Золотой воскресник - Москвина Марина Львовна. Страница 12
Дора Шварцберг:
– Приехали мы в военную часть, а в столовой – только водка и редька. После “обеда” в концертном платье со скрипкой выхожу на сцену. В первом ряду сидит, развалясь, солдат – в шапке, дышит перегаром и лузгает семечки. Но я ведь тоже выпила! “А ну, – говорю, – хватит грызть семечки, сволочь!” И думаю: сейчас он влезет на сцену и врежет… Нет: снял шапку, подтянулся, сунул семечки в карман. Концерт прошел как по нотам. Спустя пару месяцев у них выступал мой ученик. “Передай Доре Шварцберг, – сказали ему, – если ее выгонят с работы – пусть к нам приезжает, мы ее трудоустроим!”
Звоню папе:
– Мы тебе приготовили суп, тыквенные оладьи, сырники Лёня поджарил. Спустишься в метро, примешь сумочку?
– Ты что, приняла меня на иждивение? – спрашивает Лев.
– На десятом десятке имеешь право…
– Но я не хочу им злоупотреблять… – он элегантно отвечает.
– Мы такую выставку организовываем, – сказали Тишкову, – “Ни уму ни сердцу”! Предлагаем участвовать! Может, у вас есть что-нибудь?
– Я посмотрю…
– Сегодня Лемешеву сто лет! – объявила Люся. – По телевизору выступала его жена. “А поклонницы вам не досаждали? – спросила ведущая. – Про сыр была какая-то история?..” – “Конечно! – та ответила. – Их звали сыроежками. Однажды Лемешев пошел в Елисеевский магазин и купил там сыр. Вот они кинулись покупать этот сыр! Поэтому их прозвали сыроежки”. Такую хреновину, – возмущенно сказала Люся, – про Сергей Яковлевича рассказывает!
Резо Габриадзе – проездом из Лозанны в Тбилиси:
– Алло? Марина? С днем рождения! Желаю вам сохранить красоту еще хотя бы на год…
– Резо, как вы? – я спрашиваю.
– Хорошо, – отвечает. – Я в хороших брюках, в рубашке, в носках. На мне хорошая голова, и уши не отходят далеко, но жмутся к голове боязливо. Читаю “Моя собака любит джаз”, не залпом – по слогу в неделю: растягиваю удовольствие.
В Библиотеке Ленина в гардеробе встретила своего семинариста из бывших молодых литераторов – с клюкой и седой бородой. Не размениваясь на приветствия, он сообщил, что мои уроки не прошли даром: вот уже много лет он пишет диссертацию на тему “Как добыть антиоксиданты внутри митохондрий”.
Наш разговор внимательно слушал джентльмен со щетиной в стоптанных башмаках.
– Я так уставился на вас, – он мне объяснил, – потому что восемь лет не видел улыбающегося человека!
Мимо пронесся сказочник Марк Ватагин, переводчик ненецких, кабардинских, эвенских, чукотских, якутских, тувинских, алеутских и прочих сказаний, давно справивший 80-летие, но все такой же жгучий брюнет, как несколько десятков лет назад.
– Марк! – я его окликнула.
– Потом, потом, – и помчался дальше.
Вечером он позвонил и сказал, что “очень захотел вниз, причем не просто вниз, а в самый низ!”.
Когда я уходила из Ленинки, за мной долго бежала какая-то старуха и кричала:
– Девочка! Девочка!
Я обернулась, и она разочарованно сказала:
– А я думала, что вы девочка. Вы сзади такая красивая.
– Поэтому наш Серёжа не хотел туда ходить, когда мы писали диссертацию, – сказал мой папа Лев. – Я ему говорил – сходи хоть разок для приличия. Нет. Только в Британскую библиотеку в Лондоне забурился – и всё.
В Британской – та же история. В книге У. Г. Кришнамурти “Ошибка просветления” читаю: “Я был совсем сумасшедший, жить негде, бродил по улицам всю ночь напролет. А днем сидел в Британской библиотеке. А чтобы делать вид, что я пришел почитать, – брал толковый словарь подпольного сленга и листал его…”
– А что? – сказал Лёня. – В библиотеке – тепло, недорого можно поесть, хороший туалет и много-много книжек с картинками…
Поэт Яков Аким познакомил меня с художником Евгением Мониным.
