Не ДРД единой (СИ) - Видум Инди. Страница 17

Он немного поколебался, потом сказал:

— Хорошо, такая формулировка меня устраивает.

И не откладывая дела в долгий ящик, сразу принес клятву, полностью меня обезоружив.

— Поехали? — спросил он. — Право слово, дело отлагательств не терпит. Боюсь я за ученика.

— Хорошо, — согласился я и позвонил дяде, предупредить, что ненадолго отъеду под предлогом обследования на артефакте. Дядю это не обрадовало, но я ему сказал, что все дело в моих дополнительных возможностях.

— Кстати, — обрадовался Зимин, — я могу вам выписать свидетельство о количестве кругов силы. И мне даже Живетьева ничего предъявить не сможет. Я не гарантирую, конечно, что она не поставит пиявку заново, но при таком документе желания у нее поубавится.

Я только хмыкнул, намекая, что как она поставит — так я и сниму, но вслух сказал:

— Я не дам ей возможности использовать на мне магию.

— Так она вас и будет спрашивать. Ходят слухи, что она может использовать артефакт на значительном расстоянии.

— Артефакт? — удивился я. — Я думал, она вручную ставит.

— Нет, там именно артефакт, который она настраивает заранее, а дальше лишь изображает, что творит магию.

Пожалуй, один из рычагов давления Арина Ивановна точно потеряла, то-то сейчас так бесится. Если, конечно, слух об артефакте не запустила она сама.

— А снимала она тоже артефактом?

— Нет, как раз снимать можно без него. Говорят, она даже не всегда делает это сама…

— Так, Иннокентий Петрович, ваш ученик сегодня меня видеть не должен, как, впрочем, и вас. Вы мне покажете, где он живет, а дальше я действую сам.

В конце концов, присутствием Огонькова в Дальграде грех не воспользоваться. Его, кстати, тоже стоит проверить — и если нового блока на нем не найдется, то Зимин прав и ценный живетьевский артефакт лежит в контейнере в домике на Изнанке. Можно сказать, почти на территории самих Живетьевых, только немного на другой стороне бытия.

Глава 9

Я думал, что мы поедем домой к Павлу, но Зимин сообщил, что ученик не дома. Не знаю уж, как он это отслеживал — магически или технически — но приехали мы к бару, остановились чуть поодаль, и я открыл дверцу машины.

— Вам, наверное, фотография нужна? — спохватился Зимин. — Для опознания.

— Не думаю, что там будет много с заблокированной магией.

Зимин вздохнул.

— Теоретически, там может быть и не один. Этот бар облюбовала наша братия, а напиваются обычно с серьезными проблемами.

— Если будет не один, сниму со всех, — решил я.

— Мы будем перед вами в неоплатном долгу. На самом деле, это очень серьезная проблема.

— Я вам расскажу, как снимать блоки, а вы поделитесь знанием с другими целителями. Но под клятву, чтобы никто не узнал источника, потому что Живетьевы — слишком серьезная сила, чтобы ее игнорировать.

— О-о-о, — восторженно выдохнул Зимин, собираясь с силами для благодарственной речи.

Но я ее слушать не стал, выскочил из машины, чуть отошел, чтобы не на глазах у целителя использовать заклинания, а затем ушел в невидимость.

С заблокированной магией обнаружились трое, причем один из них — печально известный Огоньков, который не иначе как натренированным нюхом нашел в столице место, где можно напиться в компании коллег. Несмотря на очередной блок, унывающим он не выглядел и радостно что-то вещал сидящему рядом с ним целителю, тоже с заблокированной магией. Тот был изрядно пьян и полон скепсиса, но слушал внимательно.

— Здесь главное что? — говорил Огоньков. — Уверенность в своих силах и желание помогать людям. Нужна цель.

— Вот, например… — он задумался.

— Рядом есть детская онкологическая больница, — прошептал я ему прямо в ухо.

Огоньков даже не дернулся, посчитав это гласом свыше. От богов, которые за ним присматривали. Он радостно воздел руку к небу и сказал:

— Вот, например, нужно дать зарок, что, получив назад свою магию, я пойду исцелять детей в Онкологическую больницу. Сразу пойду. Вот сейчас получу — и пойду.

