Любовница мафиози (ЛП) - Финелли Мила. Страница 60

Слушал ли он себя? Он уже подписывает нашего ребенка на всю жизнь в страданиях и насилии. Я не хотела этого ни для себя, ни для своего ребенка.

Я мигом скатилась с кровати и указала на дверь. — Убирайся на хрен, Фаусто.

Он не сделал ни малейшего усилия, чтобы сдвинуться с места. — Нам нужно поговорить об этом, Франческа.

– С меня хватит разговоров. Я больше не хочу с тобой разговаривать. Это мое тело. Я буду решать, что произойдет в будущем. Не ты.

Его выражение лица стало мрачным, пугающим. Я не видела его таким злым с тех пор, как уколола его ручкой. — Если ты причинишь вред себе или ребенку, тебя ждет жестокая расплата. Понимаешь меня?

– Сделай все, что в твоих силах! Что бы ты ни сделал, это не может быть хуже, чем похитить меня, держать меня здесь, сделать меня беременной и украсть у меня мое будущее. Я не хочу иметь ребенка, особенно от тебя!

Очень осторожно он поднялся с кровати. Он подошел ко мне, но не прикоснулся ко мне. — Слишком поздно для твоих истерик. Ты позволила мне трахать тебя и кончать в тебя.

Более того, я помню, как несколько раз ты умоляла меня наполнить тебя моей спермой. Не вини во всем этом меня, monella (перев. с итал. паршивка).

Конечно, я бы обвинила во всем его.

Подняв подбородок, я сказала: – Я хочу вернуться в Торонто.

– Ни за что, — прорычал он. – Ты и мой ребенок останетесь здесь.

– Надолго? Пока я тебе не надоем? Что тогда?

– Я всегда буду заботиться о тебе и ребенке, Франческа.

Это было уклонение, если я когда-либо слышала такое, и оно нисколько не успокоило меня. Я хотела остаться одна, чтобы обдумать план побега. — Убирайся.

Он смотрел на меня сверху вниз, его голубой взгляд был твердым и пристальным. Я не могла понять, о чем он думает, и я была слишком зла, чтобы беспокоиться об этом.

Не успела я сказать ему, чтобы он снова убирался, как он схватил меня за запястье и начал тащить к двери. Я уперлась каблуками. — Что ты делаешь? Отпусти меня. Я никуда с тобой не пойду! — Молча, он поднял меня и начал нести. – Фаусто, черт возьми. Опусти меня на землю.

Я сопротивлялась всю дорогу до его крыла. Когда мы оказались в его спальне, он наконец поставил меня на пол, но не отпустил мою руку. Вместо этого он потащил меня к шкафу, где хранил свои секс-игрушки. Он собирался отшлепать меня? Хуже того, заткнуть мне рот? Я попыталась освободиться.

– Остановись, — сказал он, его голос был напряжен от ярости. – Я не собираюсь причинять тебе боль.

– Мне все равно. И чтобы ты ни взял из этого ящика, это пустая трата времени, потому что я не буду заниматься с тобой сексом.

Он достал пару наручников. Не успела я сказать ему, чтобы он шел на хрен, как он закрепил наручник на моем запястье. Другую руку я спрятала за спину. Но беспокоиться не стоило. Второй наручник он надел на свое запястье и защелкнул на месте.

Этот придурок сковал нас наручниками.

– С этого момента ты будешь жить в моей комнате. Завтра я распоряжусь, чтобы твои вещи перевезли.

Я уставилась на него. — Ты что, с ума сошел? Я не останусь здесь, прикованная наручниками к тебе. Я хочу вернуться в свою собственную комнату.

– Ни в коем случае. Теперь, ты хочешь подготовиться ко сну или мне сделать это за тебя?

Фаусто

Я проснулся первым.

Франческа спала рядышком со мной, ее роскошное тело плотно прижималось к моему боку. Даже злая, она хотела быть рядом со мной.

Я не лгал - я не был разочарован этим ребенком. Я хотел иметь еще детей, но у нас с Люсией не было времени, пока ее не убили. Потом я так и не нашел подходящей mantenuta (перев. с итал. любовницы), которой можно было бы доверить воспитание ребенка. Однако я доверял Франческе. Какой бы злой она ни была сейчас, я видел ее с Ламборгини и другими животными. У нее у нее было нежное сердце. Она была бы отличной матерью.

