Не ДРД единой (СИ) - Видум Инди. Страница 16

Которые, предположительно с Изнанки без транспорта попросту не смогли выбраться…

«Но если бункеры сохранились…»

Я начал прикидывать, где взять столь интересную информацию о месте их расположения, потому что в таких бункерах может быть все что угодно.

«Их могут до сих пор использовать, — остудил меня Песец. — Только знает об этом крошечная группа людей».

«А между бункерами подземных переходов не было?»

«Дорого… — засомневался Песец. — А вообще, не знаю».

Помечтать мне не дали, потому что в номер вернулся Олег, причем не один, а в компании Лихолетова, что было ожидаемо, и Зимина, что удивило. Я вышел в гостиную номера и поздоровался.

— Аристарх Петрович настоял, — смущенно пояснил Олег на мой невысказанный вопрос. — Сам с Иннокентием Петровичем созвонился, тот нас вспомнил и согласился подойти.

— Илья очень уж нехорошо выглядел по прилете, — гордо сказал Лихолетов, — вот я и решил, что внимание целителя будет нелишним. Нет, я вижу, что Илье уже лучше, но контроль все равно будет нелишним, правда, Иннокентий Петрович?

— Разумеется.

Зимин важно кивнул и просканировал меня, после чего на его лице отразилось изумление. Он перевел сканирующее заклинание на дядю, после чего изумление на его лице сменилось задумчивостью.

— Илья, не могли бы мы с вами где-нибудь переговорить без свидетелей?

— Все так плохо? — всполошился Лихолетов. — Я же говорил: нельзя с пренебрежением относиться к собственному здоровью, оно нам всегда отомстит при случае.

— Аристарх Петрович… — укоризненно сказал Зимин. — Разве я что-то говорил о проблемах молодого человека? Мне нужно задать ему несколько вопросов, которые не для посторонних. Я бы сказал, это близко к клановым секретам.

— Вот как?.. — Лихолетов заинтересованно вытянулся, явно желая оказаться поближе к чужим секретам, а еще лучше — прямо в них. Потому что археологу по роду деятельности приходится по уши оказываться в секретах, пусть и давно умерших людей.

— Я могу поставить защиту от прослушивания, — предложил я.

— Да вы разносторонний молодой человек, — восхитился Лихолетов.

— Аристарх Петрович, давайте мы спустимся в кафе, а Илья к нам чуть позже присоединится, — предложил Олег.

Лихолетову уходить не хотелось, хотя он и понимал, что все равно ничего не услышит.

— Илья точно будет в состоянии к нам подойти? — забеспокоился он. — Не лучше ли заказать ужин в номер?

— Я точно буду в состоянии подойти, Аристарх Петрович.

— Ну что ж, — он тяжело вздохнул, и они с Олегом покинули номер. Но защиту от прослушивания я все равно поставил, потому что не был уверен, что нас не захочет прослушать кто-то еще.

— Каким образом вам удалось снять блоки и заполучить улучшенную регенерацию? — наехал на меня Зимин. — Этот кто-то очень сильно подставляется. Живетьевы не простят самовольства.

— Живетьевым пока не до меня: их ограбили.

Он пренебрежительно махнул рукой

— Боже мой. Да не пройдет и недели, как Арина Ивановна найдет грабителей и ноги с руками им поменяет. И это в самом лучшем случае. Она не церемонится с теми, кто ей мешает.

Я сильно сомневался в способности Живетьевой найти грабителя, если вдруг ему самому не придет в голову ей покаяться. В том, что мне это в голову не придет, я, напротив, был уверен — у нее не было ни малейших способов давления на того, кого она даже не подозревала.

— Почему бы тем, кому мешает она, не объединиться против Живетьевых?

— Вы не понимаете молодой человек, она не только глава целительской гильдии, ее поддерживает император. Поэтому она определяет политику среди наших целителей. И те, кто идет против ее интересов, считаются выступающими против интересов империи.

Я не думал, что если императору представить доказательство живетьевских планов, то он останется столь же лояльным к этому целительскому роду. Но пока и доказательств весомых не было, и предоставлять надо было так, чтобы самому не оказаться среди тех, кого решат отправить в расход для сохранения секретности.