Я не стал стоять на пути его желания и снял блок, что Огоньков тут же продемонстрировал своему собеседнику.

— Но этого не может быть, — вытаращился тот на руки Огонькова.

— Против желания исцелять людей ничего не устоит, — гордо сказал тот. — Вы можете тут напиваться и дальше, а я пойду туда, куда обещал.

Он встал и покачнулся. В таком виде отправлять его кого-то исцелять было попросту опасно: он не только не исцелит, а еще от себя добавит.

— Тебя протрезвить надо, — понял это и его собеседник. — Я умею. Умел… Черт возьми, да я готов в этой больнице дневать и ночевать, если ко мне вернется магия. Слово даю.

Ему я магию вернул тоже. В баре воцарилась тишина, как только все осознали случившееся.

— Брат, — заявил Огоньков, приобнимая целителя, не сколько из чувства родства, сколько чтобы не свалиться. — По духу. Целительство — наша внутренняя сила. Идем же.

— Идем — согласился тот. — Но сначала…

Он парой движений скастовал отрезвление на себя и Огонькова, после чего они отправились к двери.

— Я с вами, — спохватился третий. — Тоже даю зарок помогать детям.

Он с такой надеждой уставился вверх, что я его решил тоже не разочаровывать и снял блок. В больницу отправились три целителя, а я покинул бар вслед за ними и вернулся к Зимину.

— Был среди ушедших ваш ученик?

— Был. Выходил в обнимку с вашим Огоньковым, который в последнее время не слезает со страниц газет.

— Живетьева ему опять магию блоканула, — заметил я. — Второй раз.

А это значило, что никакого артефакта у нее для этих целей не было, или он не хранился в сейфе. В последнем я сомневался — нелогично столь ценные вещи постоянно таскать при себе. Их берут для строго определенной цели и потом кладут обратно.

— А вы сняли.

— А я снял. А теперь давайте и вам покажу, как снимать. Вы же заметили, что у всех блоков есть некая общая часть?..

Теорию снятия я Зимину объяснил, даже схему нарисовал, чтобы наверняка тот понял, куда в случае чего нужно бить, чтобы блок дальше распустился сам.

— Просто как-то… — выразил свое сомнение Зимин.

— Ломать — не строить, — заметил я. — Это ставить сложно, а уничтожить поставленное — раз дернуть.

Наверное. Потому что как ставить, я понятия не имел. И прекрасно обошелся бы без этого знания, если бы оно не могло стать дополнительным оружием в моих руках.

— Попробую, — с долей сомнения сказал Зимин. — Но за Павла — огромное спасибо. Кстати, вы не в курсе, куда они всей толпой отправились? Я был уверен, что он в первую очередь позвонит мне, поделится радостью.

— Он и позвонит, но когда зарок выполнит. Они сейчас всей толпой в детскую онкологию отправились.

Зимин от неожиданности раскашлялся, но не стал говорить, что главное в целительстве — получить деньги с пациентов. Даже не поинтересовался, не хочу ли я воспитать в целителях бессребреничество. Наверняка понял, что это всего лишь разовая отвлекающая акция, хотя на месте государства я бы настоял на присутствии целителей не только в травмпунктах. Ведь целитель развивается, только исцеляя, другого пути нет. Та же Живетьева за свою жизнь набрала такой опыт, что самую серьезную болячку исцелит если не мановением пальца, так мановением двух.

— Я могу что-нибудь для вас сделать, Илья?

— Сохранить случившееся в тайне.

— Это само собой разумеющееся, — отмахнулся он. — Я про то, не могу ли я для вас сделать что-нибудь сейчас? Исполнить какое-нибудь желание?

— Вы можете договориться, чтобы мне показали Прокол? — заинтересовался я.

— Запросто, — обрадовался он. — Прямо сейчас и позвоню, договорюсь об экскурсии. Комендант Прокола — мой пациент.

— Прямо сейчас не надо — мы собирались поужинать, и дядя меня ждет, — напомнил я. — А вот после ужина… Я был бы весьма признателен.

— Илья, давайте я вас лучше приглашу на ужин в одно хорошее местечко, а дяде вашему мы перезвоним и скажем, что у нас серьезный разговор о взаимовыгодном сотрудничестве.