Безжизненно стучат не любящих два сердца (СИ) - Токарева Ольга "molishna". Страница 24

Отсмеявшись, я повернулась к матери.

— Мам, а папА удар не хватит? Нервишки у него как, крепкие?

— Крепкие. Выдержит, — холодно ответив, Ярима подошла ко мне, коснувшись губами лба, продолжила: — Ты сегодня перенервничала. Ложись спать. Я велю Уане принести тебе теплого молока с булочками…

Поцеловав мать, я пожелала ей спокойной ночи и сладких снов. Присев на кушетку, стала дожидаться служанки. Шнуровка на платье располагалась сзади, поэтому требовались ловкие пальчики девушки. Да и постель она должна расстелить. Могла и сама, но желательно соблюдать статус графини. Ярима сказала, все, что происходит в замке, становится достоянием общественности. Глаза слугам не завяжешь, языки не отрежешь. Выгонишь одних — неизвестно, какие придут на их место. Мне, естественно, плевать. А вот матери, пожалуй, нет. Она ведь всю жизнь прожила в этой среде. Приходится смириться и пользоваться памятью Ливин.

После проведенной ночи с Агис у Лавира было превосходное настроение. Напевая себе под нос один из запомнившихся мотивчиков падчерицы, герцог расстегнул пуговицы на камзоле, сбросив его на кресло, отправил туда же рубашку и брюки. Пальцы графа схватились за веревку на поясе кальсонов и замерли от разносящихся по замку женских криков.

От воспоминания визгливой дочери Яримы в голове мгновенно застучали сотни молоточков. Лицо Барванского перекосилось в гримасе боли и тут же вытянулось от вида, как через стенку покоев пролезли широко раздвинутые призрачные женские ножки в старомодных длинных панталонах. Следом за ножками появилась и их хозяйка, визжавшая не своим голосом и пытающаяся вырваться из крепкого захвата рук. Две призрачные особы будто не замечали дерганье родственницы и уговаривали ее не брыкаться.

Вредную бабку он узнал сразу. Другая умершая леди была сильно похожа лицом с упирающимся призраком. Видно, приведения были так увлечены своим занятием, что не сразу увидели хозяина замка и не успели остановить полет.

В лицо Лавира врезалась, а затем прошла сквозь него та самая женская часть тела, завлекающая разум мужчин. Возможно, если б у особы небыли бы так сильно растопырены ноги, то и не случился б такой конфуз. Самих призраков граф еще смог бы стерпеть, но чтобы вот так нагло в лицо… Барванский стремительно развернулся, хотел высказать зловредным приведениям все, что о них думает, но резко замолк, наблюдая за разговором бестелесных леди:

— Ох… Бедная Симора, — покачав головой, вымолвила Кавис.

— Чего это она бедная? — недоумевала Хамира. — Знала б, что граф облобызает ей передок, поменялась бы с ней местами.

— Знаете что! Это уже слишком! — в очередной раз лицо хозяина замка покрыл багрово-красный оттенок.

— Ты не ершись! — резко повернувшись, подперев бока руками, прищурившись, Кавис впилась бельмами глаз в Барванского. — Смотри, до чего нашу скромницу довел. Лежит ни жива ни мертва. Ладно, если бы у вас это наедине случилось. А раз при свидетелях, то как истинный гражданин Марвайского государства ты обязан на ней жениться. Графиня порадовалась, что так много переняла от внучки и вспомнила один случай:

«Ливин, сидя в кресле возле избы, уговаривала маленького кобелька, прибежавшего за каретой графини Кларис Лохвент, пожаловавшей в их ведьминское имение за зельем. Кларис таскала повсюду свою породистую собачонку Монику. Видно, почуяв кобеля, Моника отказалась дожидаться хозяйку в избе, рвалась на улицу, тявкала и подвывала в придачу, мешая разговору с Яримой.

Графиня, не думая, что в окрестностях водятся собаки, выпустила на волю свою любимицу. Ох! Сколько же счастья испытали животины при виде друг друга! А Киара, увидев двух схлестнувшихся собак, смеясь, вымолвила: «Знатно Бобик Жучке вдул».

Графиня через два часа вышла из избы, подхватив на руки Монику, убыла в неизвестном направлении. А Ливин грозно выговаривала кобелю, который с довольной мордой сидел перед ней на задних лапах.

— Бобик… Как истинный житель Марвайского государства, после всех безобразий, которые совершил с Моникой, ты просто обязан на ней жениться. И не надо здесь передо мной хвостом вилять».

