Хью сообщал ему обо всем, что происходило в баронстве, пока его нет.

Новости, полученные сегодня, не удивили лорда Фока. Он уже знал, что несколько недель назад Иво выдворил отца Уоррена из замка и занял его место. Но при одной мысли о том, что священник обосновался в баронской спальне, Лайма так и подмывало вскочить на коня и скакать до Эшлингфорда без остановок. Однако усилием воли мужчина сдерживал неуместный порыв, осознавая, что покинуть Торнмид сейчас означало бы допустить непростительную ошибку. Да, он непременно вернется в Эшлингфорд, но лишь после того, когда утвердит свое положение здесь.