Драконова Академия. Книга 5 - Индиви Марина. Страница 2

Да, определенно с умом у него проблемы. С чувством самосохранения тоже.

Адергайну в самом деле доставило удовольствие прошептать заклинание и наблюдать за тем, как Драгон корчится на полу от боли. Елена наклонила голову и прищурилась, и это была чуть ли не первая ее серьезная реакция за последнее время. Желая воспитать Валентайна, чтобы тот открылся тьме, Адергайн взрастил абсолютного монстра. Но не из сына. Из девчонки, что была рядом с ним.

Поэтому он и не останавливался. Поэтому ждал, пока с губ Драгона не начнут срывать рваные вздохи. Ему было интересно, остановит ли. И Елена коснулась его руки своей:

– Хватит.

– Хватит? – уточнил он. Пока мальчишка хватал ртом воздух, пытаясь подняться, он внимательно смотрел на нее.

Вопрос не заставил себя ждать.

– Что ты хочешь с ним делать?

– Он мне не нужен. Я знаю, как он сюда попал. Знаю, что он пришел один и, вероятно, втайне ото всех остальных. Иначе мы бы уже почувствовали попытки полноценного вторжения. Самоубийственного вторжения, – Адергайн усмехнулся.

– Отдай его мне.

Все-таки он был прав. Прав в том, что с помощью этого мальчишки получится держать под контролем то, что он создал.

– Зачем?

Елена пожала плечами. Зевнула и, поднявшись, приблизилась к Драгону, которого велиферты только что встряхнули, снова поставив на колени.

– Затем, что, как я уже сказала, мне здесь невероятно скучно. А из него, – она положила пальцы на подбородок Драгона, вздернула его вверх, вынуждая смотреть на нее, – получится отличная игрушка.

Глава 1

За некоторое время до этого

Женевьев Анадоррская

– Держите его! – прошипела Женевьев, чувствуя, как внутри все дрожит от напряжения. – Да держите же!

Держать Люциана приходилось шестерым сильным мужчинам, и они справлялись с трудом. Совсем недавно Драгон был мертв – она могла поклясться, что это так, да и любой, кто углубленно изучал целительство, мог бы. Поэтому когда Ленор Ларо (или кто она) звала на помощь, Женевьев застыла как вкопанная. У нее был шок. Она всегда думала, что готова к любым событиям, что ее воспитание, ее обучение позволят ей хладнокровно действовать в любой ситуации, но в тот момент она смотрела на мертвого Драгона и не могла пошевелиться.

А потом что-то произошло. Точнее, что-то сделала она. Ленор. Кто-то еще. Темная. Она его вернула. С помощью самой Тьмы, с помощью Лозантира, с помощью непонятно кого и непонятно чего еще. Женевьев надеялась только, что это увидела лишь она. Потому что внешне – внешне – все выглядело так, будто Люциан Драгон просто пришел в себя после ранения сильнейшим темным заклинанием и падения с высоты, после которого не выживают.

Все они видели клубящуюся вокруг Ленор Ларо и вокруг него тьму, которая на миг полностью их поглотила, высосала все краски даже из ночи, гораздо страшнее, чем то, что сделал Валентайн Альгор. А потом она почувствовала, на уровне жизненных контуров, что он снова здесь. Поэтому сразу бросилась к нему.

Поэтому сейчас боролась за его жизнь на пределе сил, но… проблема заключалась в том, что смерть не хотела его отпускать.

Он дышал рвано, все его жизненные контуры искрили, словно надорванные, угловатые, искореженные. Именно поэтому он выгибался поломанной куклой, не давая ей даже толком провести по ним исцеляющую магию. Его собственное исцеление сбоило, и Женевьев смутно представляла, какая боль сейчас проходит сквозь его тело.

– Люциан, – хрипло позвала она и не узнала собственный голос. Ее ладони все были в его крови и дрожали от напряжения. – Люциан, пожалуйста… Помоги нам.

Вряд ли он даже ее слышал. В широко раскрытых глазах, в которых зрачок заполнял собой всю золотую радужку, рвано пульсировала золотая магия. Вспыхивал и гас золотой ободок.