Мой член утолщался при одной мысли о ее круглом животе и припухших грудях. Растяжки от моего ребенка, растущего внутри нее. Я не мог дождаться момента, когда буду обхаживать ее руки и ноги. Зия тоже будет в восторге. Моя тетя обожала детей.

Понятно, что моя упрямая piccola monella (перев. с итал. маленькая паршивка) не согласилась бы легко на такую участь. Она бы сопротивлялась, продолжая требовать возвращения в Торонто. Я должен был убедить ее остаться - ради нее и малыша. Я не хотел, чтобы мой еще не родившийся ребенок расстраивался из-за разногласий между его родителями. Это было нездорово.

Мы с Люсией расстались, когда она была беременна Джулио. Она переехала в другое крыло, и у нас больше не было регулярного секса. Вместо этого я нашел mantenuta и оставил жену одну, как, видимо, хотела она.

Я не желал этого для нынешней беременности.

Кроме того, я не был уверен, что смогу оставить Франческу одну. Мне нужно было, чтобы она была рядом, наблюдала за всеми этими изменениями и присутствовала при рождении моего ребенка. Мне нужно было трахать ее и заставлять кончать, следить за тем, чтобы она была счастлива и здорова все девять месяцев.

Я бы обращался с ней как с королевой.

Она даже не догадывалась, какую финансовую выгоду получит, если родит мне здорового ребенка. За эти годы многие женщины умоляли меня трахнуть их без презерватива. но я всегда сопротивлялся. Я никогда не рисковал завести ребенка при случайном трахе.

Я не был уверен, почему я был так беспечен с Франческой. Трахать ее без презерватива было рискованно, и я это прекрасно понимал, но я не думал об этом, когда дело касалось ее киски. Скорее всего, потому что Франческа была для меня не просто случайным трахом. Она была мне небезразлична. На самом деле, я был совершенно счастлив держать ее здесь, в замке, до конца ее жизни.

Хотя она не была готова услышать это.

Я провел рукой по ее плоскому животу, положив ее туда, где рос мой ребенок. Cazzo (перев. с итал. черт), мне это нравилось. Она будет такой красивой, полной жизни. Полная моим ребенком.

После того, как я сковал нас наручниками прошлой ночью, я снял с нее футболку и лифчик, так что сейчас она была восхитительно обнажена передо мной, теплая и мягкая от сна. Я знал, что лучший способ сделать мою девочку счастливой - это доставлять ей оргазм. Франческа любила секс так же, как и я, и она мечтала о пошлом и темном. Точно так же, как и я.

Я провел пальцами между ее ног, раздвигая ее складочки, чтобы погладить ее половые губки. Она уже была мокрой для меня. Похоть закрутилась в моем животе, поэтому я закрыл глаза и глубоко дыша, стараясь оставаться нежным. Я нашел ее клитор и слегка погладил его, наслаждаясь ощущением ее тепла. Ее дыхание участилось, и я почувствовал, что она начинает проснулась.

Я продолжал поглаживать ее, пока ее бедра слегка не покачнулись в поисках. Потянув ее ногу на свою, я раздвинул ее пошире, чтобы обеспечить себе лучший доступ. Ее рука поднялась и обхватила мою голову. Я расстегнул наручники прошлой ночью, когда она заснула, поэтому теперь у меня были обе руки, чтобы доставить ей удовольствие.

Сохраняя молчание, я поцеловал ее горло и ущипнул ее клитор. Она вскрикнула от боли и застонала от удовольствия, когда я отпустил ее. Затем я ввел в нее два пальца, и ее стенки жадно втянули меня внутрь. Да, мне так сильно этого не хватало: ее тугая киска, обхватывающая мой член и требующая моей спермы.

Передвинув ее ногу, я приставил кончик к ее входу и вошел в нее. Я продвинулся примерно на половину, прежде чем встретил сопротивление, поэтому я дал ей мгновение, чтобы приспособиться, и мои пальцы вернулись к ее клитору. Когда она задвигала бедрами, требуя большего, я вошел до конца. Я пытался быть с ней нежным, трахать ее медленно, но она впилась ногтями в мою спину, грубо притягивая меня к себе. — Фаусто, пожалуйста.

Этот умоляющий голос окончательно довел меня. Я бросил попытки бороться с ней.

Я поднял ее на четвереньки и начал жестко насаживать на себя. Она вцепилась в простыни. — Боже, да. Сильнее. Блядь!