Ермак. Война: Война. Интервенция. Революция - Валериев Игорь. Страница 52

Через четыре часа я вместе с командиром «Риона» кап-два Трояном и другими офицерами корабля стоял на мостике и смотрел, как в порт с помощью буксиров затаскивают «Петропавловск», над которым развевался штандарт начальника эскадры Тихого океана вице-адмирала Скрыдлова.

На корабль я перебрался вместе с Петром Аркадьевичем еще час назад. На нем, используя дальномеры, можно было рассмотреть корабли возвращающейся эскадры куда раньше и лучше, чем через бинокли с берега. Вот и не выдержали этой пытки незнанием. Когда обсудили все с Трояном в адмиралтействе, отправились к нему на корабль.

Вид «Петропавловска» был ужасен. Передняя башня главного калибра была перекошена, ствол одной из двенадцатидюймовок упирался в палубу. Две открытые шестидюймовки Канэ правого борта, который мы видели, были искорежены. Одна из башен на две пушки Канэ имела несколько пробоин, на второй также были видны повреждения. И везде следы пожаров, искореженного металла, да и сидел броненосец в воде куда ниже ватерлинии.

– Досталось «Петропавловску» как флагману. Как назад-то дошел! Чудом каким-то?! Спасибо тебе, Господи! – Петр Аркадьевич снял фуражку и перекрестился.

Вслед за своим командиром, сняв головные уборы, наложили на себя крест остальные офицеры, к которым присоединился и я.

Честно говоря, глядя на флагман, я вообще не понимал, как избитый до такого состояния корабль еще держится на плаву и на нем кто-то остался в живых. Все-таки я сухопутный человек и предпочитаю для боевых действий надежную сушу. Поэтому все то время, когда «Петропавловск» протаскивали мимо «Риона», чувствовал, как все волосы на моем теле шевелятся.

Примерно в таком же состоянии были «Полтава», «Севастополь» и «Пересвет». Остальные эскадренные броненосцы были в относительной целости по сравнению с этими четырьмя кораблями. Кроме уже известных потерь еще недоставало броненосца «Наварин», крейсеров «Дмитрий Донской», «Паллада», «Диана», а также трех из пяти эскадренных миноносцев типа «Форель» и двух из шести типа «Сокол».

Теперь оставалось только узнать, какие потери понесла японская эскадра, чтобы выяснить для себя, что же Николай Илларионович назвал победой.

Минут через двадцать «Петропавловск» отдал якоря, и к нему направился адмиральский катер. Заспешил на берег и я. Надо было все узнать из первых уст.

Через полтора часа все собрались в зале для совещаний, и вице-адмирал Скрыдлов с перебинтованными головой и рукой начал доклад.

Эскадра, разделенная на две колонны, с учетом ночного времени шла пятиузловым ходом по курсу зюйд-ост 70°, направляясь к Чемульпо. Шли двумя кильватерными колоннами, ориентируясь по кормовым огням. Первую из десяти эскадренных броненосцев возглавлял «Петропавловск» с начальником эскадры Тихого океана вице-адмиралом Скрыдловым на борту.

Вторую колонну из семи крейсеров возглавлял «Владимир Мономах» под флагом вице-адмирала Старка. Оскар Викторович, будучи младшим флагманом и начальником отряда крейсеров Тихоокеанской эскадры, поднял флаг на «Мономахе» по старой памяти. Чуть больше десяти лет назад он два года командовал этим кораблем.

Впереди колонн клином двигались крейсер-разведчик «Боярин» во главе и шесть эскадренных миноносцев типа «Сокол» по три на каждом крыле. Пять эсминцев типа «Форель» веером замыкали две колонны кораблей русской эскадры.

– Ваше превосходительство, с «Боярина» передают, что отчетливо слышат переговоры большого количества японских кораблей, – произнес командир «Петропавловска» капитан первого ранга Яковлев, подойдя к Скрыдлову.

На этом крейсере, который должен был использоваться и уже использовался как разведчик и корабль связи, так же как и на «Новике», стоял усовершенствованный беспроволочный телеграф, способный принимать и отправлять телеграммы на расстояние до семисот миль. С помощью такого аппарата также можно было заглушить переговоры японских кораблей.