Женевьев судорожно вздохнула и снова сосредоточилась на исцеляющем процессе. Ей нужно было сосредоточиться, как никогда раньше, потому что каждое мгновение отнимало у Драгона шанс на жизнь. Наконец ей удалось зацепиться за дрожащие контуры, плеснуть в них собственной силы. Они начали выравниваться, но порадоваться Женевьев не успела.

Магия, отданная ему, словно втянулась в бесконечную воронку, прорву, растаяла в его теле. Через надорванное крыло. Драконья ипостась, полуооборот требовал бесконечного ресурса на восстановление, а у нее уже начинала кружиться голова. В окружающем их мраке созданного Альгором купола, все еще накрывающего дворец, Женевьев видела свои ладони полыхающими золотом. Настолько, что временами хотелось зажмуриться.

– Люциан не сможет закрыть полуоборот с такой раной, а значит, выход только один, – произнесла она, глядя в глаза одному из мужчин. – Нам придется убирать крыло.

Тот посмотрел на нее как на безумную.

– Иначе он умрет, – Женевьев обвела взглядом остальных. – И он должен оставаться в сознании, потому что когда все закончится, мне надо будет, чтобы он восстанавливался сам. Мне не хватит сил его вытащить.

Она впервые признавалась в собственной слабости. Хотя… можно ли это назвать слабостью? Ресурс Драгона в разы больше ее, ей просто нужно запустить процесс исцеления, просто нужно ему помочь. Даже если бы она могла отдать всю свою жизнь, без его усилий ничего не получится. Ему просто не хватит всей ее магии.

– Люциан, – снова позвала она. – Люциан, послушай меня…

Никакой реакции.

Женевьев отерла со лба пот тыльной стороной ладони. А после наклонилась к самому его уху, на мгновение набросив на них двоих Cubrire Silencial.

– Ленор спасла тебе жизнь, – инстинктивно тихо, еле-еле слышно произнесла она. – Ты же не хочешь, чтобы ее усилия прошли даром?

То ли имя Ленор сработало, то ли ее близость. Может быть, и первое, и второе вместе, но Драгон на мгновение зажмурился, рвано со стоном вздохнул, а после снова открыл глаза.

– Мне нужно убрать раненое крыло, – произнесла Женевьев, глядя ему в глаза. – По-другому тебе сейчас не хватит сил. Туда уходит все твое и мое исцеление.

Кажется, за все это время он впервые сделал что-то осознанно. Моргнул. Или просто открыл и закрыл глаза в знак согласия.

К сожалению или к счастью, Женевьев видела магическое отсечение только в теории. На примерах, созданных магистрами для демонстрации адептам. Поэтому сейчас на миг закрыла глаза, вспоминая мельчайшие детали, как происходит операция. Память не подвела, выложив все схемы расчетов и действий, но оставалась одна проблема: все магические отсечения проходили под заклинаниями, когда пострадавший был без сознания.

Сейчас же…

– Прости, – прошептала она то ли себе, то ли ему. – Или сейчас, или никогда.

Понимая, что еще миг – и просто не сможет это сделать, Женевьев собрала все связующие заклинания, выстроив и режущий контур, и запечатывающее исцеление.

– Переверните его, – скомандовала быстро. И, когда мужчины подчинились, положила ладони на надлом и рваную рану крыла.

Крик Драгона полоснул по сознанию с той же силой, что и удар собственной магии. Откатом Женевьев чуть ли не повело в сторону, лишь усилием воли она удержалась на грани, запечатывая рану и восстанавливая пульсирующие контуры.

– Люциан, исцеляйся, – прошептала она, запуская частицу собственной силы. – Пожалуйста. Исцеляйся.

И облегченно вздохнула, когда увидела, как его контуры наполняются силой. Сначала слабенько, понемногу выравниваясь, потом все ярче, ярче и ярче. Люциан все-таки потерял сознание, но это было уже неважно. Процесс исцеления был запущен. Теперь магия течет внутри него, подчиняясь жизненному потоку, ему больше не нужно это контролировать.

От пережитого Женевьев мелко трясло. Она попыталась встать, но поняла, что не может, поэтому просто чуть сдвинулась в сторону, если не сказать – отползла.

– Надо перенести его во дворец. – На удивление голос все еще звучал твердо и сильно. – Теперь он продержится до прибытия целителя.