– Это такой человек, – сказал он, – помнишь у Ильфа? Не пройдет в дверь, пока не пропустит всех.
Евгений Монин:
– Ты знаешь, как меня осаждал один режиссер Одесской киностудии, чтобы я в его фильме сыграл Дзержинского? И не понимал, почему я отказываюсь от роли, где такое количество психологических сцен и крупных планов. Недели две длилась эта осада, мне тогда было не до смеха. Я объяснял ему, что я недосужий человек… А Лия Ахеджакова, с которой мы были тогда дружны, сказала: “Женька, соглашайся, тебе дадут квартиру с видом на Лубянку!”
Художники Николай Устинов и Евгений Монин поселились в гостинице в номере с одной очень большой кроватью.
– Ты можешь мне поклясться, – спросил Женя, – что моей чести ничто не угрожает?
Лёня вернулся из поездки по достопримечательностям Украины.
– Я привез тебе подарок, – сказал он, – каштан с могилы родителей Гоголя.
Или – он говорит:
– Я привез тебе из Лондона… привет от Биг-Бена.
– Вот вас, художников – Лосина, Перцова, Монина и Чижикова, – зовут мушкетерами. Значит, Атос, Арамис, Портос и…
– Артроз! – подсказал Монин.
Георгий Бурков:
“Один артист – другому:
– Ну, как я вчера играл?
– Плохо!
– Нет, я серьезно?”
Я – Люсе, нежно:
– Ты моя Полярная звезда…
– А вы – мой Южный Крест, – отвечает Люся.
Яков Аким на утреннике, посвященном его 60-летию:
– Ребята, как быстро летит время, просто поверить не могу, что мне уже пятьдесят!
– Вчера был в Большом зале Консерватории, – рассказывает Яков Лазаревич. – Играл мой хороший знакомый виолончелист Евгений Берлинский. И я еще раз подумал, как музыка объединяет людей: представь, за все первое отделение никто не чихнул, не кашлянул и не зашуршал фантиком от конфеты!
В Уваровке сосед Лёша от радикулита настоял для растирания поясницы водку на мухоморе. Захотелось выпить. А ничего больше не было спиртного.
Тогда он сел рядом с телефоном (в случае чего вызвать скорую), пригубил и смотрит в зеркало. Видит – не побледнел, ничего. И тогда он спокойно выпил все.
Мой папа Лев на даче принялся растить картошку. Но у него вышла неувязка с колорадским жуком. Соседи стонали под игом колорадского жука – только и ходили, собирали, согнувшись в три погибели.
– А у меня нет никаких вредителей! – радовался Лев.
Потом у всех выросла картошка, а у него – “горох”.
Сосед Толя пришел посмотреть, в чем дело, и увидел у нас на огороде сонмище жуков.
– Как? Разве это они? – удивлялся папа. – Я думал, это божьи коровки. А колорадский жук, мне казалось, – большой, черный, страшный, похожий на жука– носорога, который водится в штате Колорадо.
Увидев, как огорчился Лев, Толя сказал нам:
– Я подложу ему в огород своей хорошей картошки, скажу, он плохо копал, и подложу. Он копнет – а там целый клад.
Еще он и кабачок туда закопал. И полиэтиленовый пакет с морковью.
Лошадь входит в бар и садится у стойки.
– В чем дело? – спрашивает бармен. – Почему такая вытянутая физиономия?
Моей повести “Не наступите на жука” присудили премию “Алые паруса”. В торжественной обстановке мне вручили конверт, там было письмо:
“Уважаемый лауреат Пятого юбилейного Всероссийского ежегодного конкурса произведений для детей и юношества «Алые паруса»! Приглашаем вас получить денежную премию по адресу… При себе иметь паспорт, ИНН, ПФР… и пр. Предварительно позвонить ответственному лицу.