– Это замечательно, Николай Михайлович! Значит, не зря идем к Чемульпо. Теперь бы узнать, кто там находится, – адмирал на несколько секунд задумался, а потом продолжил: – Передайте Владимиру Федоровичу, чтобы он вместе с «Соколами» шел к Чемульпо на полных парах. Боевая задача – установить силы противника и при возможности атаковать миноносцами. Без надобности не рисковать! Сведения важнее!

Отдав приказ, Скрыдлов обвел глазами помещение боевой рубки. После переделки она стала больше и, наверное, более защищенной.

Полтора года назад воспитанник Морского инженерного училища Костенко Владимир Полиевктович подал на имя великого князя Александра Михайловича доклад о недостатках защищенности боевых рубок эскадренных броненосцев Российского императорского флота, обосновывая это теоретическими расчетами и выкладками. Как ни странно, но этот доклад нашел благожелательный отклик у зятя императора, и на «Петропавловске», который в это время находился на ремонте машин, произвели изменения боевой рубки. Такие же переделки были сделаны на «Ретвизане» и «Цесаревиче» еще во время их строительства.

Толщину броневых плит и крыши увеличили до двенадцати дюймов, связав их в единую монолитную конструкцию. Грибовидную форму крыши изменили на полусферу, убрав просвет под сводом крыши, исключив попадание осколков.

Прорези для наблюдения за обстановкой прикрыли бронещитками. Вход в рубку, который был без дверей, а против него на расстоянии одного шага стояла толстая броневая плита прямоугольной формы, оснастили полноценной броневой дверью.

Это сильно раздражало Николая Илларионовича. Если раньше можно было спокойно выйти из помещения, то теперь надо было отвлекать кого-нибудь из нижних чинов или младших офицеров, чтобы те открыли тяжелую дверь.

Как считал Скрыдлов, такое укрепление боевой рубки было излишним, даже каким-то оскорбительным для морских офицеров. Хотя, если сравнить корабль с телом, то боевая рубка – это голова, попадание в которую может привести если не к гибели корабля, то к потере управления телом. В этом было отличие морского боя от сухопутного сражения.

На суше командующий не видит самого боя, а имеет о нем представление лишь по донесениям младших начальников. Здесь же все происходит у него на виду, он непосредственно наблюдает за боевыми действиями и руководит ими. На суше начальник, чем выше занимает положение, тем меньше подвергается опасности, командуя военными силами из глубокого тыла. Здесь же, на корабле, во время сражения все, без различия звания и занимаемого положения, подвергаются одинаковой опасности.

Флагманский корабль рискует еще больше: на его мачтах развевается адмиральский флаг, как будто нарочно для того, чтобы привлечь огонь противника. При гибели корабля, когда нельзя будет спустить шлюпки и когда каждый человек, спасаясь, должен будет рассчитывать исключительно на свою ловкость, физическую силу и на умение плавать, молодой матрос имеет больше шансов остаться живым, чем престарелый командир корабля или адмирал.

Скрыдлов тяжело вздохнул и посмотрел на люк броневой трубы, которая ведет от рубки до самого днища корабля. По ней, пользуясь скобяным трапом, можно спуститься в центральный пост – ту же боевую рубку, но только на несколько этажей ниже. В нем имеются те же приборы, и также он соединен посредством телефона и переговорных труб со всеми частями корабля. Если на мостике все будет разрушено, то управление корабля переносится в центральный пост.

Там сейчас находились флагманские офицеры и специалисты – минер, артиллерист, штурман и два личных ординарца для исполнения поручений командующего. В рубке же были командир корабля, старший артиллерист, старший штурман, ревизор и вахтенный начальник. На рулевом штурвале стояли двое рулевых, у телефонов и переговорных труб, ожидая приказания, вытянулись нижние чины, к левому дальномеру прильнул глазами дальномерщик, а в проходе застыли сигнальщики и посыльные командира.

Скрыдлов вновь вздохнул. Изменения, происходящие в стране и на флоте в последнее время, воспринимались пятидесятидевятилетним адмиралом тяжело. Но пример начальника Главного начальника флота и морского ведомства великого князя Алексея Александровича, начальника Главного управления кораблестроения и снабжения вице-адмирала Верховского, некоторых других адмиралов, не говоря уж о судьбе великого князя Владимира Александровича, его детей и всех участвовавших в заговоре, заставлял исполнять все эти нововведения. Тут не столько на должности остаться бы, под статью бы не попасть. Так что приходилось выполнять все, что предписано, не жалея живота своего.