— Кто вам снял блоки? — внезапно спросил Зимин.

— С чего я должен быть с вами откровенен? Вы солгали, когда вас вызывали определять, является ли моим отцом Шелагин.

— Я не солгал! — возмутился он. — Я могу о чем-то умолчать, но я никогда! Слышите? Никогда не скажу ложь. Вы не имеете отношения к Шелагиным. И это — совершенно точно установленный факт.

Он выглядел слишком уверенным, чтобы я усомнился в том, что он говорит правду.

— То есть вы не видите маскировочных плетений? — удивился я. — Блоки видите, а маскировочные плетения — нет? Их даже я вижу.

— Вы про что?

Пришлось объяснить. Потом показать. Потом еще раз объяснить и показать, после чего Зимин наконец обнаружил присутствие в моей ауре посторонних включений.

— Признаться, я всегда считал это особенностью ауры, — смущенно сказал он. — А это точно маскировочное плетение, а неотъемлемая часть вашей ауры?

— Точно. Я даже снять могу, но вот поставить, увы, нет.

— То есть и блоки вы себе и дяде снимали сами? — сообразил он. — Илья, вы должны мне помочь.

— Перед тем как мы продолжим разговор, вы дадите мне клятву, потому что я уже и без того сказал вам слишком много чего опасного для собственной жизни.

— У меня есть ученик, ему заблокировали Силу. Я вам дам любую требуемую клятву, если вы этот блок снимете, — выпалил он. — Потому что Павел… он нынче в состоянии, близком к самоубийству. Знаете, если сильному магу внезапно отрезали доступ к силе, у него начинается ломка.

— Но, если вы знаете о блоке и знаете, кто его поставил, почему вы не потребуете снять?

Зимин посмотрел на меня как на несмышленыша. Возможно, в его глазах я таким и выглядел, потому что совершенно не разбирался в хитросплетениях внутри целительского гадюшника.

— Я потребовал, но Арина Ивановна поставила такие условия… Неприемлемые для меня. Я все же в первую очередь целитель. Выполнить ее условия — это полностью перечеркнуть целительство для меня и Павла. Когда она поняла, что я не пойду на ее условия, она предложила уже Павлу перейти к ней под клятву. Он отказался, поставив крест на своем будущем… Не смотрите на меня так, Илья. Поднять общественный скандал — поставить под удар всю свою семью. Меня от Живетьевой прикрывает только то, что я нахожусь в императорской структуре, и то относительно. Если я превышу допустимый для Живетьевых уровень нелояльности, то…

Он махнул рукой. Однако, как удалось развернуться Живетьевой, заполучив технологию блоков. Похоже, что от древнего целителя, на руинах дома которого построен Живетьевский особняк, осталось что-то кроме домика на Изнанке. Схемы? Записи? Или кристалл, который им удалось прочитать? Не узнаю, пока не вскрою ее сейф.

— Я вам тоже наговорил много всего из того, что следует держать в секрете, — внезапно сказал Зимин. — Может, обойдемся без клятвы?

— Извините, но нет, — покачал я головой. — Я не уверен, что вы не притворяетесь. В моей ситуации рисковать нельзя. Я слишком сильно рискую, сообщая вам, что могу снять блок с вашего ученика.

Это я говорил вполне открыто, потому что для себя решил: если Зимин откажется давать клятву, то его уговоры — всего лишь попытка вытащить из меня нужную информацию. И тогда он для меня враг, которого придется убить, как бы мне ни хотелось обойтись без этого. Казалось, что, начав изучать целительство, я впитал в себя основы целительского кодекса — не причинять зло людям. Но тут уж выбора мне не оставляли: давать Живетьевым козыри против меня я права не имею.

— На мне и без того много клятв.

— Пять. Разве это много?

Он нахмурился, но не стал требовать с меня ответа, откуда я знаю о количестве принесенных им клятв, сказал лишь:

— Разумеется. Любая клятва — это дополнительное ограничение.

— Я от вас только потребую не передавать ничего и никому из того, что прозвучало в нашем разговоре, и ничего из того, о чем вы, возможно, догадываетесь в отношении меня. Я не требую от вас присягать мне на верность или не использовать, то, что вы сегодня узнали.