Оторвавшись от воспоминаний, Кавис наслаждалась бешенством графа.

— Вы совсем с ума сошли! Я женатый человек! И это вы ворвались в мои покои, а не я в ваши! Убирайтесь вон!

— Да ты, милок, не возмущайся, — Кавис медленно «подплыла» к графу. Выпустив в его лицо кольца табачного дыма, обдала холодом своего дыхания. — Не переживай, Яриме мы объясним ситуацию. А ты топай к королю с прошением о разводе.

— Вы точно сумасшедшие! Какой развод? Гариар никогда не пойдет против законов государства, которым он правит! Да и вообще, я просто физически не могу обесчестить призрака.

Возлежащая на диване Симора, едва придя в себя, услышав брошенные в ее сторону слова, издав возглас не то возмущения, не то сожаления, вновь потеряла сознание.

— Вот видишь, ты уже практически согласился. Смотри, до чего нашу кровиночку довел. Хамира, давай перенесем твою сестру на кровать.

Лавир проследил за полетом призраков. С гневом наблюдал, как две бестелесные леди, уложив на постель родственницу, замерли по бокам от нее, приглашая взглядами графа занять место на кровати.

— Ну, знаете!.. — развернувшись, Лавир, едва сдерживая внутренний порыв, выскочил из своих покоев. Быстрыми шагами дошел до покоев жены, рванул одну дверь, затем вторую и встретился с испуганным взглядом Яримы.

Графиня сидела на пуфике перед зеркалом, расчесывала свои волосы. При виде влетевшего в покои разъяренного графа гребень выпал из ее рук.

— Немедленно убери из моих покоев своих бестелесных родственниц! — Лавир почувствовал, что сорвал голос. Схватившись руками за голову, он нервно заходил по комнате. В какой-то момент остановился. Опустив в бессилии руки, присев на козетку, посмотрел уставшим взглядом на жену.

— У меня такое чувство, что я нахожусь в сумасшедшем доме. Так больше продолжаться не может. Твоя дочь орет с утра до вечера. Призраки обнаглели до такой степени, что советуют мне развестись и жениться на одной из них. Возможно, я поступил не лучшим образом, когда привел в замок сына и попросил тебя заняться его воспитанием, –замолчав, Лавир стал слушать, что скажет жена на его оправдания.

— Моя дочь — нервный ребенок. Она прожила свою жизнь без материнской любви. Призраки всего лишь шалят. И ты не просил, а приказал заниматься воспитанием твоего сына, — с нотками холода в голосе высказалась Ярима. Украдкой бросила взор на просунувшие сквозь стену головы тетушки и прабабушки и вновь посмотрела на Барванского.

— Я не отрицаю того факта, что был не прав…

— Хватит! Не надо больше слов и глупых оправданий! Они ничего не дают, — Ярима замолчала, когда поняла, что высказалась словами одной из любимых песен дочери. — Ты знаешь, а ведь это неплохой вариант.

Лавир с недоумением посмотрел на жену, пробежался жадным взглядом по ее фигуре.

— Какой вариант? — спросил он, не совсем понимая, о чем говорит графиня.

— Идея с разводом.

— Ты думаешь? — граф встал. Подойдя к Яриме, обхватив руками ее талию, полез целоваться.

— Ярима, как ты обворожительно красива. Я хочу тебя.

— Хамира, ты только посмотри, на что этого пакостника потянуло! Ай да Самира! А все тихоню из себя строит. Вон как мужика завела, — голос Кавис сочился от ехидства.

Лавир отскочил от Яримы, словно его ужалил рой пчел. Схватившись за голову, вновь сел на козетку, уставшим взором посмотрел на жену.

— Может, вам лучше вернуться в родовое имение?

В глазах графа было столько надежды, но он тут же потупил взор, услышав ответ от Яримы.

— Я и так слишком многого дочь лишила. Наше возвращение в столицу было лишь делом времени. Давай спокойно обсудим детали нашего развода. Оставаться в твоем родовом замке мы не можем. Да и тебе необходимо привезти своего сына и его мать. Дети должны расти в полноценной семье. Возвращаться к родителям я не могу, там хозяйничает брат. Думаю, компенсацией за прожитые с тобой годы будет гостевой двухэтажный столичный особняк. Плюс ежемесячная выплата денежного пособия на мое содержание, — Ярима сцепила чуть подрагивающие пальцы, в ожидании ответа смотрела на мужа.